Разговор с душой - Дмитрий Головаченко Страница 25

Понимание, расстановка по местам дают те недостающие ступеньки, которых мне не хватало: «Я делаю все для себя». Первый и основной шаг, без которого не может быть любви к миру, – любовь к самому себе. Например, жервование чего-то это не из жалости. Я хочу смотреть на это как на свой путь: путь совершенного отца, путь совершенного мужа и путь доброго человека – мой общий путь к совершенству. Мои усилия добавляются к моему совершенству, а не к чьему-то. Мне не нужно брать чьи-то обязательства и делать что-то вместо кого-то. Когда папа Вася говорит сыну: «Учись хорошо – и я куплю тебе мопед». У Пети загораются глаза, он начинает учиться хорошо, чтобы получить свой подарок. Но разве его награда – мопед? Так может показаться Пете, но папа знает, что настоящая награда в том, что сын сможет поступить, например, на медицинский факультет престижного университета благодаря своим знаниям, стать врачом.

Вижу, как жизнь учит меня, она дает мне то, чего я не заслуживал объективно. У меня нет объяснения, почему я живу: еще до моего рождения матери говорили о возможности выкидыша, в возрасте 8 лет мне поставили предположительный диагноз, имея который дети не доживают до 20 лет. В сознательном возрасте я упал с мотоцикла, мчавшегося на большой скорости, но отделался лишь одной царапиной. Не знаю, почему я заслужил счастье иметь семью, воспитывать дочь, когда многие не имеют этого. Почему имею достаток, ведь многие не обладают достаточными средствами? Думаю, каждый человек видел чудеса в своей жизни, и если он будет честен с самим собой, посмотрит правде в глаза, то увидит за пеленой гордости и тщеславия отсутствие большого количества заслуг. Он много получает и забывает об этом, принимая как должное. Осознаю, что мне давали с избытком, правда, не всегда заслуженно, любовь и добро. Как сын, который пытается повторить поступки своего отца, хочу сделать то же самое, потому что у меня есть Учитель, который меня наставляет.

Мне не нужна мерная линейка, измеряющая несчастье, оценивающая, заслуживает кто-то помощи или нет. Если начну мерить, то знаю: с каждым днем мое сердце будет черстветь, будет все меньше людей, заслуживающих милости. Жалость возникает, когда в душе чувствуется потенциальная возможность самому стать бедным, больным, обделенным, это вызывает желание помочь. Чем крепче я стою на ногах, чем больше у меня денег, здоровья, положения, тем тяжелее вызвать во мне сострадание – во мне больше уверенности, что беда не коснется меня. Приходится слышать рассуждения, кому нужно помочь, а кому нельзя, и часто слышится свой интерес, нежелание в это ввязываться, что подкупает человека и заставляет шагнуть назад. Любовь к себе – это фундамент большой любви. Тогда хорошие поступки делаются куда проще, это правильная расстановка, понимание вещей. Это вопрос понимания сути происходящего, где любая доброта – это забота о самом себе прежде всего, о своей душе.

В людях довольно часто отчетливо просматривается гордость, завышенное самомнение, отсюда и многочисленные рассказы о своих достижениях. Считаю, что существуют и крайности: однажды я слышал обращение проповедника к себе и окружающим как к «прелюбодеям и грешникам» и смутился. Такая позиция не хотела укладываться в моей голове. Поначалу я взглянул на это, как на желание усмирить свою гордость, но даже увидел, что осуждение себя душа по-прежнему не принимает. Я мог выразиться язвительно в свой адрес: «Ну и дурак», «У меня кривые руки». Самомнение представилось кораблем без парусов, который мотается из одной точки в другую. С утра я перечисляю друзьям заслуги, а вечером пинаю себя за ошибку, и это не кажется правильным. Пинать себя ногами более благородно и правильно, но такое представление сохраняется только на первых порах. Понимаю, что говорить про Костю плохое нехорошо, как и обсуждать чьи-то ошибки. Но почему осуждение самого себя не занесено в тот же черный список? Если человек не считает достойным клеветать или говорить гадости другому, то, вероятно, не должен впадать и в противоположную крайность. Он такой же человек, и осуждение, оскорбление самого себя – преступление. Нелюбовью к самому себе человек закрывает возможность получить доброту от окружающих, от мира. Он считает себя недостойным, чтобы о нем говорили хорошо, чтобы его поддерживали и любили.

