Секс дыбом - Владислав Картавцев Страница 12

Смотрю на тебя,

Смотрю с опаскою!

Я точно знаю,

Пробил мой час,

В тебе исчезаю,

Исчезаю сейчас!

Шерсть у тебя —

Словно шелк китайский,

Стоит коснуться тебя,

Корчусь от страсти!

Сразу ноет там,

Ноет сильно,

Страдаю, болею,

Потею обильно!

Желаньем снедаемый,

Готов порвать тебя на куски,

Впиться зубами в счастье,

Забрать с собой – унести!

Имя твоё шепчу,

Шепчу ночами и днём,

Говорю, говорю, не молчу,

От чувства горю огнем!

Милая Марианна,

Ты красоты идеал,

Роскошная пава —

Безумной любви оскал!

Спинка, лапки,

Коготки —

Без тебя – на плаху

Иль стреляться от тоски!

Без тебя – в омут

Головой!

Без тебя —

Ренту годовую со счета долой!

Без тебя потухли

Краски мира,

Ты – райская выхухоль,

Ты столь красива!

Ты – звезда

В подлунном мире,

Ты идеальная красота,

Ты – дива!

Молю,

Была чтоб моей —

Не его, не его, не его,

Не его, не его, не его,

Не его, не его, не его,

И даже не императора самого!

По странному стечению обстоятельств моя Марианна оказалось тезкой той – божественной, от Порфирия. Может быть, поэтому для меня, как кота, погруженного в литературу, она слилась воедино с великим художественным образом, созданным великим поэтом – и я умер, а потом снова воскрес!

Наши ласки были такими бурными, что я подспудно (краешком сознания) удивлялся, почему до сих пор на участок не приехала пожарная машина – тушить всепоглощающий огонь страсти! И я, и Марианна пылали, как два куска урана в пекле ядерного взрыва, мы впились другу в друга, слились, растворились – мы стали одним целым и одновременно достигли вершины экстаза. О – это незабываемо, и я, вероятно, пронесу это в своем сердце до конца дней!

Сразу хочу оговориться – обвинять меня в излишней эмоциональности, присущей кошечкам – все равно, что искать железный лом в груде трухлявых досок. Лома нет, и излишней эмоциональности тоже нет. У меня звериное каменное сердце, я циник и ловелас, я не испытываю никаких приступов мягкотелости – я охотник и всеми когтями за грубый котовый характер! Просто Марианна – она… У меня нет слов… Она… Слов нет… А так – я циник, охотник, зверь! И ни одной кошечке не позволю поработить моё сердце! Ну, разве что Марианне.

* * *

Кроме нижнего этажа, в Норе имеются еще два. Вы сильно удивитесь, если я скажу, что намеренно не занял их, а оставил для птичек? Для порхающих созданий – жаворонков, соловьев, зябликов!

Парадокс – не правда ли? Кот (плюс иногда кошечка) снизу и птицы (кои есть корм) – сверху. В прошлые времена меня бы за такую вольность по головке бы не погладили – уж так бы прищемили хвост, что убежал бы в Сибирь – а то и куда подальше.

Кот-ренегат, предавший идеалы борьбы с пернатыми! Еще немного – и он (т. е. я) переметнется на сторону собак. Взять его – заковать в кандалы, в столыпинский вагон – и в Норильск на веки вечные плавить алюминий для Прохорова!

Воздам хвалу небесам: нынче на дворе – культурный и толерантный двадцать первый век, и каждый сам себе командир, судья и палач. И прокурор, и адвокат.

Я, кстати, ни то, ни другое – ни третье, четвертое, пятое. Я – исследователь, поклонник литературы, ценитель кошачьих прелестей и натуралист. Во мне – масса положительных качеств и удивительных, обычно несвойственных котам, черт.

И я люблю наблюдать за птицами. Законом уже не запрещено!

Птички – они такие прикольные. Думал, какое слово лучше подобрать, и понял – что «прикольные» – самое оно. Птички – не коты. Их движения резки, порывисты, они постоянно чем-то озабочены и вечно смешно дергают головами, словно клюют воздух. Ну, а если видят зерно, семечки или хлеб – здесь их уже не остановить!

И каких только смешных и забавных звуков от них не услышишь. Переливы, песни, курлыкание, трещание, кряхтение и даже кваканье, похожее на песни лягушек из ближайшего обитаемого пруда. В общем, мир птиц весьма разнообразен и диковен – и после многих часов ненавязчивого наблюдения за их жизнью я пришел к выводу, что пока у меня есть немецкие котлетки, бисквит и парное мясцо, птички в моем присутствии могут чувствовать себя в безопасности. У меня хватит стойкости и выдержки характера не причинять им боль.

Что еще сказать о Норе и саде? Нора имеет форму усеченной пирамиды. Точка.

Сад: зелень, деревца, солнечный свет, большая будка с крышей – в ней часто жарят шашлык. Два кресла-качалки, два пуфика для ног, гамак из дырявой сетки – огромная сосна в центре участка – в общем, местечко многим на зависть. А мы с Женей здесь живем!

Но пора отправиться в хозяйский (и мой) дом. Дом огромен, и я специально пройдусь по нему от подвала до чердака – вспомнить всё.

Я считаю, самое интересное место в особняке – это подвал. Во-первых, там много хлама – следовательно, всегда удается найти что-нибудь новенькое, с чем можно играть, или что можно попробовать на зуб. У нас подвал выполняет роль «дедушкиного чердака» – с комодами, старинными сундуками и ящиками забытых вещей – полем чудес для любознательного кота!

Во-вторых, в подвале почти всегда темно и пыльно – укромнее места не найти. Когда на меня нападает депрессия, я ухожу именно сюда – отлежаться и подумать над смыслом жизни, которая есть тлен, тщета и суета (в моменты депрессии я это чувствую особенно остро). Понятно, что есть еще Нора – но зато подвал – всепогодный и всесезонный, а Нора – убежище только для лета, весны и ранней осени.

В-третьих, иногда в подвал приходят мыши (правда, я их давно уже не видел) – в надежде поживиться чем-нибудь вкусненьким. И тогда я устраиваю на них сафари – адскую мельницу, от одного взгляда на которую у слабых созданий (типа человеческих дам) сердце уходит в пятки, они бледнеют, зеленеют, им становится муторно, и они падают в обморок! Такое сильное впечатление я на них произвожу.

Вывод: если бы подвала не существовало, его следовало придумать.

* * *

Первый этаж. Его площадь примерное сто квадратных метров – здесь кухня, столовая, гостиная и небольшая комната отдыха – изначально для перекуров и употребления вискарика (или коньячка) в теплой компании.

Я зову комнату отдыха «Диванным уголком», поскольку большую её часть занимают диван и два мягких кресла. В помещении имеются также журнальный столик с каменной столешницей, бар, телевизор на стене и стереосистема с мощными колонками.