Вороны - Вика Варлей Страница 10

— Гардиния. Моя невеста.

Она бросила робкий взгляд на Михаса, затем на стоящую плечом к плечу группу возле стола, — словно высеченные из дерева или камня изваяния древних богов. Девушка отделилась от группы, взяла ее за руку.

— Не бойся… Я — Лира. Мы все очень рады видеть тебя и нам приятно, что ты здесь. Просто… просто не знаем, как показать. Как показывают люди….

Какая красавица сестра у Михаса! Такие же черные, только чуть раскосые глаза, копна черных волос, затейливо уложенных в высокую прическу. Прямой с небольшой горбинкой нос, красивые губы, белая кожа. Легкий румянец появился на щеке, когда взяла ее за руку… Гардиния приветливо улыбнулась, заметно расслабилась.

— И я очень рада. Мир дому вашему! Да хранят вас боги!

Пожилой мужчина без тени улыбки вышел вперед, кутаясь в такую же шаль, что и женщина, важно произнес:

— Мы принимаем тебя, Гардиния, в нашем доме, а это значит, что ты — наш друг, желанный гость, находящийся под нашей защитой и мы доверяем тебе. С сегодняшнего дня мы принимаем тебя и как невесту Михаса. Он видит с тобой свое будущее, — выбор свой сделал. Мы рады, что и ты сделала свой, — мужчина чуть склонил голову.

Следом к ней, как веселый ручеек потянулись остальные; поджарый Карас, очень высокий Ставрос и младший Алес, — с нежным и мягким выражением темно — коричневых в золотую крапинку глаз. Алес с любопытством дотронулся до ее щеки, волос и тут же отдернул руку. Последней была мать Михаса — Сирия. Сирия, лицо которой отражало следы былой прелести, выглядела представительно, но доброжелательно. Она обняла ее, словно укутала большими теплыми крыльями.

На мгновение у Гардинии промелькнула мысль, что семья Михаса могла возражать против их союза. Отказаться принять ее, — ведь она для них такой же чужак, что-то инородное, как и они для нее. То, что сейчас вороны поддержали их пару… Здесь настоящая семья и крепкие связи.

Она прижала ладонь к груди и благодарно склонила голову.

Это лесное озеро было запретным. Старейшина Аргус рассказывал, как однажды сюда пришло войско воинов. Они расположились на ночлег, а перед этим решили искупаться. Ни одного воина с тех пор живым не видели. Случайно кто-то из охотников наткнулся на место их стоянки. Вся одежда, оружие, запасы еды — все лежало нетронутым. Воины же словно сквозь землю провалились. Охотники попытались подойти к воде и напиться, но невидимая сила остановила их. Люди поспешили от этого места прочь. Потом позже местные растащили по домам оставшееся без хозяев добро.

Чтобы сюда добраться, нужно было обойти несколько зеленых холмов, миновать глухую лесную чащу. Свет еле пробивается сквозь тяжелые кроны. Иногда дерзкий луч падает на кусты раскидистого папоротника, на влажный мох, усыпанный семенами и шишками. Были ли здесь когда-нибудь люди на самом деле? Она прислушалась, — где-то невдалеке раздается грохот, барабанная дробь. Глухой шум приближался, становился все громче. Михас обернулся, помог преодолеть крутой подъем.

— Уже близко, — пояснил он, сделал несколько шагов и остановился.

Сердце забилось от волнения… Перед ними открылся сказочный вид, — поразительное по своей красоте и чистоте озеро. Голубое, с серебристыми бликами и такой необычной формы. Словно полумесяц спустился с небес и лег на землю. Все здесь казалось необычным и прекрасным, — водопад, бьющий с шумом о камни, насыщенная зелень и яркие дивные цветы вокруг, рассыпанные, словно драгоценные камни, — синие, белые, красные, розовые, бардовые, желтые — все казалось пристанищем прекрасных богинь, местом их игрищ и удовольствий. Девушка никогда не встречала подобной красоты, красоты, от которой щемило бы в груди.

— Люди говорят, что боги не пускают пришлых сюда. Что красота озера несет смерть.

— Кто приходит с кровью на руках, со злыми помыслами, — того здесь ждет погибель. Это озеро влюбленных. Природа сама создала его и защищает от непрошенных гостей.

Михас ступил на берег, затем снял одежду. Черные до плеч волосы, белая как снег кожа, мускулистое сильное тело. Тело воина. Девушка смотрела на Михаса и крылья ее носа трепетали от волнения. Она впервые видела тело любимого обнаженным. В ней одновременно с этим рождалось странное ощущение, уверенность, что знала его всю жизнь. Гардиния тихо подошла, провела рукой по плечу… Разум отметил, как мощно вздымается его грудь, как горит желанием мужской взор. Сдерживаемая усилием воли страсть на миг заставила потеряться, затрепетать. Но она тут же воскресла в его глазах цвета ночи, гордо вскинула голову. На землю упал сарафан, за ним — рубаха. Через мгновение на землю упала ее последняя одежда. Гардиния распустила волосы, — черные волны шелка, струящиеся ниже пояса. Гулкие удары сердца, шум водопада о камни, ветер дотрагивается до нежной кожи, успокаивая бурлящую кровь. Следом за мужчиной она вошла в воду…

Две тени скользили по лунной глади, — они то сплетались в причудливый узор, то распадались и уходили на глубину. Исчезали и вновь появлялись на поверхности. Гибкость и изящество сплетались с силой и мужественностью. Молчаливый лес с замиранием наблюдал за любовным танцем, — таинством двух прекрасных тел. Двух горящих нежностью и страстью сердец. Он подхватил ее на руки, понес к водопаду. Она осторожно ступила на теплый камень, встала под сильные струи, сбивающиеся у ее ступней в пену. Небывалая легкость и ощущение блаженства, от которого кружится голова — обостренные чувства подсказывали, что озеро действительно обладает магией. Она как — будто вышла из своего тела, очутилась за гранью реальности и времени. Она готова провести вот так все вечности мира. В этом блаженстве и покое. Лишь живительный поток чувств бьет из груди как из родника. Михас вновь подхватил ее на руки и с ней, словно с драгоценной ношей, переплыл на другой берег.

Гардиния наблюдала, как Михас отжимает с волос воду, смотрит на нее… Словно вся его жизнь в ней одной. Тысяча невысказанных слов копилась в душе и словно морские волны накатывала и отступала. Но что сказать? Как? Нужно ли? Бессмысленно… Она все читает в его глазах, а он — в ее. Гардиния нашла одежду, заплела косу. Он сорвал один из цветков, украсил ее висок.

— Ты самая прекрасная из всех женщин. Нам пора.

На ладони лежал свитый из травы и речных ракушек шарик. Михас тяжело вздохнул и сжал ее ладонь в кулак.

— Не потеряй. Это — ключ. Он сам притянет тебя на это место, к нашему дубу. Стоит лишь взять в руку и подумать. Теперь ты можешь приходить сюда постоянно. А захочешь — сможешь на время принять облик ворона.

— Что ж грустишь ты? Не весел?

— Вороны никогда не смеются. Ты заметила на лицах родных хоть тень улыбки?

— Нет…

— Мы почти всегда серьезны, сосредоточены. Летаем или дремлем. Можем играть, забавляться. Отдавать тепло, любовь, но не веселиться. А грустно мне, потому что… сам не знаю почему. Еще на шаг ты ближе, судьба уже стучится в дверь, а мне все не верится. Боюсь я, что беда случится, что не получится…