Будущее уже началось. Что ждет каждого из нас в XXI веке? - Брюс Стерлинг Страница 38

Правительство в подобных условиях по-прежнему остается правительством, но это уже не люди-во-всеоружии. У них больше нет романтических лозунгов и агрессивных доктрин. У них больше нет стран-врагов, только конкуренты. Правительства при подобных обстоятельствах больше не могут объявлять о своем историческом предназначении или называть себя «последней надеждой человечества». Политиканы все еще пытаются прибегать к подобной риторике – без нее может сложиться впечатление, что они не хотят получить работу: в частности, Тони Блэр при любой возможности дул в любимую трубу Уинстона Черчилля, так что сами британцы стали жаловаться, что их нация слишком мала для столь великих свершений. Но даже речи американских политиков, титулованных лидеров уникальной сверхдержавы, звучат довольно глупо, когда они обращаются к возвышенным темам высшей справедливости и эры всеобщего процветания. Напоминает ситуацию с парнем, содержащим компьютерный магазин и объявившим себя Наполеоном.

Правительствам для выполнения своей работы не надо становиться на дорогу, ведущую в Утопию. Правительства могут оценить долгосрочные перспективы там, где этого не могут сделать индустрии. Расширять сети, обеспечивать функционирование дорог и аэропортов. Поддерживать открытые системы, способствующие расширению возможностей, что станет моментальной смертью для олигархов и монополий. Предоставлять гарантии, которые позволят населению приспособиться к быстро меняющейся ситуации. Гарантировать честность судов и выборов. Обеспечивать работу канализации и не допускать эпидемий. Подобные вещи не требуют безграничной преданности и осознанной жертвы от поднявшихся в едином порыве масс. Они не священны, не романтичны и даже едва ли патриотичны. Это незаметная работа по управлению государством, но она должна быть сделана. Если делать ее хорошо, народ процветает, если делать плохо или не делать вовсе, народ страдает.

Шекспировский судья с его строгим взором и аккуратно подстриженной бородкой был бы счастлив в подобном учреждении. Может показаться, что «тут и сказке конец», но призывы к высшей исторической справедливости пользуются слишком обширным спросом в низах. С точки зрения XX века, измученного воплями фанатиков и лагерями смерти, подобная спокойная, зрелая и довольно скучная система выглядит вполне привлекательно. Эта цивилизация функциональна, практична, разумна и даже может стать прекрасной, если нанять подходящих людей, которые создадут ее основы.

Для лучшего понимания политики XXI века надо найти факторы, не имеющие исторических прецедентов. Эти факторы будут придавать политике XXI века ее характерную окраску. Какие же из них актуальны лишь для этого столетия? И в чем их неповторимость и новизна? Не будничность и серость будут отличать правительства завтрашнего дня. И даже не самоубийственная безнадежность для всего ампутированного и фанатичного. Это потрясающий уровень развития сетей.

На протяжении всей истории человечества связь была секретным, дорогим и сложным предприятием. Ею занимались правительства. Грамотным, бывшим незначительной частью населения, платили, чтобы они пачкали чернилами бумагу и вели необходимую документацию по учету житниц и налогоплательщиков. Это были египетские писцы, китайские ученые бюрократы и средневековые клерки.

В XXI столетии подобных ограничений уже нет. Оно переполнено банками данных, волны разных диапазонов пересекают его вдоль и поперек, а уровень образования поднялся до небес. Так что Новый мировой порядок не будет привычной империей. Это военно-развлекательный комплекс, опутанный сетями с псевдобиологическими свойствами.

При подобных обстоятельствах национальное правительство не может охарактеризовать реальность с помощью нескольких позолоченных свитков. При чрезвычайных обстоятельствах оно будет лезть из кожи для обеспечения цензуры, зрелищности и плести интриги, такова уж природа военно-развлекательного комплекса, но за пределами этого залатанного королевства все и каждый будут поднимать его на смех.

Имея достаточно аппаратуры и веские мотивы для ее использования, каждый становится источником массовой информации. Средства массовой информации заваливают всех работой – даже террористы-луддиты [40]поставляют свои видеопроповеди джихада в средства массовой информации. Политики оказываются лишь одними из пользователей Сети. Они не контролируют и глобальную транспортную сеть. Это лишь те, кто несет ответственность в случае всеобщей паники.

Если определять основных игроков в информационных сетях, это, без сомнения, будут не политики. Это мультинациональные медиа-гиганты, такие как AOL Time Warner, монополистические титаны программного обеспечения, как Microsoft, и разведывательные институты, подобные ECHELON. Обратите внимание, что не они создали Интернет, но они защитили его от демократических перемен. Первый опутает правительство со всех сторон, второй разобьет его в суде, а третьего даже не существует официально.

Если проанализировать освещение американской политики средствами массовой информации, станет очевидной одна очень странная вещь. Хотя все комментаторы обычно ссылаются на «американский народ», никто на самом деле не хочет быть им. «Американский народ» – своего рода официальный миф, такой же как флогистон или философский камень.

Каждый настоящий американец в Соединенных Штатах считает себя необыкновенно опытным и искушенным гражданином. Никто не воспринимает речи политиков всерьез. Политические заявления подробно анализируются учеными мужьями на предмет рассчитанной привлекательности для различных слоев населения и заинтересованных групп. Так что ни одного американца никогда не трогают эти речи. Напротив, каждый считает себя мастером интриг и включает телевизор во время ток-шоу лишь затем, чтобы услышать, будет ли сказано то, что он предполагал услышать. Политиков ценят за способность оставаться на волне и использовать силу своего макиавеллистского очарования. Их безжалостно отвергают как глупых, сумасшедших или отживших свой век, если складывается впечатление, что они верят собственным пресс-релизам.

Во время предварительных выборов никто не ходит по домам, чтобы пробудить политическое сознание инертного населения. Американская политика стала совершенно неуправляемым, абстрактным и виртуальным процессом. Устроители кампаний тратят громадные суммы на то, чтобы устроить себе ритуальные шоу в средствах массовой информации, которые затем подвергаются психоанализу в связи с эффективностью воздействия на телезрителей. В подобной атмосфере испаряются простые, искренние политические убеждения: их сменяет не просто цинизм, а информационная грамотность населения, достаточно умудренного, чтобы думать и поступать подобно профессиональным политикам.

Профессиональная политика сегодня сильно напоминает торговлю лошадьми в задымленных помещениях. Большинство политических деятелей имеют публичные арены, где устраиваются сражения из-за принципов, и элитные арены, где исчезает любая разница между ними. И это не лицемерие, это простой менеджмент. После прохождения или провала любого закона каждый подсчитывает собственные прибыли и собственные потери, а политическая жизнь быстро движется вперед, несмотря на то что нерешенность определенных проблем может сильно ударить по нескольким вдовам и сиротам. Это похоже на поп-музыку, ручное ремесло и морские приливы – столь же циклично и безжалостно. Это может быть довольно грязным и отвратительным, но во всем этом есть что-то воодушевляюще гуманное и непреходящее. Люди, преуспевшие в данной профессии, наслаждаются своей игрой, это настоящие профессионалы. Они профессионалы в области медиа: они покупают их для своих клиентов, а потом посещают ток-шоу как кино- и телезвезды. И это срабатывает.