Скрытые чувства - Юлия Резник Страница 5

Опираюсь двумя руками о подоконник и кричу:

– Лесь, смотри, далеко не ходи! Слышишь?

Та кивает головешкой. Тонкая шапочка съезжает ей на глаза, и она снова хохочет. Я тихо вздыхаю и принимаюсь разбирать пакеты с едой.

Не знаю, почему я решила, что Князев придет на ужин. Я его даже не приглашала. Более того, он вообще не в курсе, что мы уладили формальности с собственниками дома. И что я планировала приехать. Мы в принципе мало говорим на отвлеченные темы. В основном все беседы у нас о работе. За девять месяцев наших странных отношений мы лишь несколько раз ужинали в ресторане, а однажды, после выездного совещания, забрели с ним в музей.

Резонный вопрос, как такими темпами у нас вообще дошло до секса?

Я не знаю. Просто иногда ты понимаешь, что иначе не может быть. И подчиняешься этому факту, несмотря на надрывающийся внутри здравый смысл.

Была ранняя осень. Мы задержались на работе. Иван поднял взгляд и держал меня на нем, как на привязи, пока я сама не подошла и не опустилась перед ним на колени.

Может быть, он владеет гипнозом. Но с первого его касания я ощущаю себя выдрессированной под них. Настроенной, как радио, которое включаю, чтобы отвлечься от своих воспоминаний.

Черт! Я не должна об этом думать. Не должна углублять, мечтать и заниматься прочими глупостями. Но я все равно то и дело соскальзываю к мыслям о том, как это – быть его женщиной? Просыпаться с ним в одной кровати. Спрашивать что-то, пусть даже глупое. Вместе готовить ужин. Планировать отпуск. Да просто звонить ему по поводу и без. Когда соскучишься.

А я ведь обещала себе этого не делать! Клялась сохранять дистанцию, которую он сам без слов обозначил, и сопоставимый с его, здоровый, мать его так, уровень вовлеченности.

Вспоминаю, что забыла включить холодильник. Исправляю ситуацию и, устало растерев лицо, выхожу из дома. Под ногами уютно поскрипывают деревянные ступени крыльца.

– Леся! Ле-е-есь? Ты где, моя хорошая? После кота нужно вымыть ручки. Он может быть лишайным… Ле-е-есь!

Он знает, что у меня сын и дочь. Но никогда их не видел. А я… Опять же это ошибка, но я хочу, чтобы Князев узнал меня и с этой стороны. Увидел нас вместе. Хотя бы с Леськой. Нику скоро двадцать, и поездка на дачу с матерью – это не то, о чем он мечтал. С друзьями – другое дело. Сынок уже поинтересовался, сможет ли сюда как-нибудь нагрянуть с приятелями на шашлыки. В принципе я не против. С головой у того все в порядке. И я знаю, что мне не будет за него стыдно.

Обхожу участок по кругу, но Леськи нигде не видно. Чувствую, как затылок сковывает холодом. Паника набрасывается на меня голодной псиной. Что ж я за дура? Ребенок находится здесь впервые, а я… Зажмуриваюсь, перебирая в уме все те опасности, что могли подстерегать шестилетку на участке в десять соток. Она могла упасть в колодец, если он есть. Провалиться в очистную яму. Но прежде, чем я окончательно схожу с ума, слышу Леськин звонкий смех. От облегчения слабеют колени и мурашки выбираются из своих укрытий. А, может, виной всему хриплый голос, что вторит голосу моей дочери.

Оглядываюсь в попытке понять, откуда идет звук, и замечаю, наконец, почти заросшую тропинку. По ней уже бегу.

– … а он возьми и убеги! А я за ним… Думаю, назову его Шустрик.

– Хм… А ты не думаешь, что твои родители будут против?

– Чего?

– Против кота.

