Неприятности малыша Николя - Рене Госинни Страница 4

– Я не виноват, – ответил Альцест. – На завтрак был один лишний круассан.

Бульон тяжело вздохнул и велел Альцесту встать в строй и стереть масло, которое оставалось у него на подбородке.

В классе я сказал Альцесту, который сидит рядом со мной:

– Видал это? – и показал ему деньги.

Тут учительница закричала:

– Николя! Что это у тебя за бумажка? Немедленно принеси её сюда, я её конфискую!

Я заплакал и понёс деньги учительнице, которая посмотрела на них с большим удивлением.

– Что ты собираешься с этим делать? – спросила она.

– Ещё не знаю. Это мне папа дал за Карла Великого, – объяснил я.

Я заметил, что учительница старается не засмеяться. С ней иногда такое случается, и она тогда становится ужасно красивой. Она отдала мне деньги, велела убрать их в карман и сказала, чтобы я с ними не играл и не тратил на глупости. А потом она вызвала Клотера, и, по-моему, его папа не станет давать ему денег за ту отметку, которую он получил.

На перемене, пока все остальные играли, Альцест схватил меня за руку, оттащил в сторону и стал расспрашивать, что я собираюсь делать со своими деньгами. Я ему ответил, что пока не знаю, и тогда он сказал, что на десять франков можно купить целую кучу плиток шоколада.

– Ты их штук пятьдесят сможешь купить! Пятьдесят плиток, представляешь? – разволновался Альцест. – По двадцать пять каждому!

– С какой это стати я стану отдавать тебе двадцать пять плиток? – спросил я. – Это мои деньги!

– Оставь ты его, – сказал Руфюс Альцесту. – Он жадина!

И они убежали играть, но мне на это наплевать, вот так! В конце концов, что они все ко мне пристают, когда это мои деньги!

Но вообще-то Альцест подал мне неплохую мысль – про плитки шоколада. Во-первых, я очень люблю шоколад, и потом, у меня никогда не было пятидесяти плиток сразу, даже когда я ездил к бабуле, а она мне всегда даёт всё, что мне хочется. Поэтому после уроков я побежал в булочную-кондитерскую, и, когда продавщица меня спросила, чего хочу, я отдал ей свои деньги и попросил:

– Плитки шоколада на все! Должно получиться пятьдесят, мне Альцест говорил.

Продавщица посмотрела на деньги, потом на меня и спросила:

– Где ты это нашёл, малыш?

– Я не нашёл, – объяснил я, – мне их дали.

– Тебе их дали, чтобы ты купил пятьдесят плиток шоколада? – удивилась продавщица.

– Ну да, – ответил я.

– Я не люблю маленьких лгунишек, – сердито сказала продавщица. – Будет лучше, если ты положишь эти деньги туда, где ты их нашёл.

И она на меня так посмотрела, что я убежал и плакал всю дорогу до дома.

Дома я всё рассказал маме. Тогда она меня поцеловала и сказала, что всё уладит. Она взяла мои десять франков и отправилась поговорить с папой, который сидел в гостиной, а потом вернулась с монеткой в двадцать сантимов.

– Пойди и купи себе шоколадку за двадцать сантимов, – сказала мама.

И я был очень доволен. А половину плитки я, наверное, отдам Альцесту, потому что он мой друг и мы с ним всегда всем делимся.

После ужина папа с мамой подводили итоги месяца.

– Не понимаю, куда уходят деньги, которые я приношу в дом, – сказал папа.

– Вот как! Приятно это слышать, – ответила мама, хотя по её виду я бы этого не подумал.

А потом она объяснила папе, что он не имеет ни малейшего представления о том, сколько стоят продукты, и что, если бы ему самому пришлось делать покупки, он бы это понял, но перед ребёнком нельзя обсуждать такие вещи.

Папа ответил, что всё это ерунда и что если бы покупками занимался он, то сэкономил бы деньги, но при этом питались бы мы гораздо лучше, а ребёнку вообще пора спать.

– Ну что ж, раз так, отправляйся за покупками сам, если ты такой ловкий, – предложила мама.

– Отлично! – согласился папа. – Завтра воскресенье, и я сам пойду на рынок. И ты увидишь, что меня никто не сможет обдурить!

– Классно! – обрадовался я. – Я тоже с тобой пойду!

И меня отправили спать.

Утром я спросил у папы, можно ли мне пойти с ним, и папа подтвердил, что сегодня покупками будут заниматься одни мужчины. Я был ужасно рад, я люблю везде ходить с папой, а рынок – это вообще здорово. Там полно народу, все кричат, как на большой перемене, только к тому же там хорошо пахнет. Папа велел мне взять сетку для продуктов, мама с нами попрощалась, и ей тоже было очень весело.

– Смейся, смейся! Посмотрим, что ты скажешь, когда мы вернёмся – с отличными продуктами, за которые заплатим нормальную цену! – решительно заявил папа. – Потому что нас, мужчин, не проведёшь! Скажи, Николя?

– Ага, – подтвердил я.

Но мама всё равно смеялась и сказала, что идёт греть воду, чтобы сварить лангустов, которых мы ей принесём, а мы отправились за машиной в гараж.

По дороге я спросил у папы, правда ли, что мы купим лангустов.

– А почему бы и нет? – весело ответил папа.

Когда мы добрались до рынка, оказалось, что найти место для нашей машины довольно трудно. Туда понаехало столько народу! К счастью, папа заметил одно свободное местечко – у меня папа очень зоркий! – и мы припарковались.

– Прекрасно! – воскликнул папа. – Мы сможем доказать твоей маме, что нет ничего проще, чем ходить на рынок, и покажем ей пример, как надо экономить. Скажи, малыш?

Папа подошёл к продавщице, которая торговала кучей овощей, посмотрел и сказал, что помидоры совсем недорогие.

– Дайте мне килограмм помидоров, – попросил папа.

Продавщица положила в нашу сетку для продуктов пять помидоров и спросила:

– Что ещё желаете?

Папа взглянул на сетку и громко удивился:

– Как? В килограмме всего пять помидоров?

– А вы что думали? – рассердилась продавщица. – Надеялись за такие деньги получить целую плантацию? Эти мужья, когда их выпускают на рынок, просто бог знает что!

Конец ознакомительного фрагмента