Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади Страница 107

– Ты в порядке? – спросила Малика, желая убедиться, что Альхара до сих пор идёт следом.

– Да.

– Что-то случилось?

– Нет.

Легко лгать иноверке. Даже изворачиваться не надо. Достаточно сказать «да» или «нет», чтобы искупить пару грешков. А самая универсальная фраза для обмана: «Не знаю».

Малика задала первый пришедший на ум вопрос:

– Когда Иштар отправляется в паломничество?

– Не знаю.

Ну конечно… Ты две недели безвылазно сидишь во дворце и не знаешь о планах хазира на ближайшее будущее?

Вдруг Альхара, набравшись смелости, опередил Малику и преградил ей дорогу.

– Я нахожусь в сложной ситуации, – произнёс он, рассматривая что-то у себя под ногами.

После этих слов люди обычно лгут, и Малика приготовилась выслушать какую-нибудь правдоподобную историю, объясняющую его нервозность.

– Я не могу обсуждать с тобой решения Иштара. Я же не доносчик и не шпион. И не могу тебя обманывать. Но утаивание правды – это и есть обман.

Малика ничего не ответила, только кивнула.

– Я хочу оправдать твоё доверие и доказать свою преданность, – продолжил Альхара, рассматривая дорожку из гравия и поддевая носком сапога камешки. – Но не хочу это делать за спиной Иштара.

Малика неосознанно поискала несуществующую пуговицу на манжете рукава:

– Его решения касаются меня?

– Да, Эльямин. И я не могу что-либо изменить. Если бы мне дали допуск на заседания Хазирада чуть раньше, я бы попытался вмешаться. – Пересилив себя, Альхара устремил взгляд на Малику. – Мне не нравится то, что я сейчас делаю. Это неправильно. Но я уже говорю с тобой – отступать поздно.

– Ты предупредил меня. Этого достаточно, – промолвила она, всматриваясь в воспалённые глаза Альхары.

– Я только начал.

– Лучше молчи. Я знаю, как в Ракшаде наказывают за крамольные речи. Не хочу, чтобы твоим детям отрезали языки.

Альхара посмотрел по сторонам и сказал еле слышно:

– Встречи с тобой добивается посол Росьяра.

– Что значит – добивается?

– Иштар в отъезде, а Хёск не даёт разрешение.

Малика пожала плечами:

– Я не знакома с послом. Зачем я ему нужна?

– Он привёз тебе письмо от правителя Грасс-дэ-мора.

Первая мысль: заболел Мун или ещё хуже. Об этом Малика боялась даже думать.

– Пусть передаст письмо, и всё. Без всяких встреч.

– Он хочет вручить лично, – произнёс Альхара.

Видимо, посол тоже наслышан о склонности ракшадов ко лжи и боится, что письмо где-то «затеряется».

– Ну хорошо… – растерянно проговорила Малика. – И как долго Хёск ему отказывает?

– Четвёртый день. Иштар должен приехать с минуты на минуту, и посол уже сидит у него в приёмной.

– Ты нервничаешь из-за этого письма? – промолвила Малика, глядя в напряжённое лицо Альхары. – Ты догадываешься, что в нём. Верно?

– Я видел конверт: чистый, без единой надписи. Может, в нём ничего нет. Не знаю. Посол не разрешил Хёску вскрывать его.

– Значит, дело не в письме. Это всего лишь предлог, чтобы со мной встретиться. – Малика встрепенулась. – А с какой это стати Хёск читает чужую переписку?

– Обычно этим занимается секретное ведомство. Во-первых, письмо должно быть написано на шайдире. Во-вторых, в нём не должно быть ничего такого, что противоречит интересам Ракшады. И поскольку письмо будет передано при личной встрече, его вскроют и прочтут при тебе.

Малика растерялась:

– Это… законно?

– Да, Эльямин. Личная переписка с иностранцами подвергается проверке в обязательном порядке. Это всем известно.

– Только не мне. И разве это личная переписка? Правитель написал своему тайному советнику.

– Это личная переписка. Ракшада не признала Адэра Карро правителем Грасс-дэ-мора. Для нас он сын нашего врага – Великого Могана. А ты не тайный советник, а иностранка и иноверка, которая по воле Всевышнего стала шабирой. Ты олицетворяешь Ракшаду, а не Грасс-дэ-мор, и должна действовать в интересах страны, которая приняла тебя и стоит на твоей защите.

– Хороша защита…

– Эльямин… Я хочу присутствовать при вашей встрече.

– Зачем?

– Хочу убедиться, что письмо попадёт тебе в руки.

– Вот как… – пробормотала Малика.

Адэр не желал, чтобы послание очутилось в мусорной корзине, если работник секретного ведомства сочтёт его опасным. Но он не учёл, что письмо могут уничтожить на глазах у адресата.

– Эльямин… Я должен присутствовать при встрече.

– И кто тебе мешает?

– Если я приду без приглашения, меня не пустят. А если ты возьмёшь меня с собой… – сказал Альхара и с многозначительным видом умолк.

– Хорошо. Идём. – Малика двинулась по аллее; Альхара пошёл рядом. – Что натворил Иштар?

– Нельзя обсуждать поступки хазира за его спиной.

– А в его присутствии, значит, можно. Ты уже выступил перед Шедаром, – сказала Малика, имея в виду речь Альхары, за которую его супруга Чари поплатилась своим языком.

– Зато это было честно.

– А если Иштар откажет послу?

– Я бы устроил вам встречу у себя дома…

Малика взмахнула рукой:

– Исключено. Лист бумаги не стоит такого риска. В любом случае я скоро поеду домой и всё узнаю. И думаю, там ничего страшного нет. Все сроки прошли, и правитель просто интересуется, почему я до сих пор в Ракшаде.

Какое-то время они шли молча, погрузившись в свои мысли.

– Кстати, – промолвил Альхара. – Я навёл справки о Мароше.

Малика не сразу сообразила, о ком идёт речь.

– Кто это?

– Муж Самааш.

– И что тебе удалось узнать?

– Это закрытая информация. Понимаешь?

Малика кивнула:

– Понимаю. Мне некому выбалтывать тайны.

– Пятнадцать лет назад Мароша обвинили в причастности к отравлению потомков династии Гарпи. Тогда хазиром был ещё отец Иштара. Отравили всех, кто присутствовал на ужине: хазира и его шестерых сыновей. Хазир, Шедар и ещё двое средних братьев выкарабкались довольно быстро. И всё благодаря Хёску. Вот почему Шедар поддержал его кандидатуру на место верховного жреца.

Малика вздохнула. Опять этот Хёск. Человек, полный тайн.

– Двое старших братьев умерли на следующий день, – продолжил Альхара, – а Иштар болел почти два года. Никто не верил, что он выживет.