Эпидемия. Настоящая и страшная история распространения вируса Эбола - Ричард Престон Страница 10

Нэнси и Джерри купили викторианский дом вскоре после того, как их перевели в Форт-Детрик, находившийся неподалеку, в шаговой доступности. Кухня была маленькой, и в ней были видны водопровод и провода, свисающие со стен. Недалеко от кухни в гостиной было эркерное окно с коллекцией тропических растений и папоротников, а среди растений стояла клетка с амазонским попугаем по имени Герки. Попугай пел песню:

Хей-хо, хей-хо, домой с работы мы идем!

– Мама! Мама! – вдруг взволнованно воскликнул он. Его голос был похож на голос Джейсона.

– Что? – ответила Нэнси, не сразу осознав, что это попугай. – Тупица, – пробормотала она.

Попугай хотел сесть Нэнси на плечо.

– Мама! Мама! Джерри! Джейми! Джейсон! – кричал попугай, называя всех членов семьи. Не дождавшись ответа, он засвистел «Марш полковника Боуги» из фильма «Мост через реку Квай». И опять: – Что? Что? Мама! Мама!

Нэнси не хотела выпускать Герки из клетки. Она быстро ставила на стойку тарелки и столовые приборы. Некоторые офицеры в Форт-Детрике заметили некоторую резкость в движениях ее рук и обвинили ее в том, что ее руки «слишком быстрые» для тонкой работы в опасных ситуациях. Нэнси начала заниматься боевыми искусствами отчасти потому, что надеялась сделать свои жесты холодными, плавными и сильными, а также потому, что была разочарована положением женщины-офицера, пытающейся продвинуться по службе. В ней было пять футов четыре дюйма роста. Ей нравилось спарринговать с шестифутовыми самцами, большими парнями. Ей нравилось немного поколачивать их; она получала определенное удовольствие от того, что могла побить парня выше себя на голову. Во время спаррингов она чаще пользовалась ногами, чем руками, потому что руки у нее были слабыми. Она могла сломать четыре доски одним ударом с разворота. Она дошла до того, что могла убить человека босыми ногами, и эта мысль сама по себе не доставляла ей особого удовольствия. Иногда она возвращалась с занятий со сломанным пальцем ноги, разбитым носом или подбитым глазом. Джерри только качал головой: Нэнси заработала еще один фингал.

Майор Нэнси Джекс занималась работой по дому. Она терпеть не могла домашнюю работу. Отскребание виноградного желе с ковров не приносило ей удовольствия, да и времени на это у нее в любом случае не было. Иногда она впадала в пароксизм уборки и битый час бегала по дому, раскидывая вещи по шкафам. Кроме того, она готовила еду для семьи. Джерри на кухне был бесполезен. Еще одним спорным моментом была его склонность к импульсивным покупкам – мотоцикл, парусник. Джерри купил парусник, когда они жили в Форт-Райли в Канзасе. А тут еще этот ужасный дизельный Cadillac с красным кожаным салоном. Они с Джерри ездили на работу вместе, но машина начала дымить на всю округу еще до того, как кредит был выплачен. Однажды она наконец сказала Джерри: «Ты можешь сколько угодно сидеть на этих красных кожаных сиденьях, но я с тобой ездить не буду». Так что они продали Cadillac и купили Honda Accord.

Дом Джаксов был самым большим викторианским зданием в городе: кирпичная громадина с башенками, шиферной крышей, высокими окнами, куполом и панелями из золотистого американского каштана. Он стоял на углу улицы рядом со станцией скорой помощи. Ночью их будили сирены. Дом они купили дешево. Он уже давно был выставлен на продажу, и по городу ходили слухи, что предыдущий владелец повесился в подвале. После того как Джаксы купили его, вдова покойного однажды появилась в дверях. Она была сморщенной пожилой дамой и пришла увидеть свое прежнее жилище. Она посмотрела голубыми глазами на Нэнси и сказала: «Девочка, ты возненавидишь этот дом. Я возненавидела».

