Путь лапши. От Китая до Италии - Джен Лин-Лью Страница 40

Поначалу можно было подумать, что это свадьба в Америке. Сотни гостей собрались в зале, уставленном круглыми столиками. Элегантные мужчины в костюмах и женщины с иссиня-черными волосами в нарядных платьях танцевали под музыку живого оркестра, игравшего что-то танцевальное в стиле диско. Невеста и жених сидели в центре, она в белом свадебном платье с открытыми плечами, он в смокинге. Около них возвышался огромный многоярусный торт. Девочки в миниатюрных свадебных платьях прогуливались по залу с надменным видом. Как почти по всей Америке, а также во многих других странах, мечты о замужестве здесь лелеют с детства.

И, как и на большинстве американских свадеб, еда оставляла желать лучшего, хотя были представлены и азиатская, и европейская кухня, и даже было добавлено немного американской.

Официанты приносили миски с манпар – супом, похожим по названию на мянь пянь, китайские квадратики теста, которые мне так понравились в тибетских районах Китая. Содержимое этих мисок также приближалось к китайскому блюду, но без особого успеха: квадратики теста были ломкие и плавали в воде. Подносы с русскими закусками, включающими салат из свеклы с картофелем, ржаной хлеб, сыр, холодную мясную нарезку и фрукты, стояли в центре каждого стола. После того как официанты унесли манпар, была подана жареная курица с вялым жареным картофелем. Все это запивалось апельсиновой фантой и кока-колой – двумя напитками, представленными на всем протяжении Шелкового пути, а также водкой и красным грузинским вином. Огромный торт, как ни странно, остался нетронутым.

Вся свадьба была словно списана с голливудских фильмов, но один элемент совершенно выбивался: выражение лица невесты. Жених сиял, а ее глаза весь вечер были опущены долу, и вид у нее был гордый и печальный. Мне объяснили, что это традиция.

Узбекские невесты должны быть застенчивыми, скромными и целомудренными; веселье было бы здесь неуместно.

Несколькими днями позже я побывала на послесвадебном застолье еще одной невесты.

Этот биби сайшами проходил через несколько дней после свадьбы, в доме жениха, где узбекские молодожены обычно живут после свадьбы. Женщина-мулла сидела со скрещенными ногами на полу, пела и благословила молодых. В перерывах родственницы и подруги свекрови, сидевшие кругом, сплетничали и ели; на церемонии были только женщины. Невеста, кланявшаяся старшим, выглядела так же мрачно, как та на свадьбе. На ней был замысловатый головной убор в средневековом стиле и бархатное платье, похожее на то, что подарили мне Гюльзат и ее свекровь. На стенах были развешаны десятки других нарядов, выбранных родственниками жениха, которые ей предстояло носить в первые сорок дней замужества. На полу хозяйка накрыла закуски из орехов и пирогов, а во дворе тушился плов, оказавшийся очень популярным в Средней Азии. «Обычно я не хожу на подобные церемонии», – сказала Лола, мой узбекский переводчик, когда мы устроились.

«Почему?» – спросила я.

«Потому что как только они узнают, что я не замужем, они мне проходу не дают».

И, прямо как она предсказывала, вскоре присутствовавшие женщины начали засыпать нас вопросами: сколько вам лет, замужем ли, есть ли дети.

Одна женщина сделала очень обиженное лицо, когда Лола сказала ей, что я замужем уже почти два года, а детей все еще нет. «Почему ты не заводишь детей? – спросила она в ужасе. – Твой муж, должно быть, очень несчастен с тобой!» Когда же Лола сказала им, что ей двадцать три и она не замужем, они потребовали ее номер телефона и адрес. Они как раз искали женщину ее возраста для племянника муллы, который только что окончил юридический колледж. Лола даже не стала объяснять им, что ей это не интересно: смысла в этом не было. Она просто терпеливо ждала, когда закончатся их вопросы: она учится или уже работает? кто по профессии ее отец? работает ли ее мать? и почему ей столько лет и она все еще не замужем? Наконец ее терпение лопнуло, и мы решили бежать до того, как подадут основное блюдо. У меня было предчувствие, что очередная возможность отведать плова подвернется очень скоро.

* * *

Еще больше я узнала об узбекских браках, когда брала кулинарные уроки в одном из ташкентских домов. Хозяин дома, Мурад, средних лет и среднего телосложения, демонстрировал очень властную манеру держаться и напомнил мне героя Аль Пачино в «Крестном отце». Хотя сам он никогда не готовил, он всегда присутствовал во время уроков, следя за тем, как его черноволосая жена Шаиста выполняет все работы. У них двое взрослых детей и очень милый одноэтажный дом, который окружает двор с садом, – напомнивший мне своим устройством дома уйгуров.

Еда тоже навеяла мне мысли о Синьцзяне. В действительности уйгуры и узбеки – оседлые тюркские народы – культурно и этнически гораздо ближе друг к другу, чем другие этносы, населяющие этот регион. Мы начали обучение с блюда, которое Шаиста представила как манты; название это тут же напомнило мне о манта – пельменях, которые я научилась готовить в Кашгаре. Шаиста объяснила, что манты тоже представляют собой блюдо из теста с начинкой. Сначала она смешала говяжий фарш, молотый кумин, черный перец, лук и соль, а потом приступила к приготовлению теста. В большой миске она смешала теплую воду, соль, муку и одно яйцо и замесила из всего этого гладкое блестящее тесто. Затем она раскатала его длинной скалкой – кажется, чем длиннее скалка, тем опытнее повар, – так что получился большой тонкий лист. Шаиста быстро катала скалку вперед-назад, а потом сложила лист теста и разрезала его на квадраты со сторонами длиной 8 сантиметров. Потом она взяла один такой квадрат, уложила в него изрядное количество фарша и собрала края теста сверху, так что получилось некое подобие мягкой коробочки.

Это блюдо пересекло континентальную разграничительную линию. Приправы для начинки были точно такие же. И хотя Шаиста использовала для фарша говядину, она сказала, что баранина с тыквой используются для этого блюда не реже, чем в Синьцзяне. Такое же тесто, если не считать яиц, которые объединяют манты с итальянской пастой. И хотя метод формовки несколько отличен, готовые пельмени имеют тот же размер и ту же форму. Оба варианта варятся на пару и подаются с молокопродуктами (овечья сметана в Синьцзяне, густой йогурт у Шаисты)! И, следуя местному протоколу, в обоих местах я ела это блюдо руками. Как-то после урока зашли перекусить Крэйг и его родители. Мурад пристально осмотрел моих светлокожих родственников.

– Вы женаты? – спросил он, когда мы уселись на диване у них во дворе. – Вы любите друг друга?

Его жена, которая то и дело приходила из кухни, но с нами не садилась, тоже с любопытством смотрела на нас.

– Иногда, – сухо ответил Крэйг.

Мой переводчик пояснил: Мурад в смятении потому, что в Средней Азии большинство браков организуется родителями. Несмотря на то что смешение народов происходит в Евразии уже много столетий, здесь, судя по всему, по-прежнему непривычно, когда женятся люди разных национальностей. Те немногие выходцы из Восточной Азии, что проживают в Средней Азии, по большей части корейцы, и живут они обособленно, женясь на своих.