Разговор с душой - Дмитрий Головаченко Страница 24

Откуда взялась и куда ушла

Давно замечено, что наличие психологического недомогания, которое находится в сфере духовного и неосязаемого, часто проявляется прямыми физическими недугами. У человека скованы мышцы, плохо работают какие-то органы, хотя причина психологическая. В отношениях между людьми так же. Когда они встречаются, происходит взрыв эмоций, выделяется много энергии, нет проблем в проявлении любви, но потом чувства затухают и проявлений становится меньше. Ведь если есть любовь, это выражается в действиях.

В прошлые выходные встретился со старым другом, и мы стали говорить о машинах. Свою машину он продавать вообще не собирается. «А через 10, 20, 50 лет?» – спросил я, думая, что разобью его представления, но получил уверенный ответ: «Главное, за ней ухаживать и вовремя все делать». Мне кажется, я понимаю глубину его любви к машине: он со школы ездит на ней, все узлы и детали перебрал своими руками, машина, как он выражается, – «эксклюзив». С необычным рисунком на кузове наподобие космического корабля, она очень дорога ему. Последние 15 лет обслуживает ее исключительно сам, вложил в эту машину душу и сердце, поэтому полюбил ее, он не испытает такого чувства даже к автомобилю, существенно более дорогому. Если муж будет постоянно что-то делать для своей жены, проводить время с семьей, заниматься с детьми, вкладывать в них, то он не сможет избежать чувства любви. Но есть очень большой соблазн: «Я для него готовлю, смотрю за детьми, забочусь о семье, о доме, чтобы рубашки поглажены были, а он даже доброго слова не скажет». Такие слова сложно обойти, они режут по живому, это трудно принять. Но суть человеческого пути в том, чтобы идти к совершенству, и то, что человек постоянно оглядывается и смотрит: «А мне что?» – делает его любовь несовершенной, делает ее инвестицией. Это было распространено всегда. Я очень соблазнялся, когда начинал идти таким путем, мне хотелось идти по нему вместе с женой. «Смотри, я сделал это для тебя, и было бы неплохо, если б ты сделала вот это для меня», – говорил ей это или думал, но смысл был в желании не оказаться в невыгодной позиции. «Мое совершенство – это мое дело», – сказал я себе, и стал стараться делать для себя. Поначалу это было подпитано житейским эгоизмом: «Я буду совершенным, а ты нет», – но когда обида забылась, стало легче. Я не жду, что мне приготовят или сделают какую-то иную услугу. Это сложная задача и, скорее всего, при большом перевесе в мою сторону может закрасться мысль: «А что мне?» Но кажется, это верный путь, правильная дорога. Если человек не согласен, хочет получить конкретную отдачу, и его что-то не устраивает, лучше заключить контракт, обсудить обязанности сторон. Таким образом, нужно инвестировать в отношения обеим сторонам. Выкладываться по полной. Нет! Я постараюсь подсчитать риски и обговорю детали, мне не нужны неожиданности, мне не нужны подачки – мне нужно то, что я прописал в договоре, и если нет, то я иду в суд и буду добиваться, чтобы мой партнер выполнил свою часть обязательств. Это кажется глупым в отношениях, но более глупым кажется смешивать людей и пингвинов, чтобы потом вообще не разобраться «где тут люди, а где пингвины?».

Взрослые люди могут идти на «контракты», и это в наше время успешно делают с помощью юристов. Есть, правда, особый вид мошенничества – заключение «контрактов» со своими детьми. Любой юрист скажет, что есть категории граждан, которые в силу недееспособности не могут участвовать в такого рода операциях, – это дети, поскольку не могут отстоять свои интересы и права. Отношения с ними должны быть построены на любви. Кажется понятным и разумным, но на самом деле мало применяемым. Когда я покупаю игрушку своей дочке с пометкой «с 2-х лет», а ей всего 1 год и 8 месяцев, то тешу себя надеждой, что она начнет играть сразу, ведь девочка сообразительная, разберется чуть раньше. Когда она в 2 года не начинает играть с игрушкой, я огорчаюсь: хочется, чтобы мой ребенок был впереди планеты, был самым умным. Люди, инвестируя, очень огорчаются, когда их ребенок не входит в топ успеваемости, им не нравятся скромность и слабость. Вижу, как мамы радуются уверенным детям: «Он точно пробьется к успеху».

