Читай по губам... - Екатерина Юдина Страница 6

Вот только, Моно не дал уйти. Притянул максимально близко и прижал к себе с такой силой, что у меня все тело заныло. Вплетая пальцы в мои волосы, он сжал пряди и заставил поднять голову.

— Моя, — сказано твердо и жестко. Так, что становилось ясно — спорить бесполезно и прозвучало, как проклятие. Но, тогда почему мне в таком случае хотелось быть проклятой этим дьяволом?

От того, как Доминик сейчас смотрел на меня и держал в своих руках, у меня по коже пробежали всполохи и тело наполнилось жаром. Очень интимным и до безумия личным, но таким всепоглощающим. Вдох и выдох. Очередная попытка унять дрожь в теле и в противовес этому остаточное осознание того, что в этой близости с Моно я окончательно пропала. Это и, правда, подобно проклятью — одно прикосновение, взгляд и вдох, а воздух уже пылал и вовсю искрился. Рядом с Домиником всегда так.

Я поднялась на носочки и руками обвила шею парня.

— Мой, — сказала так же твердо.

Моно посмотрел в мои глаза и от этого зрительного контакта мысли взъерошило. Я застыла на месте и, казалось, была готова стоять так целую вечность, но громко охнула и задрожала всем телом, когда ладонь Доминика порочно пробралась под мою юбку. Вот только, стоило ему это сделать, как тут же раздался стук в дверь.

Резко обернувшись, я заметила, что ручка опустилась вниз и, прежде чем мама вошла в мою спальню и увидела нас в таком непристойном положении, сказала:

— Я переодеваюсь.

Ручка вернулась в прежнее положение, но мама не ушла.

— Нану, скоро приедет Дороте. Что ты хочешь на ужин?

— Салат, — ответила первое, что пришло в голову. Дороте являлась поваром. Мама никогда не занималась приготовлением еды.

— Какой именно? И ты купила продукты?

— О… Нет, оказалось, что я забыла дома кошелек.

— Где же ты тогда была весь день? Еще и на звонки не отвечала.

По мере продолжения нашего разговора взгляд Доминика мрачнел. Я же отстранилась и, быстро накинув на себя блузку, вышла к маме в коридор. Быстро поговорила с ней и пообещала, что скоро выйду в гостиную, после чего вернулась в свою комнату и обратилась к Доминику:

— Ты хочешь есть?.. — не договорила. Моно подхватил меня на руки, после чего перекинул через плечо. — Нет-нет-нет, — прошептала, испуганно цепляясь за его ветровку. — Поставь меня на пол. Слышишь? Я сейчас упаду.

— Не упадешь.

Доминик вынес меня из спальни, а я тут же спросила:

— Куда ты меня несешь?

— Домой.

— Подожди… Поставь меня обратно на пол…

Я думала, что сейчас мама точно увидит нас, но, наверное, она уже вернулась в гостиную. Моно донес меня к входной двери и там из шкафа достал мое пальто, которое накинул на меня. В свободную руку взяв мои сапожки, он небрежно открыл дверь.

— О, боже… — прошептала нервно и на выдохе. В таком положении спускаться по лестнице было особенно страшно. Мое сердце колотилось словно обезумевшее и я уже до онемения в пальцах цеплялась за Доминика.

Моно вынес меня на улицу и уже вскоре усадил на переднее пассажирское сиденье своей машины. Хотел обойти ее, чтобы сесть за руль, но я сжала воротник его ветровки и, привстав, значительно сокращая разделяющее нас расстояние, практически ему в губы зло сказала:

— Я же просила больше так не делать…

Вновь не смогла договорить. Моно набросился на мои губы с первых же секунд буквально истязая их и прогоняя по телу разряды тока. Взвинчивая мысли и заставляя дыхание сбиться, а тело гореть. Собой прижимая к сиденью, так, что я ощутила его вес, сталь напряженных мышц и запах парня, который дурманил. Практически сводил с ума.

— Доминик… — простонала, ладонями упершись в его торс, но парень сжал мои запястья и прижал их к сиденью по обе стороны от моей головы, таким образом полностью раскрывая меня перед собой и спускаясь поцелуями к шее. Покусывая кожу, истязая ее губами и языком. Оставляя покраснения и заставляя вовсю трепетать. Извиваясь дрожать. Теряться и тонуть в жаре, а так же в электрических разрядах.

Поэтому, когда Доминик отстранился, возникло ощущение, что меня облили холодной водой. Перед глазами все еще плыло, но, несколько раз моргнув, я увидела, что Моно окинул жестким взглядом улицу, на которой изредка появлялись прохожие. Он выругался и уже вскоре сел за руль, после чего машина резко двинулась с места.

Я пыталась выровнять дыхание и все время поправляла одежду, будто опрятность внешнего вида могла отобразиться порядком на моих мыслях, но прежде чем я вообще что-либо поняла, машина заехала вглубь узкого и полностью безлюдного проулка.

Послышался хлопок двери и совсем ненадолго кожу обожгло холодом декабрьского вечера, после чего я увидела рядом с собой Моно. Он на что-то нажал и я тут же оказалась в полулежащем положении.

— Доминик, что ты?.. — растерянно спросила, но так и не смогла закончить вопрос. Моно приподнял меня и поставил коленками на сиденье, так, что я теперь была лицом к спинке и, оказавшись сзади, прижался торсом к моей спине. Наклонился и, опаляя горячим даханием, рыкнул на ухо:

— Прогнись в спине.

— Что ты хочешь сделать? — понимала, что мой вопрос глупый. У нас уже один раз была близость в машине, но не в такой позе. Вот только, несмотря на это, желание Доминика было очевидно.

Моно высоко задрал мою юбку и сдернул вниз колготки и нижнее белье. Причем, сделал это так, что шов на трусиках треснул и капроновые колготки тут же покрылись несколькими стрелками. После этого грубой ладонью сжал попу. Ощутимо и так сильно — до покраснений. Второй ладонью отодвинул воротник блузки и укусил за плечо, остроту боли заглушая безумным поцелуем, от которого я задрожала и, не в силах удержаться в таком положении, лицом уперлась в спинку и обвила ее руками.

Не сдержавшись, очень громко простонала, когда его пальцы коснулись моего лона, таким образом, еще больше распаляя. Заставляя голову опустеть, а тело беспрекословно подчиняться, но в машине слишком тесно, чтобы затягивать игры и уже теперь я ощущала то, что ясно говорило — Моно на пределе. Я на физическом уровне улавливала, как трещал его самоконтроль, но не боялась. Наоборот, попыталась расслабиться и прогнулась в спине, как он и говорил. При этом, попой невольно прижалась к его бедрам, чувствуя то, насколько сильно он сам был возбужден.

Одно мгновение и послышался звук расстегивающегося ремня, после чего моего лона коснулся невероятно твердый и такой горячий член, а у меня уже из-за этого внизу живота все запылало и прошло импульсами.

Сжав ладонями мою талию и, таким образом фиксируя меня в одном положении, Доминик сделал первое движение. Сразу несдержанное и глубокое. Веющее голодом, а я громко застонала и сильнее прогнулась, не в силах сдержать дрожь и сходя с ума уже от этого невыносимо сильного чувства распирания и наполненности.

Прерывисто дышала и раз за разом стонала. С каждым невыносимо глубоким движением Доминика выкрикивала его имя и ногтями царапала спинку сиденья, утопая в ощущениях. Буквально захлебываясь ими, ведь всего этого было с излишком. Слишком сильно и чрезмерно мощно.