Девочки влюбляются в мужчин - Анастасия Бойд Страница 8

Роб рулил молча. Даже не спрашивал, почему я такой задумчивый. На него это не похоже. Наверное, устал вытирать мне сопли. Спас мне жизнь, и попал в извечную кабалу вместо благодарности. Но Роб не дурак и знает, что может потерять. Думает, что я совсем идиот, и не понимаю, что он от кого-то прячется. Умный и грамотный юрист, но без лицензии? Разбирается даже в польских законах, хотя приехал из Украины, но не имеет ничего доказывающего компетенцию? Смешно. Интересно, что он натворил? Поймали на взятке или на чём-то более серьёзном? Без разницы. Он слишком удобный, чтобы думать об этой мишуре.

– Робчо, где ты прячешь свои сигареты? - наконец, подал я голос.

– Ты ведь запретил мне курить в рабочее время.

– А ты вот такой послушный вдруг стал? - подколол я его. Я бросил курить несколько лет назад и запретил Роберту делать это при мне и в машине, но он всё равно прятался от меня по углам, думая, что я ничего не замечаю.

– Ладно, мамочка... Раскусил, - усмехнулся он. – Но тебе ничего не дам. В последний раз, когда ты пьяный пытался покурить, мы чуть не сгорели. Поэтому, обойдешься, Люцек.

– Ты не понимаешь... Мне необходимо сейчас закурить свои переживания, - протянул я, развалившись ещё сильнее.

– Что такое? Расстроился, что младший брат уже женился, а ты ещё в хлопцах ходишь?

– Робчо, я мерзок.

– Понятно. Я думал что-то новое стряслось, - хмыкнул Роб, и мне показалось, что мы поехали ещё быстрее.

– Разве этого мало? - возмутился я, и чуть приблизился к спинке его сиденья. Перешёл на шёпот. – Я домогался чужой женщины. У тебя бывало подобное?

– Нет, у меня бывало такое, что я просрал свою женщину, но чужих не трогал, - Роб внезапно стал серьёзным.

– Тогда ты не сможешь меня понять. Но знаешь... Она меня тоже хотела.

– Конечно. Как же тебя не захотеть. Ты любую вынудишь, красавчик ты наш. Мерзость только в этом?

– Нет, я сейчас сижу в обкончанных брюках, будто в собственном болоте. И это наибольшая мерзость.

– Ладно, думаю дружеских бесед на сегодня достаточно, - брезгливо прервал он меня, и я заткнулся.

Он не воспринимает меня всерьёз. Никто не воспринимает меня всерьёз. Будто владелец и основатель "Левандо" – это один человек, а Люциан Левандовский – это шут гороховый, который только и делает, что трахает всех и вся, и несёт всякую чушь. Почему мне показалось, что Мика близка мне по духу? Она пишет стихи, как и я, а ещё кажется, Милош не ожидал от неё смелости во время разговора с Крис. Малышка умыла эту шлюху, но Милоша это только позлило. Значит, Мика имеет репутацию серой молчаливой мыши. Её не знают настоящей. Никто. Но почему мне показалось, что я узнал?

Мы приехали. Пришлось тащить Басю к себе, хотя я уже хотел остаться наедине с собой сегодня. Роб уехал обратно в своё гнилое одиночество, и видимо спьяну, мне стало его жаль. Нужно оплатить ему элитную шлюху, чтобы не был таким угрюмым.

Насколько мне хотелось переодеться в пути, настолько мне теперь было всё равно, что я завалился на диване в прихожей рядом с Басей, и перед сном вспомнил о том, что мой шарф остался на платье Мики. Надеюсь, она вспомнит наше безумие, когда увидит его вновь.

