Все по-настоящему - Юлия Резник Страница 4

— Да ладно?!

— Угу…

Из-за выпитого алкоголя мой мозг соображает хуже обычного. Складываю в уме дважды два и, кажется, понимаю… Подозрительно свожу брови в одну линию. Нет-нет, это не какая-нибудь армянская моно-бровь. Я вообще мало что взяла от армянских родственников. Собственно, только их самих и взяла… Бесчисленное количество теть и дядь, братьев и сестер, бабушек и дедушек, разбросанных, кажется, по всему миру. Так вот, я понимаю, что…

— И кто же будет моим… ик… моим… точнее — твоим шафером? Семен-инвалид или…

— Или… Сашка взял за жабры Клима и, в общем…

— Не-е-ет! — тяну я. — Ты не можешь так со мной поступить! Ик.

— Послушай, ну, что в этом такого, правда? Это же, наоборот, может быть, твой последний шанс!

— Шутишь?! Да он меня даже не замечает… Он и видит только этих… смазливых… ик… шпал, одного с ним роста. Нет-нет, я против, Кирюха. Слышишь? — тяжело опираясь на стол предплечьями, встаю со стула.

— Эй, ты куда?!

— Пойду ноги ломать.

— Какие ноги? Ты спятила?

— Ну, у Семена это же прокатило? Вот и я хочу… какую ломать-то? Правую? Левую? Ик.

Опускаю пьяный расфокусированный взгляд на свои коротышки. Нет, с моими ногами все в полном порядке, если говорить об анатомических пропорциях тела. Но Клим предпочитает другие соотношения. Модельные, так сказать, параметры…

— Та-а-ак, мать. Я звоню Саше.

— Зачем?

— Затем, что кое-кто из нас в лоскуты. Как-то я недоглядела.

— Вот еще! Думаешь, я сама до дома не доеду?!

— Доедешь, конечно, но лучше мы тебя подвезем.

Дальнейшие события я помню смутно. Знаю точно, что Кира звонила Сашке, а я — в такси. И оно за мной даже приехало. По крайней мере, когда Клим… да-да какого-то черта именно Клим прибыл Кире на выручку, мы на пару с замечательным водителем Убера, Дыштынбеком, пытались объяснить навигатору, куда, собственно, будет лежать наш путь. И судя по тому, что тетенька из навигатора не понимала ни меня, ни гостя из Средней Азии, наш с Дыштынбеком уровень владения языком в тот момент примерно сравнялся.

Потом помню, как Клим вытаскивал меня из машины такси. Как о чем-то беседовал с водителем, лез зачем-то в карман, наверное, чтобы оплатить таксисту так и не оказанные услуги. А я убеждала Киру, что это все зря. И клялась, что вообще, вот ни капли не пьяная.

Не знаю, когда я уснула. До того, как мы благополучно доставили Киру домой, или после… Но зато я отчетливо помню, каким образом очутилась дома… но не у себя. И все, что происходило после… Кажется, это теперь навсегда вырезано в моей памяти.

— Тата! Тата, эй!

Моргаю. Но видение перед глазами не исчезает. Он рядом. И он… мой муж. Насмешка судьбы какая-то.

— Тебе нужно подписать. Здесь и… вот здесь.

Встряхиваю волосами. Наверное, насквозь пропитанными ароматом больницы и септиков. Это вам не духи, да. Тянусь к заботливо поданной ручке. Я подписываю столько бумажек, что за время работы моя красивая витиеватая подпись сократилась едва не до крестика. Черкаю дрожащей рукой и тут же понимаю, что практически один в один повторяю подпись Клима. Вскидываю на него полный удивления взгляд. И снова с головой погружаюсь в бездонные омуты его глаз. Если бы я знала, как сильно влюблюсь в Сашкиного брата, пришла бы я к нему на день рождения тогда, в пятом классе? Не знаю…

Складываю в стопку подписанные документы, отдаю нотариусу и неуклюже выбираюсь из кресла.

— Все? Я больше тебе не нужна?

Морщусь от того, как это звучит. Наверное, наружу лезет подсознательное. Никак иначе я этого объяснить не могу. Я бы душу дьяволу продала за то, чтобы он нуждался во мне каждую секунду своей жизни, но… не судьба. Смирись, Татка. Не про тебя такое счастье. Где он, а где ты? Не будь Киры и Сашки, ты бы в жизни с таким мужиком не встретилась. Никогда. Довольствуйся тем, что можешь в принципе к нему прикоснуться. У других такой возможности нет.

— Да. С документами мы покончили. Но ты не торопись. Я тебя отвезу.

— Не стоит. У тебя еще полно дел, наверное.

— Я тебя сюда привез — я и отвезу. — Властные нотки в голосе Клима не оставляют мне ни единого шанса. Я едва лужей не растекаюсь аккурат у его ног. Перед таким мужчиной, во всех смыслах этого слова мужчиной, никому не устоять. У меня просто не было шансов. И нет. Стараясь держать лицо, равнодушно пожимаю плечами, но вся моя выдержка летит к чертям, стоит только пальцам Клима коснуться моего лица. Широко распахиваю глаза и приоткрываю губы, не знаю, чем вызвана эта ласка, мне все равно…

— На нас смотрит Шульман. Улыбайся.

У Клима такая фигура, что за ним меня вообще вряд ли видно. Но я послушно растягиваю губы в улыбке:

— Надеюсь, я хорошо отыграла роль?

— Да, неплохо… — хмыкает он, не отрывая изучающего взгляда.

— Отлично. Тогда мы можем развестись? Скажем, завтра?

Клим

— Отлично. Тогда мы можем развестись? Скажем, завтра?

Нет, вы только на нее посмотрите! Развестись. Странная эта Тата все же. Любая другая на ее месте с ума бы сошла от счастья, а она… Развестись.

— Обсудим все по дороге домой.

— А что здесь обсуждать?

Действительно. Нечего. Вроде бы.

— Подожди меня, ладно? Елена Павловна, проводите мою… эм… жену в кабинет, — бросаю секретарше и возвращаюсь взглядом к Тате. Она хорошо держится, но теперь, в ярком обеденном свете, льющемся из окна, я вижу, как нелегко ей это дается. — Я быстро, — обещаю, сам не знаю, зачем. У меня и без немцев хватает дел, и, уж если речь идет о приличиях — отвезти Тату домой может кто угодно. В конце концов, этом вопросе важен сам факт того, что я об этом позаботился. Вряд ли Тата ждала, что я займусь этим лично.

Тата прощается с Шульманом и вслед за секретаршей выходит за дверь. Мы с немцами жмем друг другу руки, полностью довольные достигнутыми договорённостями, и обмениваемся какими-то стандартными любезностями, обычно следующими за такой сделкой.

— Герр Шульман приглашает вас с женой погостить. Его заинтересовала методика госпожи… эм…

— Манукян. Тата не меняла фамилию, — цежу я, с трудом выдавливая из себя улыбку.

— Манукян! И он хочет, чтобы она поучаствовала в проведении первой операции по установке нашего клапана.

— Великолепно, — чертыхается за спиной Линев.

— Спокойно. Все уже подписано, — оборачиваюсь к Диме.

— Так каков наш ответ? — нервничает переводчик.

— Скажи, что у моей супруги график операций расписан на несколько месяцев вперед, но если к моменту моей командировки у нее освободится окошко — мы непременно воспользуемся его приглашением.