Жюльетта. Том I - Маркиз Де Сад Страница 166

Если бы в этот момент рядом ударила молния, она поразила быменя меньше, чем это известие, а страх перед Сен-Фоном был сильнее моегоотчаяния. Я поспешно вскочила с постели; все свои ценности и сбережения яхранила у нотариуса министра и даже не подумала о том, чтобы каким-то образомпопытаться забрать их. Я порылась в шкафах и комодах и набрала всего пятьсотлуидоров — все, что хранила в доме. Спрятав деньги под юбки, я одна, тайком,посреди ночи выскользнула из дома, в котором еще вчера жила как императрица ина который теперь бросила прощальный взгляд затуманенных слезами глаз… Кудаидти? К Клервиль? Нет, нет, это исключено, кроме того, возможно, это онапредала меня. Ведь она не раз намекала, что не прочь занять мое место. Ах,какими несправедливыми делает нас несчастье! И скоро вы увидите, как была янеправа, заподозрив в измене лучшую свою подругу.

А теперь возьми себя в руки и не надейся ни на кого, кромесамой себя… Ты еще молода и по-прежнему обольстительна и можешь начать всесызнова, так говорила я себе, вспоминая уроки своей юности… О, роковаядобродетель! Ты снова сыграла со мной злую шутку. Ну ничего, больше я никогдане попадусь в твои сети. Только одну ошибку я совершила в своей жизни,споткнулась только один лишь раз, и этой оплошностью, был проклятый порыв,приступ идиотской добропорядочности. Вырви с корнем добродетель из своегосердца, ибо она — смертельный враг человека, способный привести его к краюбездны; величайшая ошибка, какую можно сделать в этом насквозь развращенноммире, заключается в том, чтобы объявить безнадежную, одинокую войну всеобщемубезумию. Великий Боже, как часто говорила я это себе!

Не имея никакого определенного плана, озабоченная толькотем, как бы спастись от мести Сен-Фона, я, совершенно механически, вскочила впервый попавшийся экипаж, то была почтовая карета, отправлявшаяся в Анжер, кудая и прибыла несколько часов спустя. Я ни разу не была в этом городе, не знала внем ни единой души, поэтому решила снять небольшой дом и открыть его дляазартных игр. Мне повезло: в самом скором времени местная знать началаувиваться вокруг меня. Я получила множество любовных предложений, однако мойскромный вид и сдержанные манеры быстро охладили моих поклонников и убедили ихв том, что я отдам свое сердце только человеку с серьезными намерениями,способному составить мое счастье. Некий граф де Лорсанж, чье имя я ношу поныне,показался мне самым настойчивым и самым обеспеченным из всех прочих. В ту поруему было сорок лет, он имел приятную наружность и импозантную фигуру, а егоманера изъясняться выгодно отличала его от соперников. Словом, я . благосклонноприняла его ухаживания. Прошло совсем немного времени, и граф поведал мне своинамерения: он был бакалавр, имел ежегодный доход пятьдесят тысяч ливров, но неимел близких родственников, поэтому, если я окажусь достойной носить его имя,он намеревался сделать меня наследницей своего состояния; он попросил менячестно рассказать о моей жизни во всех подробностях, не упуская ничего,добавив, что собирается обвенчаться со мной и назначить мне ежегодноесодержание двадцать тысяч ливров. Такое предложение было слишком заманчиво,чтобы не принять его без раздумий, и граф выслушал мою откровенную исповедь.

— Теперь вы послушайте меня, Жюльетта, — сказалграф, когда я закончила, — ваши признания свидетельствуют о чистосердечии,которое делает вам честь; человек, откровенно признающий свои грехи, ближе ктому, чтобы не грешить больше, нежели тот, кто до сих пор жил безупречно.Первый знает, что его ожидает, между тем как у второго в любой момент можетпоявиться искушение испытать еще неведомое ощущение. Соблаговолите послушатьменя еще немного, мадам, так как это очень важно для нас обоих, ибо я мечтаювернуть вас на путь истинный. Я не буду докучать вам проповедями, совсем нет —я просто хочу открыть вам глаза на некоторые истины, которые скрывали от васваши страсти и которые вы всегда обнаружите в своем сердце, если захотитезаглянуть туда.