Замираю за раскидистой елью, наблюдая удивительную картину. Я ни разу не видела Ивана в обычной одежде. Я вообще слабо представляю его без костюма. Точнее, голого я его представляю очень хорошо, но вот чтобы в спортивном… Это что-то новенькое. Ему идет. Он выглядит… расслабленнее, чем когд-либо.

– Нет. Он хороший, – трясет Леська рыжими кудряшками и добавляет: – Я Леся. А там – наша… – хмурит рыжие бровки, вспоминая нужное слово: – Дача.

– Твоя мама не будет беспокоиться, что ты ушла?

Князев наклоняет голову к плечу и смотрит на Леську удивительно тепло. Я сглатываю. Может, я не зря решила их познакомить?

– Мама готовит обед.

– А ты ей не помогаешь, значит?

На лице Леськи читается не абы какой мыслительный процесс. В конечном счете, она беззаботно отмахивается от вопроса рукой:

– Нет. В готовке нет ничего сложного.

– Правда?

Мой пульс подскакивает до каких-то совершенно запредельных отметок, потому что он в самом деле… в самом деле улыбается.

– Конечно! Идет пар – готовится. Пошел дым – готово.

Это популярный сетевой мем. Но Иван, похоже, не в курсе. Потому что он откидывает голову и смеется. И от этого меня ведет, как пьяную. Я отступаю, под ногой ломается, упавшая со старой яблони ветка, и они оба смотрят на меня.

– Здравствуй.

Мой голос звучит намного спокойнее, чем я себя чувствую.

– Здравствуй.

Не зная, что сказать, перевожу взгляд на дочь:

– Кажется, я просила тебя никуда не уходить.

– А я и не уходила! Это все он… – маленький пальчик тычет в облезлое недоразумение с перебитым хвостом. – Я назову его Шустрик. Он будет жить с нами.

– Господи, дай мне сил, – выдыхаю в небо.

– Ну, по крайней мере, пока это кот, – посмеиваясь, замечает Князев, намекая, видимо, что потом это может быть и мужчина. С моих губ слетает испуганный смешок. А сердце затапливает радость. Мне ужасно непривычно видеть его таким, но именно такой он мне нравится еще больше. Хотя, кажется, куда уж?

Наверное, мне нужно что-то добавить. Извиниться за вторжение или что-то еще. Но неожиданно даже для себя я говорю совсем другое:

– Я и впрямь готовлю обед. Заходи, если у тебя нет других планов. Должна же я тебя отблагодарить за помощь в поисках дачи.

Мы редко переходим на ты. Практически никогда. Но сейчас, наверное, глупо выкать. Или нет? Что, если он считает мое «ты» лишним? Я как раз гадаю над тем, не стоит ли мне исправиться, когда из-за дома появляется… девушка. Совсем молодая. Мне кажется, я ее видела, но не могу вспомнить, где. На ней лишь мужская футболка. И все… Все. Меня ударяет под дых, прежде чем я велю себе не торопиться с выводами. Настолько юная девочка вообще не в его вкусе. А если и в его… Он ничего мне не обещал. Тем более верности. Мы просто иногда трахаемся к обоюдному удовольствию. Вот и все.

С чего я вообще решила, что знаю что-то о его ко мне отношении?

– Привет! – первой приходит в себя Леська. – Я Леся! Живу во-о-от там. А это мой кот Шустрик.

Девица слабо улыбается. Выглядит она помято. Как если бы… Нет, Инна. Стоп. Остановись, ради бога.

– Отдохнула? – интересуется Князев.

– Угу. Я не нашла свою одежду.

– Она в сушилке.

Заставляю себя отмереть. Бормочу какие-то благодарности и, ссылаясь на то, что у меня на плите что-то там варится, быстро ретируюсь, подхватив дочь. Та находится в полном восторге и тараторит всю дорогу до дома, но я не разбираю слов. Меня знобит, хотя солнце поднялось уже высоко и совсем по-летнему припекает.