Кроме попугая, в доме были и другие животные. В проволочной клетке в гостиной жил питон Сэмпсон. Время от времени он выбирался из клетки, ползал по дому и в конце концов забирался на полую центральную опору обеденного стола и засыпал. Он мог там сидеть несколько дней. При мысли о том, что под обеденным столом спит питон, у Нэнси возникало жуткое ощущение. Придется гадать, не проснется ли змея во время ужина. У Нэнси был кабинет в куполе на верхнем этаже дома. Однажды змея вырвалась из клетки и исчезла на несколько дней. Они стучали и стучали по столу в столовой, пытаясь выманить его оттуда, но его там не было. Однажды поздно вечером, когда Нэнси была в своем кабинете, змея выползла с балок и повисла перед ее лицом, глядя на нее глазами без век, и Нэнси вскрикнула. В семье также были ирландский сеттер и эрдельтерьер. Всякий раз, когда Джаксов переводили на другой армейский пост, животные переезжали вместе с ними в ящиках и клетках – портативной экосистеме семейства Джаксов.

Нэнси любила Джерри. Он был высоким и красивым мужчиной с рано поседевшими волосами. Она думала о его волосах как о серебре, дополняющем его серебряный язык, которым он пытался уговаривать ее на покупку дизельных Cadillac с красными кожаными салонами. У него были цепкие карие глаза и прямой нос, как у ястреба, и он понимал ее лучше, чем кто-либо другой на земле. Светская жизнь Нэнси и Джерри Джаксов до брака была очень скромной. Они выросли на фермах в Канзасе, в двадцати милях друг от друга, но в детстве не были знакомы. Они познакомились в ветеринарной школе при Университете штата Канзас, через несколько недель обручились и поженились, когда Нэнси исполнилось двадцать. К тому времени, когда они закончили школу, они были разорены и в долгах, у них не было денег, чтобы открыть ветеринарную практику, и поэтому они вместе записались в армию.

Поскольку у Нэнси не было времени готовить в течение недели, она посвящала готовке субботу. Она тушила в горшке говядину или жарила несколько цыплят. Затем она замораживала еду в пакетах. В будние дни она вынимала пакет из морозилки и разогревала его в микроволновке. Сегодня вечером, размораживая цыпленка, она размышляла над вопросом овощей. Как насчет консервированной зеленой фасоли? Детям она нравилась. Нэнси открыла шкафчик и достала банку зеленой фасоли «Либби».

Она порылась в паре ящиков в поисках консервного ножа. Не смогла найти его. Она повернулась к главному ящику для хлама, в котором хранились кухонные принадлежности, ложки для помешивания и овощечистки. Это был плотно забитый кошмар.

К черту консервный нож! Она вытащила из ящика мясницкий нож. Отец всегда предупреждал ее, чтобы она не пользовалась ножом для вскрытия консервной банки, но Нэнси Джакс никогда не прислушивалась к советам отца. Она воткнула мясницкий нож в банку, и острие вонзилось в металл. Она ударила по ручке основанием правой ладони. Внезапно ее рука проехала вниз по рукояти, коснулась края лезвия и скользнула по нему вниз. Она почувствовала, как лезвие глубоко врезалось.

Нож со стуком упал на пол, и на столе появились крупные капли крови. «Сукин сын!» – сказала она. Нож рассек ей правую ладонь посередине. Порез был глубоким. Нэнси задумалась, не задел ли нож кость или сухожилия. Она зажала рану, чтобы остановить кровотечение, подошла к раковине, открыла кран и сунула руку под струю воды. Раковина окрасилась красным. Нэнси пошевелила пальцами. Они двигались; значит, сухожилия не пострадали. Порез был не настолько серьезным. Подняв руку над головой, она пошла в ванную, где нашла пластырь. Она подождала, пока остановится кровь, и приклеила к ране пластырь, стягивая и закрывая края пореза. Она ненавидела вид крови, даже своей собственной. У нее был пунктик насчет крови. Она знала, что в крови может содержаться многое.