Муха и влюбленный призрак - Евгений Некрасов Страница 27

— Как вы там без меня, справитесь? — мужест­венным голосом спросил он.

— Справимся, — кивнула Маша.

— Без сопливых обойдемся, — добавил Боинг, мгновенно испортив Петьке настроение.

Подвал при электрическом свете выглядел ма­леньким и обыкновенным. Боинг задвинул камень в стену, но почему-то не спешил уходить. Присел на корточки и спросил:

— Ты ей веришь?

— Еще как, — ответила Маша. — Ты бы видел, как она тут на полу валялась!

— Кого-то она встретила, это верняк, — согла­сился Боинг. — Вопрос в том, кого — Белого Реали­ста или сантехника.

— Какого сантехника?

— Это я к примеру, — объяснил Боинг, рассмат­ривая что-то на полу. — Мало ли кто здесь может хо­дить.

— Да никто не может! Один ключ у директора, другой у нас. Уж директора от призрака она отличит!

Боинг постучал по стене:

— Положим, с той стороны, из катакомб, сюда может попасть кто хочешь.

— Может, — не стала спорить Маша. — Только что ему делать в пустом подвале?

Боинг пожал плечами и отколупнул что-то с пола.

— У тебя какая свечка была?

— Обычная.

— Они все обычные. Такая? — Боинг протянул на ладони какие-то крошки.

Маша наклонилась к широкой лапе второгодника и рассмотрела застывшие капельки воска. Желто-ко­ричневого воска, а ее свеча была стеариновая, белая!

Больше они не сказали друг другу ни слова. Неизвестно, о чем думал Боинг, а Машу терзали сомнения.

С одной стороны, двадцать первый век, полеты в космос и компьютеры. Всерьез о призраках пишут только несерьезные газетки, которые читают в элек­тричке, чтобы убить время. С другой стороны, кто же и Укрополе не знает Белого Реалиста? Если порасспросить, многие взрослые женщины подтвердят, что он предсказал имя их жениха.

С одной стороны, найденная Боингом застывшая капелька упала не с обычной свечки. Она из пчели­ного воска — именно такие были во времена Белого Реалиста. Но, с другой-то стороны, восковую свечку можно купить в церкви. И потом, у призрака и свеча должна быть призрачная, сгоревшая сто лет назад...

Когда Маша и Боинг вышли на крыльцо, Петька с Наташкой сидели красные, отвернувшись друг от друга.

— Чего это вы? — спросил Боинг.

— Да я ее сделал несчастной, — бестактно ляпнул Петька. — Маш, я предупреждал: лучшая подруга — это змея на груди.

Наташка покраснела, стукнула Петьку сумкой и бросилась бежать.

— Наташ, ты что? Ведомая! — догнала ее Маша.

— А ты не поняла? — на бегу всхлипнула Наташ­ка. — Петька же первый стоял, а потом раз — ото­шел, и я на Боинга наткнулась. Теперь он мой жених. Маш, ну зачем тебе Петька? Ты все равно в Москву уезжаешь!

— Забирай сокровище, — разрешила Маша. Наташка остановилась:

— Правда?

— Правда, правда.

— Вообще-то он мне самой не очень. Рыжий больно.

— Покрасишь, — предложила Маша.

— А он согласится?

— Если любит, согласится. А если не любит, зачем он тебе сдался? Наташ, ты лучше скажи: на кого он похож?

— Белый Реалист?

— Ну не Петька же!

— Молодой, интересный...

— ...А по виску непрерывно течет кровь, — закон­чила Маша. Эту формулу -тали все укропольские девчонки. — Наташ, ты можешь своими словами?

— Крови как раз было мало — так, потек на вис­ке. А на фуражке дырища, вот тут, ближе к уху.

— А фуражка?

— Серая, с гербом. Точно, старинная.

Так потихоньку, по вопросику, боясь, что Наташ­ка опять начнет делить с ней Петьку или впадет в ис­терику, Маша вытянула из нее всю историю.

Как договаривались, Наташка провела шестой урок в буфете. Чтобы никому не попасться на глаза, она вышла за пять минут до звонка и по черной лест­нице спустилась к подвалу.

Все шло как по маслу: замок отперся легко, тем­ный подвал не пугал, ведь Наташка сама прибира­лась в нем только вчера и обошла каждый закоулок. Ждать оставалось целый час. Как любая укропольская девчонка на ее месте, ведомая не стала включать свет на тот случай, если Белый Реалист решит ей по­казаться. Известно, что показывается призрак не всякой, а только той, которая будет счастлива в люб­ви. Поэтому даже просто увидеть Белого Реалиста — удача, а уж если он скажет имя жениха, то о большем и мечтать нечего.

Итак, Наташка не включила свет. Нужно было за переться на тот случай, если охранник, обходя школу, решит проверить подвальную дверь. Сослепу Наташка долго тыкалась ключом в замочную скважину, а когда обернулась, заметила слабое золотистое све­чение. Светилось за углом, там был вход в катаком­бы, но ведомая об этом не знала.

Дойдя до поворота, Наташка увидела Белого Реа­листа! Призрак не показался ей красавцем: глазницы черные, как у скелета, нос вдавленный. Впрочем, любое лицо выглядит уродливым, если подсветить его снизу, а Белый Реалист держал свечу в опущен­ной руке. Простреленная фуражка была, и кровь на виске — все честь по чести.

Видение продолжалось не больше секунды. Наташ­ка ойкнула, и Белый Реалист задул свечу. В тот момент Наташка совсем не испугалась. Она чувствовала себя, как в кино, и даже сказала Белому Реалисту:

— Не бойся, мне только имя жениха узнать!

Белый Реалист не отвечал, и она повторила:

— Имя.

В подвале стояла могильная тишина.

— Имя! — волнуясь, силе раз повторила Наташка. И ясно расслышала смешок призрака.

— ПЕРВЫЙ, ЧЬЕЙ ГРУДИ ТЫ КОСНЕШЬСЯ РУ­КОЙ! — проревел он и захохотал сатанинским сме­хом.

От ужаса Наташка упала на пол и завизжала. А ко­гда пришла в себя, в подвале опять было тихо. На­ташка не ожидала ничего подобного от Белого Реа­листа. Известно же: он хоть и призрак, но тихий, со­чувственный и говорит тенором. А он хохотал басом, как злодей!

Но самый ужас был в его предсказании, только Наташка не сразу это поняла. Она решила, что это просто здорово: «Первый парень, чьей груди ты кос­нешься рукой». Значит, все зависит от нее — можно касаться, а можно не торопясь выбирать хоть до двадцати лет. Но когда Наташка выскочила из страшно­го подвала, ей так захотелось упасть на сильную на­дежную грудь, что она и упала. Думала — на Петьку, а оказалось — на Боинга! А все из-за того, что Петька отшатнулся. Тут уж нечего сомневаться: это козни Белого Реалиста.

— Я не хотела твоего Петьку отбивать, — со вздо­хом закончила ведомая. — Просто их было всего двое, я и выбрала, что получше.

— Я одного не пойму, — сказала Маша. — Чего ж ты такая перепуганная была, когда я на тебя наткнулась?