Персонаж. Искусство создания образа на экране, в книге и на сцене - Роберт Макки Страница 16

Реальный человек никогда не раскрыт до конца, он далек от завершения – это сама жизнь, которую еще предстоит прожить. Персонаж – это произведение искусства, оконченная экспрессивная версия изначального проблеска вдохновения. Люди существуют на самом деле, однако более яркими и реальными выглядят, как правило, персонажи. Когда прямо на нас движется человек, мы уступаем дорогу, чтобы не столкнуться. Персонажи просто следуют своим курсом, не подозревая, что мы наблюдаем за каждым их шагом. Люди противостоят нам, мы на них воздействуем. Персонажи интригуют нас, мы их впитываем в себя.

Писатели начала XX века, такие как Генри Джеймс и Луиджи Пиранделло, понимали: если всезнание о персонаже вполне возможно (и они демонстрировали это в своих романах и пьесах), то объективность наблюдений за реальными людьми вызывает сомнение. Поскольку наблюдению поддаются только внешние черты и поступки, маловероятно, что мы сможем когда-нибудь узнать человека достаточно глубоко, полагали они. Им казалось, что диагноз скрытых мотивов – это в лучшем случае догадки, пусть даже обоснованные, но все равно не свободные ни от ошибок, ни от предвзятости.

И они были правы. Если вы, допустим, пишете мемуары, в число действующих лиц будут естественным образом включены ваши знакомые, однако превращенный в персонажа знакомый может оказаться поверхностным, как моментальный снимок. Если вы пишете непосредственно с натуры, заглядывайте вглубь, раскапывайте то, что от всех скрыто, удивляйте нас своими открытиями. Не копируйте. Скорее, перевоплощайте реальных людей с помощью воображения в персонажей, в которых мы сможем поверить.

Иными словами, реальный человек как источник вдохновения – это еще не гарантия достоверности. Над тем, кому писатель не доверяет, кого не считает настоящим, ему работать не захочется. Однако, если постепенно, обретая черту за чертой, этот образ будет внушать все больше доверия и казаться писателю все более настоящим, тут-то и начнется работа. Нередко одна-единственная грань может вдруг воплотить в себе всю человеческую природу, и эта красноречивая деталь перенаправит вдохновение от того, что есть, к тому, что может быть.

Писатели, которым не хватает знаний сеттинга, общества, черт характера своего персонажа, склонны обобщать, ослабляя тем самым свою веру в образ, а с ней и способность придумывать. Писатели, владеющие действительностью в полном объеме, создают неповторимых персонажей в уникальном сеттинге, моментально захватывая внимание читателя и зрителя.

Выбор формата, второго источника вдохновения, влияет не только на подачу истории, но и на черты и поступки персонажей, которые ее населяют. Так, например, от экранных персонажей камера требует «меньше слов и больше дела». Поэтому киносценаристы при создании персонажей будут делать упор на самовыражение во взглядах и жестах. От театральных персонажей зал, наоборот, требует вербальной выразительности, а не визуальной, поэтому драматурги выдают своим персонажам экспрессивные диалоги.

Экранные и сценические персонажи существуют в настоящем времени, нацеливая вербальные и визуальные действия на свои будущие стремления. В прозе повествование обычно идет в прошедшем времени, это воспоминание о событиях, которые затем подробно истолковываются в ретроспективе. Поэтому писатели наделяют, как правило, своих рассказчиков от первого лица цепкой памятью, проницательным орлиным взором и умением улавливать подтекст.

Помимо характеристик действующих лиц от выбора формата зависит и самовосприятие автора. Кто я? Драматург? Продюсер? Сценарист? Беллетрист? За каждым из званий – благородная традиция, но я призывал бы сочинителей не стесняться переходить от книг к сцене и экрану и обратно. Втискивая себя в рамки одного вида искусства, мы сужаем свой творческий диапазон.

Если, например, ваш сценарий не берут для съемок, может быть, стоит переработать его под другой формат? Поставьте его как пьесу, издайте как роман. Представьте своих персонажей на суд публики, посмотрите, как отреагируют читатели и зрители. До того, что вам откроется в этом случае, вы ни за что не додумаетесь в одиночку за своим письменным столом. Выносите свои истории на суд публики, собирайте отклики и увидите, как будет расти ваше мастерство. Развивайте свой талант и присвойте себе общее, охватывающее все форматы, звание – писатель.

Чтобы углубиться в своем самосознании еще на один уровень, спросите себя: «Что я люблю – искусство в себе или себя в искусстве?» Вы пишете, потому что не можете не поделиться с остальным миром бурлящей в вас жизнью? Или чтобы приобщиться к богеме? Многие новички грезят Голливудом, Бродвеем или «писательскими» окрестностями Коннектикута, но стоит им получить пару отказов, мечта рушится, и они опускают руки. Поэтому убедитесь, что вдохновляющий вид искусства созвучен вам не только образом жизни.

Подозреваю, что основная масса писателей гораздо меньше, чем им кажется, черпает из реальной жизни и вдохновляется вымыслом гораздо больше, чем думает. Настоящую искру вдохновения редко высекает что-то подсмотренное на улице или увиденное в Сети. Чаще всего она вспыхивает от какой-нибудь фразы в диалоге или меткого, великолепно воплощенного образа в книге, пьесе, фильме, сериале, написанных или снятых в любимом жанре.

Большинство видов искусства включает множество жанров (см. главу 14), каждый из них дробится на более мелкие, и все их можно комбинировать или объединять, получая бесконечное разнообразие композиций. Поэтому в поисках новой, оригинальной темы обратите внимание на ваши собственные предпочтения и привычки – как читателя и зрителя. Какие сериалы вы смотрите запоем? Какие фильмы и пьесы бросаетесь смотреть не раздумывая? Какие книги читаете? Какие жанры вам нравятся? Обращайтесь за первыми проблесками вдохновения в работе над персонажем к своим личным пристрастиям.

Русский театральный режиссер Константин Сергеевич Станиславский учил своих актеров технике раскрытия таланта, которую он называл «магическое “если бы”» – переключению на гипотетический план мысли, дающему волю воображению. Чтобы создать соответствующий персонажу момент, актер задает себе вопрос: «Если бы произошло то-то и то-то, что бы я сделал?» – и представляет собственную реакцию [24].

Так, если бы труппа, допустим, репетировала сцену семейной ссоры, актер бы мысленно задался вопросами: «А если я сейчас ударю своего брата, что произойдет? Как он отреагирует? И как я отреагирую на его реакцию?» Благодаря этим гипотетическим вопросам, этим «если бы», воображение выдает неожиданные, но соответствующие истине поступки.

Именно так действуют и создатели персонажей. Скользя сквозь воображение писателя, магическое «если бы» побуждает его сымпровизировать побуждающее происшествие, которое в свою очередь потянет за собой другие события: если акула нападет на отдыхающего, какими будут персонажи, которые ринутся к хищнику? [25] Если женщина буквально накануне золотой свадьбы обнаружит, что все это время сердце ее мужа было отдано его первой возлюбленной, давно погибшей невесте, какой должна быть жена, которая позволит этому открытию разрушить свое счастье? [26]