Виртуальная любовь в 6 «Б» - Людмила Матвеева Страница 29

Эти реки никуда не текут,

Они забыли про море,

Эти реки никуда не текут,

Они забыли про море.

В них не вьется трава,

Их не тревожит весло,

Вода застыла в них, словно стекло.

Мне очень жаль, мама,

Но эти реки никуда не текут.

Агата косится на свой дневник, который листает мама. Там пятерка всего одна, три четверки, а по английскому три.

– Английский – три, – печально смотрит мама, – три, вовсе ты не пятерочница.

– Я же его учу, – хихикнула Агата, а после ослепительно улыбнулась: – Мама, а у нас есть знакомый Виртуал. Он может все-все. Дарит красоту вместе с коробочкой хорошей косметики. И еще любовь, у кого проблемы. И обаяние может подарить.

– Виртуал? Ты сама его видела?

– Как же? Сто раз на Лунном бульваре.

– И откуда он взялся? – мама смотрит недоверчиво.

– Сам пришел. Лидка Князева ныла, о любви мечтала, на одиночество жаловалась. Лидка умеет всем мозги пропечатать. И он явился ей на помощь. Она, наверное, его нытьем достала. Красивый парень.

– Ой, Агатище! Выдумки твои бесконечные! А тройка по самому важному в наше время предмету – по английскому. Позор! Попросила бы у Виртуала пятерку.

– Позор, конечно. Зато Лидка клянчит обаяние, а у меня его навалом. Правда?

– Навалом! Хвастушка! Навалом, главное дело. – Есть словечки, которые мама переняла у Агаты – «главное дело», например.

– Мое немереное обаяние наследственное, я же в тебя, моя мамочка.

– Хвастушка и льстиха, подлизывается. Что собираешься просить?

– Бескорыстно льщу, ничего не прошу, – Агата молча утыкается в английский, музыка выключена. Мама потихоньку выглядывает из кухни, вкусно пахнут оладьи. Маме кажется, что у ее дочери обиженная спина. Как-то нехорошо было шутить над ней: «Что собираешься просить?» У подростков душа нежная, ранимая. Девочка бескорыстно приласкалась, а я со своими шуточками. Вот сидит дочка и старательно учит уроки, что еще нужно от ребенка? И тут Агата говорит:

– Мам, дай мне денег.

Все становится на свои места, и никаких обид.

– Недавно брала, – привычно отвечает мама воспитательным тоном, – и довольно значительную сумму. Куда так быстро делись деньги?

– Шарфик купила, как у Ленки. И носочки к весне. А потом, мама, у меня же на иждивении кот! Ему нужен корм американский! Дорогой!

Мама берется за сумочку:

– А Леха разве не кормит этого вашего Барса?

– Барс много ест, у него к весне аппетит звериный. Аппетит не домашнего котика, а дикого зверя. – Агата убрала деньги и обняла маму: – Знаешь, что украшает родителей?

– Что? – У мамы глаза веселые, а рот серьезный. – Что же украшает?

– Щедрость. Больше всего.

– Эх ты, бескорыстная Агатка! Мой руки, оладьи готовы.

Они сидят друг против дружки на кухне, едят оладьи с вареньем. Агата налегает на варенье. Впрочем, и на оладьи тоже.

– Растолстеем, – забеспокоилась мама, – люди одним йогуртом ужинают, а мы с тобой какие-то малокультурные – и мучное, и сладкое.

– А я, мам, пойду на Лунный бульвар, пробегусь. Толстых не люблю, – Агата быстро натянула куртку. – Пока, мама! – И убежала.

А на бульваре стоял задумчивый Виртуал, поблизости сидел пес Степа и смотрел Виртуалу в глаза.

– Грустишь? – спросил Степа. Недавно он выучил это человеческое слово и повторял каждому: – Грустишь?

Большинству людей этот вопрос кажется уместным – хоть какая-то грусть есть у каждого.

– Грустишь? – спросил опять Степа.

– Да так, вообще. – Виртуал и с людьми не распространялся, а со Степой тем более.

– А я лично никогда не грущу, – Степа облизнулся, – чего грустить-то?

– Значит, ты дурак, – печально ответил Виртуал.

– Не дурак, – обиделся Степа, – дурака не научишь говорить.

– Ну да! Они как раз говорят без конца! Не остановишь!

– Но они же не собаки! А собака говорящая – большая редкость даже на нашем Лунном бульваре. На весь бульвар я один! А пудель Тюля не считается. «Мама», «папа» – всего два несчастных слова он знает. И все радовались этому, пока я не заговорил.

– Степа, отвянь, – взмолился Виртуал, – вон идет твой хозяин Харитон, мотайся к нему. А мне и без тебя тошно.

Степа обиженно отошел от Виртуала и кинулся к Харе, положил ему передние лапы на плечи, испачкал Харину куртку и сказал:

– Извини, измазал.

К Виртуалу тут же подошли три взрослых дядьки:

– Мне надо, чтобы бизнес шел, понял? И налоги чтобы снизили мне! – Мордастый придвинулся к Виртуалу, от него веяло угрозой.

– А мне жена изменяет. Верни, чтобы сидела дома! – Тощенький самолюбиво сверкнул очками.

– А мне трехкомнатную хату и тачку, – тонким голосом потребовал низенький, – тогда я с бизнесом разберусь. Тем более – с женой. Тьфу!

Виртуал оглядел их молча. Мордатый наседал:

– Сегодня сделаешь? Говорят, можешь, но ленишься. – Он сжал кулак и предъявил его Виртуалу.

Пришлось исчезнуть. Он, может быть, смог бы им помочь, но они ему не понравились, все трое. Виртуал растворился в воздухе, им показалось, что он убежал за палатку «Северное сияние».

На том месте, где только что был Виртуал, стояла Лидка.

– Где Виртуал? Я слышала его голос!

Они враждебно уставились на нее, потом мордатый крикнул:

– Ты здесь к чему? Мы разговариваем с Виртуалом! А с тобой не разговариваем!

Тощий добавил:

– Ее мама не научила не перебивать, когда люди разговаривают. Невоспитанная.

– А где же Виртуал? – спохватились они, пошумели, поудивлялись и ушли.

Лидка кричала им вслед:

– Куда он ушел? – потом добавила вежливо: – Скажите, пожалуйста.

– Пошла на фиг! – рявкнул тот, что учил Лидку воспитанности.

Лидка достала свой блокнотик и записала: «Еще выучить культурные слова». Подумала и добавила: «Интеллигентность сейчас в моде».

Она оглядывала Лунный бульвар, людей много, собак много, а Виртуала нет нигде. Ни рядом с красивой Агатой, о которой Лидка тут же подумала: «Противная». Нет его с Барбосовым, на мотоцикле за спиной Барбосова сидит Надя-Сфинкс. «Противная», – решила Лидка.

И тут за ее спиной знакомый голос произнес:

– Ну это уж слишком – воспитанность. Тем более – интеллигентность. Обаяние трудно, а это и вовсе труднее всего.

– Виртуал! Я так рада, что ты пришел! У тебя все самое трудное – и красота, и обаяние, и любовь. Так же тоже нечестно!