Я вошел в систему с положительным знаком, оставляя место гордости, и иногда бываю с отрицательным, не исключая самобичевание, смог пристроиться между этими понятиями в нулевой точке. Многие великие люди, духовные «гиганты» – Авраам, Моисей – говорили о себе, как о «прахе», что они – «ничто», не в отрицательном контексте. Когда человек чувствует ошибку и горечь, он скажет: «Вот я дурак!» Все мы совершаем ошибки, чувствуя что-то особенное в эти моменты, зная и находя в осуждении себя негативную сторону. Они принижали себя и приближались к нулевой координате, где становились «никем». Именно там человек чувствует себя комфортно, не берет на себя лишнего, не тащит на себе гордость и высокомерие, не пытается быть ответственным за жизнь других, в тоже время не стараясь очернить себя.

В чем проблема? В том, что человек может принять свое положение, сказать: «Да, я такой», – и дальше смотреть телевизор. Такой подход уводит его от ответственности, превращает жизнь в пребывание в минусовой системе координат, где он имеет постоянное место жительства. Например, это может быть постоянное напоминание о своих лишних килограммах: «Да, я в курсе проблемы и не стесняюсь говорить об этом, но заменяю конкретные шаги и действия на высказывание, небрежное отношение к себе». Слова могут иметь видимость действия, потому что они производятся человеком, за ними ничего не стоит. «Пиная» себя, обзывая, он лишь уходит от проблемы. Если замолчит, не даст выхода переживаниям, то почувствует внутреннее напряжение, тогда придется идти на конкретные шаги и действия. Гораздо удобнее ведь впасть в тоску, обвинить себя.

Когда я совершаю ошибки, сравниваю себя с Каином, которому Бог сказал, что тот ошибся, но может принести другую жертву и все исправить. Я ошибаюсь, но стараюсь не упасть так низко, что из этой позиции может уже не хотеться подняться. Мне бывает больно, как и всем людям, но я говорю себе: «Да, моя ошибка, но я приложу все усилия и в следующий раз в аналогичном случае постараюсь поступить правильно». Не разрешаю себе впадать в обвинения, и тогда чувствую необходимость вернуться из минуса в нулевую координату. «Я должен исправить это». Это как залог перед банком: понимаю, что ошибся, но мой баланс все равно остается внутри меня нулевым – выплачу эту сумму банку позже. Это то, что можно назвать любовью к себе. Нельзя обижать других людей, себя, нужно взять ответственность и сказать о своем намерении все исправить.

Когда живу осознанной жизнью, ошибка не станет завтра какой-то неожиданностью – «бац», и я забыл, что мне нужно исправить. Вся моя жизнь настроена на путь исправления. Когда речь идет о бизнесе, люди работают хорошо, бодро, без всплесков эмоций. Как-то мой еврейский друг рассказал о своей поездке на немецкий завод. Он долго слушал немецкого партнера, который с большим усердием водил того по заводу, старательно объясняя все тонкости и нюансы. На каком-то этапе появилась заминка, где мой товарищ не понял причину показанных манипуляций, тогда немец повернулся, посмотрел в глаза моего друга и сказал: «Гешефт», – сделав пальцами движение, будто пересчитывает деньги. «Представляешь, они знают, что такое гешефт», – смеясь, рассказывал мне друг. Когда речь идет о деньгах, у любого человек загораются огоньки в глазах, на любом языке он понимает, что получит прибыль. Такое же отношение человек должен проявлять в делах духовных: его усилия в бизнесе – это та работа, которая принесет прибыль. Тогда он не забудет про свои долги, про то, что нужно подняться раньше, сделать то и другое, потому что это ведет его к совершенству, т. е. тому, что дает прибыль в виде духовной ступеньки, на которой он окажется завтра.