Десять тысяч дверей - Аликс Е. Харроу Страница 10

За ужином я попыталась воззвать к мистеру Локку, но безуспешно.

– Полагаю, тебя разжалобила какая-нибудь блохастая бродяга?

– Нет, сэр. Вы помните Беллу, собаку, которую держат Заппиа? Она родила щенков, и…

– Значит, полукровка. Они никуда не годятся, Январри, и потом, я не желаю, чтобы какая-то дворняжка погрызла мне всю таксидермию. – Он помахал вилкой. – Но послушай, что я тебе скажу. Один из моих партнеров в Массачусетсе разводит очень редких такс. Возможно, если ты будешь очень старательно учиться, я соглашусь наградить тебя ранним рождественским подарком. – Он снисходительно улыбнулся мне, подмигнул, заметив поджатые губы Вильды, и я выдавила ответную улыбку.

После ужина я вернулась к переписыванию бухгалтерских книг в угрюмом и раздраженном настроении, со смутным ощущением, будто мне натирают кожу невидимые кандалы. Цифры начали расплываться и преломляться из-за выступивших на глазах слез. Внезапно мне почему-то захотелось вернуть свой давно утерянный карманный дневник. И тот день в поле, когда я написала историю так, что она ожила.

Моя ручка скользнула к полям книги. Я не стала обращать внимания на голос в голове, твердивший, что это нелепо, бессмысленно и невозможно; что слова на бумаге не способны творить волшебство. Я написала: «Жила-была хорошая девочка, которая встретила плохую собаку, и они стали лучшими друзьями».

На этот раз я не почувствовала, что мир беззвучно изменился. Мне лишь показалось, будто вся комната тихо вздохнула. Окно, выходившее на юг, слегка задребезжало. Меня охватила болезненная усталость, тело потяжелело, как будто все мои кости стали свинцовыми. Ручка выпала из моих пальцев. Я сморгнула влагу, затуманившую взгляд, и задержала дыхание.

Но ничего не произошло. Щенок не возник рядом со мной из ниоткуда. И я вернулась к работе.

На следующее утро я проснулась резко и очень рано – ни одна молодая девушка в своем уме не согласится добровольно встать в такой ранний час. Я услышала, как что-то ударилось в окно. Вильда засопела во сне, инстинктивно хмуря брови.

Я кинулась к окну, путаясь в ночной рубашке и простынях. На покрытой инеем лужайке стоял Сэмюэль, на его запрокинутом лице снова играла полуулыбка. В одной руке он сжимал повод своего серого пони, а во второй держал все ту же корзинку с круглым дном.

Я выскочила за дверь и помчалась вниз по черной лестнице, не успев задуматься даже на секунду. Мысли «Вильда с тебя кожу сдерет» и «Боже, ты же в одной ночнушке» пришли мне в голову только после того, как я распахнула дверь черного хода и побежала навстречу Сэмюэлю.

Тот покосился на мои босые ноги, которые холодил иней, а потом перевел взгляд на мое лицо, исполненное отчаянного нетерпения. И во второй раз протянул мне корзину. Я обхватила замерзший сонный комочек и прижала к груди. Щенок тут же уткнулся носом мне под мышку в поисках тепла.

– Спасибо, Сэмюэль, – прошептала я. Сейчас я понимаю, что это была слишком скудная благодарность. Но Сэмюэль, похоже, остался доволен. Он склонил голову, напомнив рыцаря, который добился благосклонности прекрасной дамы, потом взобрался на своего сонного пони и исчез в тумане полей.

Я позволю себе прояснить ситуацию: я не дурочка. Я поняла, что слова, которые я написала на полях, – это не просто чернила на бумаге. Они прикоснулись к миру и внесли в него какие-то невидимые, неясные изменения, которые привели Сэмюэля к моему окну. Но было и более рациональное объяснение: он разглядел тоску в моих глазах и решил послать ко всем чертям эту злую немку с ее запретами. Я предпочла поверить в это объяснение.

И все же, вернувшись в комнату и положив пушистый коричневый комочек в гнездо из подушек, я первым делом отыскала в ящике стола перо. Взяв с полки «Книгу джунглей», я открыла пустую страницу в конце и написала: «С того дня они с собакой стали неразлучны».

Летом тысяча девятьсот девятого года мне было почти пятнадцать, и туман моего подросткового эгоизма постепенно начал рассеиваться. Весной вышла вторая книга «Анны с фермы “Зеленые крыши”» и пятая книга «Страны Оз»; белая курносая женщина по имени Элис успешно завершила поездку на автомобиле через всю страну (мистер Локк назвал сей подвиг «крайне нелепой выходкой»); ходили пересуды об Оттоманской империи, где случился то ли переворот, то ли революция («какая бессмыслица»); а мой отец уже много месяцев находился в Восточной Африке и ни разу не прислал ни одной открытки, только посылку к Рождеству, в которой лежала фигурка слона, вырезанная из пожелтевшей слоновой кости, с буквами МОМБАСА на животе. К ней была приложена записка, в которой он обещал, что приедет домой к дню моего рождения.

Он не приехал. Зато приехала Джейн.

Начиналось лето, и листья на деревьях были еще молодыми и блестящими от росы, а небо синело, будто свежевыкрашенное. Я лежала в саду вместе с Бадом, перечитывая прошлые книги «Страны Оз», чтобы подготовиться к чтению новой. Я уже успела позаниматься французским и латынью, решила все задачки и переписала бухгалтерию для мистера Локка. Теперь, оставшись без Вильды, по вечерам я была предоставлена самой себе.

Думаю, Бад заслуживает более подробного рассказа. Если бы худшие кошмары Вильды могли принять осязаемую форму, они оказались бы очень похожи на желтоглазого щенка с огромными лапами, роскошной бурой шерстью и без малейшего уважения к нянькам. Увидев его у меня в спальне, она закатила истерику и потащила меня в кабинет мистера Локка прямо в ночной рубашке.

– Боже мой, мисс, прекратите эти крики, я даже кофе еще не пил. Так в чем дело? Мне казалось, я вчера вполне ясно выразился. – Мистер Локк обратил на меня свой фирменный ледяной взгляд бледных, как луна, глаз. – Не желаю видеть это животное в своем доме.

Я почувствовала, как моя воля дрожит, поддается и угасает под тяжестью его взгляда. Но потом я подумала о словах, спрятанных на последней странице томика Киплинга: «Они с собакой стали неразлучны». Я покрепче обняла Бада и посмотрела в глаза мистеру Локку, упрямо сжав челюсти.

Прошла секунда, потом еще одна. У меня на шее выступил пот, как будто я поднимала тяжести. Потом мистер Локк рассмеялся.

– Ладно, оставь его, если так уж хочется.

С этого момента мисс Вильда стала постепенно исчезать из нашей жизни, выцветать, как газетный заголовок на солнце. У нее не было шансов против Бада, который рос с пугающей скоростью. Со мной он все так же был ласковым щенком, который засыпал у меня в ногах и пытался забраться на колени даже тогда, когда перестал туда помещаться. Но вот его отношение ко всем остальным представителям человеческого рода становилось просто опасным. За шесть месяцев он с успехом изгнал Вильду из нашей комнаты, заставив ее переселиться к прислуге, а к девятому месяцу большинство обитателей особняка предпочитали не соваться к нам на третий этаж.

В последний раз я видела Вильду, когда она торопливо шла через лужайку, озираясь на окно моей комнаты, – нянька напоминала генерала, бегущего с поля проигранной битвы. Я так крепко обняла Бада, что он взвизгнул, а потом мы весь вечер плескались на озере, охваченные головокружительным чувством свободы.