Утро было просто ужасным. Голова раскалывалась. Последствия прошлого дня никуда не исчезли и не отпустили меня, накатив волной воспоминаний и стыда, едва я проснулась. Ещё и в университет нужно было идти сегодня, но к счастью, после полудня. Я привела себя в порядок. Времени ещё было уйма, и пока Милош спал, я включила ноутбук, чтобы проверить почту. Уже около полугода, я переписывалась с одной девушкой. Её звали Ева Ямшинка, и она была родом из того же города, что и мы с Янушем – из Мечника. Мы никогда не виделись, не созванивались, но наши переписки за это время обрели весьма доверительную манеру, и только с ней я могла поделиться самым сокровенным. Стихи и переписка с Евой – это всё, что помогало мне выплеснуть лишние эмоции, иначе пришлось бы завести дневник. Она была онлайн. Я вздохнула, глянула на Милоша, и решила, что если я не расскажу хоть кому-нибудь о событии, произошедшем на моей свадьбе, то лопну от переполняющих меня впечатлений. Я вкратце пересказала Еве дурость, на которую я решилась, без конца проверяя, не проснулся ли Милош, и стало немного легче.

– Я надеюсь, брачная ночь выбила из тебя эти глупости? - это было первое, что она написала в ответ.

– Нет... Брачной ночи не было.

– Какой ужас! Милош до сих пор ходит без сладкого. Не боишься, что начнёт изменять?

– Возможно начнёт. Но не боюсь. Не знаю, мне как-будто теперь всё равно. Может в глубине души я надеюсь на это, чтобы и мне можно было без зазрения совести изменить ему, - я писала, и сама не верила, что могу так думать.

– Почему вы всё ещё не переспали с Милошем? Складывается впечатление, что ты засидевшаяся девственница.

– Лучше бы это было так.

– Так... Неудачный первый раз?

– Можно и так сказать. Самое неприятное воспоминание в моей жизни...

– Расскажешь?

– Я попробую...

И я принялась писать целую тираду о своём прошлом девушке, которую я совсем не знала, и с которой общалась в основном о себе.

Когда я поступила в университет, то у меня почти сразу завязалось общение с моим одногруппником Джозефом Новаком. Он был близок к званию "заучка", но мне так нравилось проводить с ним время. Он был добрым. Мягким. Мы были похожи – читали одни и те же книги, любили одни и те же дисциплины в университете, и смотрели одни и те же фильмы. Наши разговоры могли длиться вечно. Вскоре, эти отношения стали походить на романтические. Мы постоянно были вместе, ходили на свидания, иногда целовались, но мне казалось это несерьёзным, будто только общие интересы и привлекали меня в нём, а сам Джозеф, как мужчина, был мне безразличен. Почему-то в наши отношения лезли мои мудрые одногруппницы, и они советовали мне переспать с ним, потому что я держала его слишком близко возле себя, не давая возможности других отношений, и это выглядело, будто я собака на сене. Я дала ему надежду. Я позволила ему думать, что всё обязательно произойдет, и теперь не могла отказаться от этого, потому что это не красиво. Я была очень внушаемая. Была? Наверное, до сих пор я такая. Я поверила в это, и всякий раз, когда Джозеф приглашал меня к себе, я понимала, что рано или поздно наше невинное времяпровождение окончится по-горизонтали. Нужно было просто начинать всё сводить на нет, отказываться, но я твёрдо думала, что должна ему. Он потратил на меня своё время, и теперь заслуживал на награду. А иначе – я просто эгоистичная сука.

Этот момент долго ждать себя не заставил. И я пошла. Во время его приставаний, я перестала узнавать своего друга – никакой нежности, никакой осторожности, никакой любви... Джозеф обращался со мной, как с негодной девкой, и я должна была вырваться и порвать с ним. Но я стерпела. Потому что, когда я шла с ним, то понимала куда я иду, какие могут быть у этого последствия, и что если отвергать его, то только здесь и сейчас. Но я не отвергла его. И Джозеф сделал это со мной. Было тошно, мерзко, противно, и очень больно. И я даже не знаю от чего больше – от нежелательного первого опыта, от разочарования в своём друге, или от того, насколько я была дурой.