Вижу нечто подобное вокруг, вижу и у себя. Это можно сравнить с той «заботливой» мыслью, которая приходит ко мне. Иногда я начинаю думать: «Нужно скопировать записи на другой носитель, вдруг ноутбук сломается». Хочется перестраховаться, поскольку нахожу ценность в том, что делаю, т. е. начинаю инвестировать в то, что пишу. В этом моя ошибка. Я ожидаю от своих «инвестиций» чего-то. Однако все это я делаю из любви, и это – подарок для меня. Страх уходит.

Посмотрев по телевизору на людей, держащихся за власть, задавался вопросом, что было бы, если они занялись тем, за чем пришли на свои должности? Уверен, их труд был бы способен многое изменить. Вместо этого часто там, наверху, люди бьются, плетут интриги и постоянно перестраховываются. Человек только пришел к власти, как сразу начинает создавать безопасную среду, окружая себя нужными людьми. Он перестраховывается, и это занимает огромную часть времени и сил. Но все предусмотреть невозможно. Ведь можно упасть совсем в другом месте, где и предположить не мог. Мир страха, неврозов, где люди боятся потерять, думают, что их обидят, ущемят их интересы, изматывает душу, забирает силы и не дает двигаться, сковывает новые устремления, словно судорога. Когда делаешь все с любовью, это легко, просто и нет такого сопротивления, все приходит само.

Я, как и любой отец, всеми силами и всей душой хочу, чтобы моя дочь делала правильный выбор, чтобы судьбе не приходилось напоминать ей о необходимости правильных привычек, чтобы она знала, где может найти помощь в сложную минуту. Хочу, чтобы она была счастливым человеком, дать ей все, что в моих силах. Я могу заложить основы, старания, привычки к хорошим поступкам, привычку учиться и двигаться вперед, но не в моих силах взять на себя ответственность за результат ее выбора. Как бы ни хотел, я не могу брать ответственность ни за чью жизнь, могу идти по пути совершенства; как отец, пытаюсь выполнить задачу, насколько это возможно. Но кем бы я ни был, отвечать могу лишь за свои поступки.

В некоторых христианских ветвях есть убеждение, что человек должен креститься в сознательном возрасте. Мне кажется, что это стремление основано на понимании того, что человек может делать выбор самостоятельно, и как бы кто-то не хотел, только сам человек делает внутренний выбор, который ведет его. Человек может менять свое мнение, как бы кто-то не подстраховывался. Чужая жизнь, пусть даже самых близких мне людей, вне влияния других. Это есть основа любви, важная часть которой – любовь к себе. Я пытаюсь быть хорошим отцом, дарить любовь, прививать ребенку правильные привычки, но я не знаю, какой выбор сделает мой ребенок в жизни. Может, он захочет стать врачом, а может, парикмахером, будет смотреть на жизнь так или поменяет свои взгляды, – это то, на что я не смогу повлиять.

Мне было сложно слушать слова тех, кто призывал к каким-то действиям: помощи другим, бескорыстию, самоотдаче. Не мог избежать внутренней пустоты, пожелать, чтобы меня любили, не было стремления кому-то что-то дать, мне казалось это слишком сложным. Во мне зрело возмущение: как вообще можно взять свое и отдать его кому-то? Это же убытки! Мне сложно было переступить, люди говорили высоко и красиво, но я не хотел это принимать, червячок подтачивал меня. Хотелось не признаваться, а лишь отмахнуться: «Ок, держи доллар, и давай, до свидания». Многие так и поступают, не отрицая хорошие поступки, но и не сильно спеша на призыв к помощи. Это вынужденный шаг, на который человек идет, потому что принято в обществе кому-то помогать.