Король-Провидец - Крис Банч Страница 10

Ты уносишь погибших,

Ты служишь Сайонджи.

Огонь, жги,

Огонь, служи!

Замолчав, он прикоснулся веточкой к крошечному пламени на жаровне. В следующее мгновение на погребальной площадке с ревом вспыхнул огромный костер. Языки пламени взмывали высоко, гораздо выше, чем у любого костра, зажженного от дерева.

Тенедос наблюдал за сожжением, и его губы кривились в недоброй улыбке.

— Хотелось бы мне, чтобы это видели в Никее как знамение грядущих времен, — тихо произнес он. Сомневаюсь, что кто-нибудь кроме меня слышал его.

Мы отошли на небольшое расстояние вверх по течению, подальше от погребального костра, но достаточно близко, чтобы следить за переправой, и заняли оборонительную позицию. Я удостоверился, что часовые расставлены как следует, и присел отдохнуть на плоский камень, пока повара Тенедоса с помощью добровольцев из моих солдат готовили обед из роскошных яств, имевшихся в обозе посла. Тенедос предложил мне выбирать по своему вкусу, заметив: «То, что могло достаться в дар ахиму Фергане, пусть лучше съедят ваши честные люди». И снова обычная гипербола прозвучала в его устах искренней похвалой.

Тенедос подошел ко мне.

— Теперь, когда нам выпала свободная минута и никто не может слышать нас, я объясню, что я имел в виду при нашей встрече.

Он попросил разрешения сесть, и я махнул рукой в сторону соседнего камня, надеясь услышать интересный рассказ. Объяснение и впрямь было интересным, но таким же необычным, как и его поведение.

— Скажите, приходилось ли вам видеть человека, считавшего, что весь мир ополчился против него, и сами боги вступили в заговор ради его уничтожения?

Мне приходилось — в лицее. Один из наиболее многообещающих кадетов вбил себе в голову идею, что завистники пытаются отравить его, о чем предупреждают тайные послания богов, которые пишут на небе огненными буквами, понятными только ему одному. Провидцы и травники пытались вылечить его, но безуспешно, и он вернулся к своей опечаленной семье. Спустя несколько месяцев мне сообщили, что он покончил с собой во время вспышки безумия, так как теперь считал, что даже его собственная кровь замышляет изменить ему.

Я кивнул.

— Хорошо. По-видимому, кое-что из того, о чем я собираюсь рассказать, покажется вам безумием. Но я прошу вас держать свое мнение при себе и ничего не предпринимать до тех пор, пока я не стану выглядеть полным кретином... или же до тех пор, пока не подтвердится моя правота.

Теперь я смотрел на Провидца Тенедоса с некоторой опаской. Его солнечная улыбка вспыхнула снова, и я каким-то образом понял , что этот человек находится в здравом рассудке; возможно, в более здравом, чем я сам.

— Я начну свой рассказ с вопроса. Не кажется ли вам странным, что Провидец вроде меня был назначен полномочным послом в Сайану?

Это действительно удивляло меня, но я предположил, что у Тенедоса есть друзья или связи в правительстве, и это назначение является политической услугой. Правда, большинство нумантийцев сочтет такую услугу не более полезной, чем ботинки, подаренные безногому калеке.

— Ремесло Провидца едва ли способствует назначению на такой пост, разве что в случае, если страной правит чародей, чего нельзя сказать о Кейте, — продолжал Тенедос. — Причина, по которой меня назначили послом в наиболее удаленное от Никеи и опасное место, заключается в том, что я непопулярная личность, одержимая радикальными идеями.

Ну, об этом-то я уже догадался, судя по его поведению. Полагаю, эта мысль ясно отражалась на моем лице, так как Тенедос снова улыбнулся.

— Меня выслали сюда, дабы честные никейцы более не подвергались воздействию моей опасной ереси. Я также считаю, что мне было суждено умереть, учитывая «специальные» приказы, в которых мне предписывалось выезжать немедленно, не ожидая военного эскорта... причем безопасность моего пути была явной выдумкой.

Теперь я могу привести новые доказательства. Не хочу обидеть вас, легат Дамастес а'Симабу, но крайне необычно видеть столь молодого офицера, командующего целым кавалерийским эскадроном, не говоря уже о том, что под его началом находится пехотная рота во главе с капитаном. Складывается впечатление, что этого легата подставили как кеглю, в которую будут катать шары.

Я сохранял на лице каменное выражение.

— Прекрасно, легат, — одобрил Тенедос. — Я был бы удивлен и разочарован, если бы вы сделали какое-нибудь замечание. Позвольте мне задать еще несколько вопросов. Вы можете отвечать на них лишь в том случае, если ответ будет положительным. Итак, находитесь ли вы в особенном фаворе в своем полку? Понес ли ваш полк большие потери в офицерском составе за последние несколько месяцев? Известны ли вы своим неповторимым искусством в обращении с велеречивыми и высокомерными дипломатами вроде меня?

При последних словах я невольно улыбнулся, но не сказал ни слова.

— Я так и думал, — вздохнул Тенедос. — Тогда позвольте высказать некоторые предположения. Во-первых, Совет Десяти был прав, утверждая, что Кейт бурлит и готовится к новому восстанию. Давайте дальше предположим, что Совет Десяти желает сокрушить этот мятеж бронированным кулаком, чего не случалось при жизни последних двух поколений. В таком случае, разве гибель посла не будет достаточной причиной для того, чтобы отправить в Спорные Земли части регулярной армии, а не просто карательную экспедицию? Если Нумантия получит такой повод для вторжения, Кейт может сколько угодно взывать к Майсиру, но вряд ли король Байран прислушается к их мольбам. Ага, я вижу, вы не знаете, что Кейт постоянно разыгрывает нумантийскую и майсирскую карты? Потому-то ни одна страна не может присоединить Спорные Земли к своим владениям, не рискуя оскорбить своего великого соседа.

Убийство полномочного посла может также послужить поводом к тому, чтобы провинция Дара расширила свои границы, аннексировав Юрей и положив конец давнему спору между нами, Каллио и Майсиром о истинной принадлежности этого чудесного уголка.

— Я ничего не смыслю в подобных материях, — заявил я. — Я солдат, а не политик.

На этот раз улыбка Тенедоса была жалостливой.

— Дамастес, друг мой, — мягко произнес он. — Близится время, когда всем нумантийцам придется стать политиками.

Он собирался что-то добавить, но в этот момент послышался крик часового. Колонна капитана Меллета подходила по дороге, и через несколько минут все увидели пыльное облако, приближавшееся к нам.

Я не ожидал прибытия пехоты до начала следующего дня, но Меллет сказал, что он был пристыжен моим порывом и заставил солдат маршировать с удвоенной скоростью, посменно позволяя им отдыхать на повозках и рискуя нарваться на засаду при движении в сумерках.

— Я решил, что этого от нас не ожидают, и поэтому у хиллменов не будет времени устроить западню, — сказал он. — Так и случилось.