Знаете, Жюльетта, тот, кто первым посмел сказать вам, чтомораль — бесполезная вещь в этом мире, заманил вас в самую страшную западню,какую можно себе представить, а тот, кто к этому добавил, что добродетельпустое слово, а религия — ложь и обман, поступил с вами более жестоко, чемубийца. Убив вас на месте, он доставил бы вам только один миг страдания, а такоба они уготовили для вас бесчисленные бедствия и горести. Причиной всех вашихошибок служит путаница в словах и понятиях, поэтому давайте аналитическирассмотрим, что значит добродетель, ненависть и презрение к которой хотеливызвать в вашей душе порочные наставники. Добродетель, Жюльетта, — этопостоянное выполнение наших обязательств по отношению к другим людям, и я хочувас спросить, каким скудоумием и каким бесчувствием надо обладать, чтобыназвать счастьем то, что разрушает все узы, связывающие нас с обществом? Какимсамодовольным должен быть человек, полагающий, будто он может сделатьсясчастлив, ввергая окружающих в несчастье! Неужели он считает себя достаточносильным и могущественным, чтобы в одиночку бороться с обществом, чтобыпоставить свою порочность выше всеобщих интересов? Или он настолько нахален,что полагает, будто он один обладает страстями? Каким же образом рассчитываетэтот наглец заставить остальных, имеющих такие же, как у него, желания истрасти, служить себе? Вы согласитесь со мной, Жюльетта, что только безумецспособен питать подобные иллюзии; а если даже допустить, что он все-такидобивается своей цели, как собирается он скрыться от карающего меча закона?Более того, что он будет делать со своей совестью? Поверьте, Жюльетта, никомуне дано избежать ее угрызений, которые страшнее человеческого суда, да вы исами убедились в этом на собственном опыте: вы также пытались заставитьзамолчать собственную совесть, но добились только того, что ее голос заглушилваши страсти и воззвал к вашему разуму. Вложив в человека влечение к окружающимлюдям, иными словами социальный инстинкт, Творец одновременно дал ему пониманиеобязанностей, которые тот должен выполнять, чтобы благополучно жить в обществе,и вот добродетель как раз и заключается в выполнении этих обязательств; следовательно,добродетель есть одна из основных потребностей человека, то есть единственноесредство обрести счастье на земле. Религиозные истины самым естественным илогичным образом вытекают из этих основополагающих и жизненных принципов, ичеловеку с добродетельным сердцем нетрудно доказать существование ВысшегоСущества; в величии Природы, Жюльетта, заключены добродетели Создателя, так же,как добросердечие и человеколюбие являются добродетелями Его созданий, и изэтих отношений и связей рождается вселенский порядок. Бог есть средоточиевысшей мудрости, лучом которой служит человеческая душа; когда человек прячетсяот этого божественного света, его участь на земле решена: ему суждено брести впотемках от одной ошибки к другой и, в конечном счете, прийти к катастрофе.Взгляните на тех, кто придерживается таких принципов, попробуйте беспристрастноразобраться в их мотивах, и вы поймете, что они не хотели ничего иного, кромекак злоупотребить вашим доверием, что у них не было иных намерений, кроме какудовлетворить свои гнусные и опасные страсти. Они обманывали не только вас —они обманывали самих себя, а это хуже всего и это не входит в расчеты порочногочеловека; чтобы доставить себе одно удовольствие, он лишает себя тысячи других,чтобы провести один счастливый день, он обрекает себя на миллион злополучных; втом и состоит эпидемия зла, что пораженный ею человек стремится заразить всехокружающих: один только вид добродетели служит для него укором, и негодяй неможет понять, что все его усилия справиться с этим тягостным чувствомприближают торжество ненавистной ему добродетели; наслаждение злодея состоит втом, чтобы с каждым днем творить еще большее зло, но ведь рано или поздно ондолжен остановиться, и этот момент станет окончательным его поражением. А теперьпосмотрите, как обстоит дело с добродетелью. Чем дальше продвигается человек подороге добродетельного наслаждения, тем утонченнее и тем полнее становятся егоощущения, а если ему доведется дойти до вершин добродетели, он окажется вобители Бога, сольется с ним и будет вознагражден вечным блаженством.