Колдовской квест - Кирилл Кащеев Страница 10

Птенец вертел головенкой, махал неокрепшими крыльями, но вырваться ему не удавалось! Еще парочка спутанных птенцов и птица побольше бились в руках другого парня. А вокруг, хохоча и подбадривая товарища, толпилось с пяток коротко стриженных качков. И у каждого на груди, выпущенные поверх курток, болтались ожерелья из гладких, до белизны вываренных птичьих черепов.

Атака черной птицы увенчалась успехом – ладонь человека окрасилась кровью. Парень выругался, взмахнул кулаком… Попал – отброшенная ударом птица отлетела в сторону, клубком перьев ударилась о ствол дерева и свалилась к корням.

Толпящиеся у котелка качки заорали, главарь торжествующе усмехнулся и, посасывая расцарапанную кисть, начал медленно опускать бьющегося птенца в котелок.

– Это что тут за общество юных живодеров?! – донеслось с небес.

Проламывая ветки, на банду качков рухнула швабра. Соскочившая с нее девчонка недолго думая подхватила свою деревяшку и заехала ею главарю в ухо. Того снесло прочь, спутанный птенец вывалился из кулака и затрепыхался на земле. Вооруженный мечом пацан прыгнул на державшего остальных птиц парня. Сверкающее лезвие блеснуло у того перед глазами, он в ужасе зажмурился, разжал руки… Добыча вывалилась. Хлесткий удар обрушился на его шею, опрокидывая в кучу гнилой листвы.

Мальчишка с мечом закружился, рассыпая удары направо и налево.

– Э, б…, у него меч ненастоящий! – выбираясь из листьев, заорал схлопотавший по шее качок. – Не режется!

– Зато больно бьется! – гаркнул Богдан, заехав ему рукоятью по зубам.

Качок хрюкнул и улетел обратно в листья.

Главарь тем временем успел очухаться.

– Это какие-то мальки! Хватайте их! – потирая ушибленное ухо, орал он. – Мы еще и их черепушки выварим, будут знать, как лезть в обряд призывания сатаны!

Но подручные почему-то не послушались.

Они глядели вверх и истошно орали:

– Сатана! Сатана!

Главарь тоже поглядел вверх и понял, что вышеуказанный персонаж уже прибыл.

Прямо над головой, неторопливо пошевеливая широко распахнутыми крыльями, парила гигантская собака. Вокруг нее трепетал зеленый огненный ореол, а в снабженных жуткими когтями лапах она сжимала… швабру. И этой самой шваброй собачища залепила главарю по другому уху.

Парень коротко ухнул и свалился в листву рядом со своим помощником. Последней его связной мыслью было, что сатане, кажется, не очень нравится, когда его призывают.

Собачища сложила крылья и приземлилась посреди дворика на все четыре лапы. Поглядела на жмущихся друг к другу насмерть перепуганных качков полными зеленого огня глазищами и гулко, как в бочку, гавкнула. Садисты-недоучки издали дружный вибрирующий стон и, перепрыгивая через покосившиеся заборчики, со всех ног бросились прочь. На бегу они слышали, как звонкий девчоночий голос кричит им вслед что-то ритмичное, и чувствовали, как ожерелья птичьих черепов на их шеях оживают: сжимаются, изо всех сил стискивая горло, отпускают, позволяя вдохнуть, и снова сжимаются…

– Жалко, больше суток это заклятье не продержится, – злобно процедила Танька, сузившимися глазами глядя, как качки, каждый из которых то и дело хватается за горло, бредут прочь. – Ну ничего, после этих суток они ни к одной птице и близко не подойдут, – она присела на корточки и стала распутывать веревку на лапах птенца.

Черная птица, вызвавшая их на помощь, к тому моменту пришла в себя. Истошно каркая, она кинулась ко второй такой же. На короткое мгновение взрослые прижались друг к другу, словно обнялись, и тут же, трепеща крыльями, принялись виться над птенцами.

– Ну все, все! Все уже хорошо, – распутывая последнюю пару тоненьких лапок, приговаривала Танька.

Черная птица еще разок тревожно пронеслась над птенцами, опустилась на землю, подпрыгнула к самым Танькиным коленям и неожиданно раскланялась, будто маркиз какой из исторического кино:

– Words cannot expr-ress my gratitude for you… – каркающим мужским голосом провозгласила черная птица. Или лучше сказать – черный птиц? – Young warrior… – он отвесил глубокий поклон Богдану, – …charming witch, – новый поклон Таньке – …char-rming she-dog [4], – он склонил голову перед брезгливо обнюхивавшей дворик Хортицей.

Гигантская собака обиженно фыркнула и преобразилась в стоящую на четвереньках девчонку.

– I am not a she-dog, – поднимаясь на ноги, возразила она.

– Oh, you speak English! – мимоходом возрадовался собеседник. – Please, excuse me my mistake! Of course, char-rming she-werewolf!

– I am not a she-werewolf! [5]– еще больше насупилась Ирка, но тут же махнула рукой. Этот «птиц», похоже, приезжий (или как правильно – залетный?), наверняка из Англии, а у них, кроме волков, других оборотней не водится.

– Let me intr-roduce my family and me to our r-rescuers! – птиц прижал крыло к груди и резко склонил голову. – I am the R-raven and this is my wife… [6]

Танька, старающаяся ни слова не упустить из английской речи, удовлетворенно кивнула, глядя на все еще хлопочущую над птенцами вторую крупную черную птицу:

– Ясно, ворона…

– No, no! – теперь уже запротестовал слегка обиженный ворон. – She is not a crow, she is also a raven, she-raven…

– Что он говорит? – нахмурившись, переспросила у Ирки Танька. – А то у него акцент такой каркающий, я не все понимаю…

– Говорит, что жена у него никакая не ворона, а тоже ворон. Воронесса…

Ворон, видно, что-то понял, оживленно закивал и, от возбуждения постоянно сбиваясь с английского на вороний, закаркал:

– Мы, вур-роны, почтенные птицы, наш благор-родный р-род имеет давние истор-рические и магические тр-радиции. Я имею честь служить в лондонском Тауэр-ре, – ворон в очередной раз поклонился, – защищаю Бр-ританию, – скромно заметил он.

– Как это? – удивилась Ирка. Ей сразу вспомнился мультик, где птицы на войне доставляли сообщения, – но там вроде голуби были, а не вуроны?

– Юная леди р-разве не знает, что др-ревнее повер-рье гласит: пока вур-роны гнездятся в Тауэр-ре, Бр-ритания не падет? – тоже удивился ворон.

– Ну ясно, если кто решит изничтожить Британию, бригаду этих качков-птицеловов на Тауэр с парашютами выкинут – и англичанам хана, – пробормотала Танька.