Скрытые чувства - Юлия Резник Страница 6

– Пожалуйста, Лесь, больше не уходи. Я ужасно волновалась, – выдавливаю из себя уже дома. Моя малышка клятвенно обещает больше меня не волновать и опять целиком и полностью сосредотачивается на блохастом. Ладно… В конце концов, я именно для этого сняла дачу. Чтобы ребенок побыл на природе. Где-то тут в огородах, если верить Князеву, течет речушка. А за сосновым бором и вовсе песчаный карьер с прозрачной, как слеза, водой. Купаться еще, конечно, рано, но можно просто пройтись. Проветрить голову. А пока и впрямь нужно заняться обедом.

Достаю пакет с молодой картошкой и принимаюсь чистить. Не отвлекаюсь от этого занятия, даже когда звонит телефон. Зажимаю трубку плечом и бросаю:

– Да?

– Ну, привет, сестра.

– Привет, Светик. Как ты?

– Как я?! Вообще-то я звоню спросить тебя о том же самом.

– Я нормально. Осваиваюсь на даче. Хозяева молодцы. Даже прибрались к моему приезду. Так что ничего не пришлось и делать.

– А этот твой Князев?

– А что с ним? – кошу под дурочку, хотя и понимаю, что с моей младшей сестрицей такой номер не пройдет.

– Ты уже его видела?

Эх… Напрасно, вот напрасно я ей вообще о нем рассказала. Но с кем еще делиться секретами, если не с родной сестрой?

– Да. Видела, – сгребаю очистки со стола в целлофановый пакет, в котором привезла продукты.

– Ну, и что? Не томи! Ты его позвала на ужин?

– Позвала. Да только так и не поняла, принял ли он предложение. Видишь ли… у него были гости.

– Какие еще гости?

– Я не знаю. Девочка. Совсем молоденькая.

Конечно, Светка тут же начинает допрос. И мое настроение портится окончательно. Быстро сворачиваю нашу беседу и, чтобы отвлечься, вытаскиваю Леську на прогулку по окрестностям. Денек хороший. Гуляем долго. Даже видим зайца, с перепугу выскочившего на грунтовку, ведущую к карьеру. Я стараюсь концентрироваться на хорошем, но получается плохо. Остаток вечера я провожу, тревожно вслушиваясь в тишину, гадая, зайдет ли Князев. И посчитает ли нужным объясниться. Хотя умом понимаю, что надеяться на это не стоит.

И не ошибаюсь. Вечер мы проводим вместе с Лесей перед допотопным телевизором. 

Иван

Присутствие посторонних в собственном доме нервирует. Ведь этот дом – действительно моя крепость. И вовсе не потому, что уровень защиты здесь такой, что комар не проскочит. Скорее, это единственное место на земле, в уединении которого я могу себе позволить расслабиться и делать то, что хочу. А хочу я не так чтобы и много, как выяснилось. Тишины. Уюта. Каких-то совершенно банальных вещей. И если еще три-четыре года назад меня пугали эти стариковские заскоки, то теперь я уже смирился.

Черт с ним. Мы все не молодеем. И, наверное, у каждого мужчины наступает тот самый злополучный кризис среднего возраста, который, как я считал, меня никогда не коснется ведь мало какой мужик в этой жизни может похвалиться достижениями моего уровня. А кризис среднего возраста – это что-то об упущенных возможностях, не так ли?

Прислушиваюсь к тому, как девчонка устраивается наверху. Беру свой коктейль и выхожу на веранду, все еще удивляясь тому, что Жанну не отпустило. Но еще больше – своей идиотской реакции на ее голые ноги. Или на что там я отреагировал? На первый взгляд кажется, что и не на что.

Опускаю взгляд к собственному паху. Хмыкаю. И откинувшись в садовом кресле, мысленно возвращаюсь в прошлое. Жанна действительно очень похожа на мою первую и единственную любовь. Чем-то неуловимым. Темными волосами, своей хрупкостью. Я столько бессонных ночей провел, мечтая о той девочке, что даже сейчас, спустя добрых три десятка лет, отзывается. По факту Наташка – единственная моя несбывшаяся мечта. Ее убили. Жестоко. Мученически. Мои полудетские чаяния и сумасшедшая любовь были похоронены в один момент. С ней в гробу. Зато я точно понял, кем хочу стать, когда вырасту. Тяну губы в невеселой улыбке. А ведь и правда, те события во многом определили мою взрослую жизнь, как ни странно. Убийцу Наташи нашли. Не сразу, но все же. Для нее это, конечно, ничего не изменило. Зато смерть этой девочки навсегда изменила меня. А дальше было много всякого… О чем не хочется и вспоминать.

Многие журналисты интересовались, почему я решил сделать карьеру именно в силовых структурах. Вот бы они удивились, если бы я с какого-то перепугу решил рассказать им правду. Сейчас мой образ уж точно никак не вяжется с образом влюбленного парнишки из припорошенного пылью времени прошлого. Был ли он вообще? Тот влюбленный парень…

Разобравшись с природой происходящего в собственных штанах, даю себе команду: «Смирно, Иван Савельевич. Смирно, мать его так, отбой».

Вспоминаю, что хотел переложить дрова в поленнице, и принимаюсь за работу. А через несколько часов скорее чувствую, чем слышу, что на территории посторонние. Медленно оборачиваюсь. Сразу понимаю, чьих будет стоящая передо мной девочка. Настолько она похожа на мать. Отряхиваю руки и подхожу поближе. К рыжей малышке и коту, который прибился к моему дому еще пару недель назад, а потом куда-то пропал.

С детьми я абсолютно не приучен общаться. Но, думаю, это гораздо проще, чем с некоторыми взрослыми. А уж в деле ведения переговоров я – признанный спец. Диалог завязывается будто сам собой. С удивлением замечаю, что совершенно искреннее улыбаюсь в ответ почти на каждую реплику девчушки. Кто ж знал, что дети такие забавные?

Я как раз думаю, как Леську расспросить о матери, когда та появляется из-за раскидистой ели. Если бы я не привык контролировать каждую свою эмоцию, то сейчас бы нахмурился. Инна не говорила мне, что собирается приехать. А я не скажу, что рад такому сюрпризу. Не могу отделаться от чувства, что за этим её приездом что-то стоит. Уж не попытка ли проникнуть туда, куда её не звали?

Бесстрастно сканирую ее лицо. Получаю такой же бесстрастный взгляд в ответ. И безликое:

– Здравствуй.

– Здравствуй.

Инна выдает дежурную улыбку, переступает с ноги на ногу и переводит взгляд на дочь:

– Кажется, я просила тебя никуда не уходить.

– А я и не уходила! Это все он… Я назову его Шустрик. Он будет жить с нами.

– Господи, дай мне сил, – Инна запрокидывает к небу лицо, и ее шикарные рыжие волосы ложатся на спину. А на белой почти прозрачной, как и у всякой рыжей, коже горла проступают голубые вены. Картина вполне невинная, но… Я очень хорошо помню, как ее горло выглядит, когда в нем движется мой член.

– Ну, по крайней мере, пока это кот, – выдаю дежурную шутку.

Инна смеется. Её тихий грудной смех сворачивается мягким комом у меня в груди. Даже жаль, что он постепенно стихает.

Секунду Инна как будто колеблется, но замечает все же:

– Я и впрямь готовлю обед. Заходи, если у тебя нет других планов. Должна же я тебя отблагодарить за помощь в поисках дачи.