Искусственный разум и новая эра человечества - Эрик Шмидт Страница 6

Благодаря развитию и распространению ИИ человеческий разум открывает новые горизонты, приближая ранее недостижимые цели: новые модели для предсказания стихийных бедствий, более глубокое знание математики, более полное познание Вселенной. Но это происходит за счет изменения отношений человека с разумом и реальностью, а существующие философские концепции и общественные институты никак не подготовили нас к этой революции.

На протяжении всей истории человечества люди пытались полностью постичь основы нашего мира и нашего существования. Каждый народ по-своему ставил вопрос о природе реальности: как ее осознать? Можно ли ее предвосхитить? Реально ли ее переделать или исправить? Решая эти вопросы, каждое общество вырабатывало собственный определенный набор инструментов для урегулирования взаимоотношений с окружающим миром. Концепция отношения человеческого разума к реальности – его способность познавать окружающее, удовлетворение, которое приносит это знание, и ограничения, присущие этому процессу, – всегда оставалась центральной в нашей картине мира. Даже если в той или иной эпохе или культуре человеческий разум считался ограниченным – неспособным воспринять или понять огромные масштабы Вселенной или эзотерические измерения реальности, – отдельному разумному человеку отводилось почетное место как единственному земному существу, способному наиболее полно понять мир и сформировать его картину. ИИ – новый мощный участник этого процесса, созданный человечеством. Чтобы разобраться в том, насколько значительна произошедшая эволюция, мы сделаем краткий обзор пути, на котором человеческий разум, пройдя через сменяющие друг друга исторические эпохи, обрел свой почетный статус.

Люди реагируют на окружающую среду и приспосабливаются к ней, выделяя явления, которые мы можем изучать и в конечном итоге объяснять – научно, теологически или обоими способами. Каждая историческая эпоха характеризовалась собственным пониманием порядка вещей, на основе которого развивались социальные, политические и экономические механизмы. Древность, Средневековье, Возрождение, современный мир создавали различные концепции человека и общества, пытаясь разобраться в том, где и как они вписываются в общий порядок вещей. Когда господствующие представления теряли способность объяснять воспринимаемую нами реальность – пережитые события, сделанные открытия, знакомство с другими культурами, – происходили революции в мышлении (а иногда и на политической арене) и начинались новые эпохи. Эпохальный вызов сегодняшнему пониманию реальности бросает наступающая эпоха ИИ.

На Западе этика, поощряющая стремление людей к знаниям, зародилась в Древней Греции и Древнем Риме. Древние греки развивали дух разума и поиска, возвысив стремление к знаниям и сделав его определяющим аспектом как индивидуальной самореализации, так и коллективного блага. В знаменитом мифе о пещере из труда «Государство» классического философа Платона говорится о важности поиска истины. Представленная в виде диалога между Сократом и Главконом, эта аллегория уподобляет людей узникам, прикованным спиной к свету. Узники не видят ничего, кроме теней, отбрасываемых из просвета пещеры на расположенную перед ними стену. Философ же подобен освободившемуся узнику, который имеет ясное представление о мире. Платоновский поиск истинной формы вещей говорил о его вере в существование абсолютной сущности (эйдоса, внутренней формы), к которой можно стремиться, но нельзя достичь.

Древнегреческих философов и их последователей вдохновляла на великие свершения убежденность в том, что мы можем постичь хотя бы некоторые аспекты реальности с помощью дисциплины и разума. Пифагор и его ученики исследовали связь между математикой и внутренними гармониями природы, возводя это стремление в ранг эзотерической духовной доктрины. Фалес Милетский создал исследовательский метод, схожий с современным научным методом, – им вдохновлялись и первопроходцы науки раннего Нового времени. Обширная классификация знаний Аристотеля, новаторская география Птолемея и трактат «О природе вещей» Тита Лукреция Кара свидетельствовали о том, что древние мыслители верили в способность человеческого разума открыть и понять хотя бы главные основы мироздания. Благодаря этим работам и способу мышления, который в них использовался, человек научился создавать изобретения, укреплять оборону, проектировать и строить великие города, которые, в свою очередь, становились центрами образования, торговли и дальнейших исследований.

И все же древних мыслителей не смущало существование необъяснимых на первый взгляд явлений, которые сложно было адекватно объяснить с помощью одного лишь разума. Эти таинственные явления приписывались воле множества богов. Богам следовало поклоняться с сопутствующими обрядами и ритуалами, их нужно было знать, но их нельзя было объяснить человеческой логикой. Рассказывая о достижениях античности и об упадке Римской империи, Эдвард Гиббон, историк XVIII в., то есть эпохи Просвещения, описывал мир, в котором языческие божества использовались в качестве объяснения фундаментальных природных явлений, таинственных, важных и пугающих:

Тонкая ткань языческой мифологии быта сплетена из материалов хотя и разнородных, но вовсе не дурно подобранных один к другому… Божества тысячи рощ и тысячи источников мирно пользовались своим местным влиянием, и римлянин, старавшийся умилостивить разгневавшийся Тибр, не мог подымать на смех египтянина, обращавшегося с приношениями к благодетельному гению Нила. Видимые силы природы, планеты и стихии, были одни и те же во всей Вселенной. Невидимые руководители нравственного мира неизбежно принимали одни и те же формы, созданные вымыслом и аллегорией [9].

Науке еще не было известно, почему сменяются времена года и почему земля регулярно умирает и возрождается. Древнегреческая и древнеримская культуры признавали чередование дня и ночи и времен года, но не объясняли его на основе экспериментов или чисто логически. Вместо объяснения предлагались знаменитые Элевси́нские мистерии, в которых разыгрывалась драма богини урожая Деметры и ее дочери Персефоны, обреченной проводить часть года в подземном царстве Аида. Участие в таких эзотерических обрядах позволяло людям узнавать о том, как времена года влияют на урожайность региона и на общество в целом. Аналогично, торговец, отправляющийся в путешествие, мог из опыта, накопленного его общиной, знать о приливах, отливах и морской географии, но он все равно стремился умилостивить богов, от которых, как он верил, зависят ситуация на море и безопасность его путешествия.

Появление монотеистических религий изменило баланс между разумом и верой, характерный для Древнего мира. Размышляя о природе божественного и о божественности природы, древние философы, как правило, не называли некой единой и главной фигуры или сущности, которой можно было бы поклоняться. Однако ранняя христианская церковь сочла, что подобные логические умозаключения заводят в тупик – или, в самом лучшем случае, могут служить разве что предвестниками откровений христианской мудрости. Скрытая реальность, над постижением которой трудился Древний мир, теперь считалась божественной, доступной лишь частично и косвенно – через поклонение при обязательном посредничестве церкви. Церковь на протяжении веков удерживала почти абсолютную монополию на знание, а знание заключалось в постижении священных ритуалов и Священного Писания, язык которых был понятен лишь немногим мирянам.