Рожаю! Записки сумасшедшей мамочки - Ирина Чеснова Страница 49

– присутствие при рождении собственного ребенка позволяет осознать две очень важные вещи. Первое: как же все-таки хрупка человеческая жизнь (и потому она является наивысшей ценностью). Второе: родившийся ребенок – ТВОЙ и ничей другой (ни соседский, ни любовника или кого-то там еще, а твой).

В общем, сколько бы раз мы ни рожали, на роды я всегда пойду. А вы решайте сами.

Начну с банальности: не бывает одинаковых родов, как не бывает одинаковых судеб. Роды у всех и начинаются, и проходят по-разному. только заканчиваются одинаково – рождением малыша. Но и этому сопутствуют совершенно разные ощущения, впечатления и эмоции. Тесный круг моих подруг – живое тому подтверждение. Как обычно, расскажу про их опыт.

Как показывает жизнь, роды могут начаться где угодно и когда угодно: рано утром в собственной постели, на кресле у гинеколога во время планового осмотра, в гостях или в палате патологии выбранного роддома. И как угодно: со схваток, боли в пояснице, излития вод, кровотечения. А могут поначалу никак себя и не проявить. Вот и поди разбери, к чему себя готовить?

Лиза не очень любит рассказывать о своих родах. Потому что не очень любит о них вспоминать. В ее памяти они оставили не самый приятный след.

В последний день сороковой недели Лиза почувствовала – началось! Она явственно ощущала сокращения матки. Когда ни о чем, кроме родов, думать уже не можешь, любой намек на ощущения, описанные в книжках, воспринимается однозначно: наконец-то! Лиза с Сашей облегченно вздохнули (дождались!), настроились, собрались и поехали в ту самую коммерческую клинику, где решили рожать. Но там их ждало разочарование – никаких признаков родов не наблюдалось. Схватки оказались ложными. Пришлось возвращаться домой.

Следующий день новостей не принес. Ну, когда же? А вот ночь выдалась беспокойной. Лиза то и дело бегала в туалет. А утром ее осенило – «оно»! Точно «оно»!

В девять ноль-ноль Лиза и Саша стояли у входа в клинику. При осмотре выяснилось, что воды уже отошли (вот, что означали бесконечные походы в туалет – воды отходили постепенно!). Значит, возрастает опасность инфицирования. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы родовая деятельность приостановилась.

Как только Лиза с Сашей оказались в родовом боксе (кстати, он ничем не отличался от тех, что есть в государственных роддомах), ей тут же поставили капельницу с окситоцином [12] – стимулировать схватки. Лизе пришлось лежать. Лежать вплоть до самых потуг. 7 (!) часов в горизонтальном положении. Без возможности размяться и сменить позу.

Это был тихий ужас. Окситоцин спровоцировал сильные схватки. Сильные схватки = сильная боль. Лиза говорит, что, в принципе, была морально готова к боли, но она не ожидала, что боль окажется НЕПЕРЕНОСИМОЙ. Были моменты, когда она даже теряла сознание – так ей было плохо.

Видя страдания пациентки, врач принял решение сделать эпидуральную анестезию. Лиза очень (очень!) ждала, что боль отступит. Но этого не случилось! Анестезия НЕ ПОМОГЛА! Почему? Может, ее неправильно сделали? А, может, Лиза оказалась невосприимчива к выбранному анестетику?

Уже после родов Лиза предположила, что если бы у нее была возможность ходить, принимать удобные позы, экспериментировать, схватки она пережила бы намного легче, да и сами роды прошли бы быстрее. К тому же рядом был Саша, он бы очень помог. А так он только сидел рядом и никакой поддержки, кроме моральной, оказать был не в силах. Он, конечно, старался – отвлекал Лизу, смешил, заговаривал ей зубы, но было видно, что и ему невероятно тяжело. Тяжело видеть любимую в таком жутком состоянии и не иметь возможности хоть чем-то ей помочь. Саша тоже настраивался на роды, но совершенно не ожидал, что они будут развиваться именно так, что Лиза будет кричать и корчиться от боли, а он лишь сидеть рядом. За этот день спокойный, уравновешенный Саша разом похудел на... 3 килограмма. Так сильно переживал.

Остается не совсем понятным, почему Лизе пришлось ВЕСЬ первый период родов пролежать под капельницей. Но, наверное, раз врач принял такое решение, значит, оно было единственно верным. Но вообще считается, что окситоцин провоцирует гораздо более сильную боль, чем при естественных схватках. К тому же, простимулированные окситоцином сокращения наступают внезапно, не позволяя роженице к ним подготовиться, они идут чаще и длятся дольше. Все это в полной мере и пришлось пережить Лизе.

К потугам она была уже в состоянии аффекта. Эффективно тужиться не получалось, поэтому Лизин врач – огромный колоритный грузин – навалился ей на живот и прямо-таки выдавил девочку.

Ксюшу тут же положили маме на живот. Для только что вынутого из утробы новорожденного она была очень симпатичной и чистенькой. Саша стал ее фотографировать. И Лиза лежала и не могла поверить, что все позади. Как и я, она испытала огромное чувство облегчения. Но не более того.

После родов предстояла еще неприятная процедура наложения швов. Лиза вспоминает, что было больно, но для нее в тот момент «это было уже не важно».

Лизины роды длились 8 часов. Врач в итоге квалифицировал их как тяжелые. Вот ведь как бывает: вроде будущие родители обо всем позаботились, выбрали подходящее медицинское учреждение, нашли общий язык с доктором, обговорили с ним все необходимые детали, а все равно жизнь приготовила сюрприз. В виде тяжелых родов и не самых счастливых воспоминаний о них.

О том, что роды уже начались, Лана с удивлением узнала – где бы вы думали? – во время планового осмотра в роддоме, с которым она заключила контракт. В тот момент у нее было 38 недель. Врач пощупала-пощупала и нащупала открытие шейки матки в два пальца. Батюшки, пациентка-то уже рожает. Естественно, ни о каком возвращении домой не могло быть и речи. Лану оставили в роддоме.

Хоть Лана и мечтала побыстрее родить, но была застигнута такой новостью врасплох и выглядела растерянной. Старательно собранный «пакетик на роды» остался дома. У Ланы с собой не было даже тапочек, не говоря уже про зубную щетку и туалетную бумагу.

Тапочки выдали в приемном отделении. И повели проводить необходимые перед родами процедуры. Лана чувствовала себя загнанной ланью, арестанткой в тюрьме и партизанкой на допросах в гестапо в одном флаконе. Ее охватила тоска, невероятное чувство одиночества и страха. Идти никуда не хотелось. А хотелось убежать домой к мужу.

В дородовом отделении Лане сделали УЗИ. Обследование ничего «такого» не выявило. Решили «в довесок» сделать и электромониторинг. Монитор схваток не показал. Боли тоже не было. Лана еще больше приуныла.

Вечером у нее что-то подозрительно потекло по ноге (слизистая пробка иди воды? Не разобрать!). Лана обрадовалась: ну хоть что-то! Потом к ней в палату подселили еще одну будущую мамочку, и стало уже не так страшно, грустно и тоскливо.