И оживут слова. Часть III - Наталья Способина Страница 11

— Я? Причем здесь я? И Альгидрас… Я же уже сказала тебе, я невеста княжича! — я и сама чувствовала, что мой голос звучит ненатурально.

Алвар отступил на шаг, но руки моей не выпустил. Он смотрел на меня с полуулыбкой и слегка качал головой.

— Ты ошибаешься! — прошипела я.

— Я очень редко ошибаюсь, краса. В таких вещах — никогда. Как бы то ни было, Рамина выбрала вечность в камне, чтобы те, кого она любила, могли жить.

— Им это помогло? — негромко спросила я.

Алвар глубоко вздохнул и произнес очень серьезно и очень устало:

— Я не знаю. Жизнь очень долгая, краса, и в ней всегда много ошибок. Те, кого она защищала, выжили, но, сами того не ведая, едва не погубили этот мир. Они добровольно отказались от своей силы, передав ее Рамине, но мир снова едва не погиб. Тогда они попытались вернуть силу вновь, но равновесие уже было нарушено, и все стало еще хуже.

— То есть речь ни много, ни мало о спасении целого мира? — скрывая растерянность за усмешкой, произнесла я.

Алвар буднично кивнул, а потом слегка улыбнулся:

— Или, если тебе так понятней, краса, о войне в одном небольшом княжестве, о судьбе девочки с той стороны мира и о жизни мальчика с хванского острова.

— А что же с мальчиком из Савойского монастыря?

— А мальчик из Савойского монастыря очень хочет спасти мир. Но ему нужна помощь.

Я внимательно смотрела на Алвара и понимала, что у меня нет повода ему верить. Однако взгляд сам собой цеплялся за ранние морщинки вокруг его глаз от бесконечных улыбок, и я с ужасом понимала, что верю каждому слову, как бы глупо все это ни звучало.

— И кто должен тебе в этом помочь? Альгидрас?

В ответ Алвар лишь кивнул.

— Но он даже слышать о тебе ничего не хочет! Не знаю, чем ты так его разозлил, но он уверен, что тебе вообще нельзя верить. Или же… это он нам так говорит, а на самом деле все иначе?

Алвар посмотрел куда-то за мое плечо, нахмурился и медленно произнес:

— Нет. Все так, как ты сказала. Он не хочет ничего слышать. Но он должен. Иначе мир все же погибнет.

Я помотала головой, отказываясь верить в такие формулировки, потому что пока не могла воспринимать это всерьез.

— И что ты собираешься делать?

Алвар перевел взгляд на мое лицо и беспечно улыбнулся:

— Ждать. Что я еще могу? Я не в силах убедить Альгара в том, что не враг ему. Он слишком упрям. И зол на меня. Но есть ты.

И вот тут все встало на свои места.

— Ты потому и позвал меня сюда? Потому и рассказываешь все это, чтобы я помогла тебе убедить Альгидраса, что ты на его стороне? — на этот раз рассмеялась я, а Алвар, для разнообразия, остался серьезным. — Ты с ума сошел?!

— Поверь мне, краса, если бы я сошел с ума, на много-много дней пути отсюда осталось бы лишь пепелище. Так что будем верить, что мой разум пребудет со мной до того момента, как Боги призовут меня к себе.

— Ты шутишь сейчас?

— Может, да, а может, и нет. Я не знаю, что случится, если человек, обладающий Силой, сойдет с ума. Альгар выдержал. Иначе воевода Свири не вернулся бы домой. От его лодий не осталось бы даже щепок.

— Что за сила у него?

— О, я и сам хотел бы понять, моя красавица. К нему перешла сила ветра после гибели хванского жреца. Когда он еще был в монастыре, в нем поселился огонь. Не той силы, что у меня или любого из моих людей, но он есть. Но и это еще не все. Дева наделила его силой воды.

— А как происходит передача силы?

— Через обряд. Ведун кваров, видно, лишился разума, раз решил ввести в обряд чужую Святыню. Он и быть рядом с ней долго не мог, не то что управлять. И на его беду добровольной жертвой был выбран Альгар. Здесь не стоит винить старосту хванов, хоть Альгар, верно, винит. Все было предопределено задолго до рождения Альгара, да и самого старосты, если уж на то пошло. Просто на хванском острове должен был родиться мальчик, что соединит в себе силы нескольких Святынь. Сам Альгар не желает об этом слушать, потому что полагает, будто я лгу. А еще винит меня в том, что я прислал свиток со священными словами, которыми определил его связь со Святыней хванов. Но это была лишь дань ритуалу с моей стороны. Не будь тех слов, это ничего бы не изменило. Но Альгару удобней винить меня.

Алвар криво усмехнулся и развел руками, мол, что поделаешь. А меня интересовало другое:

— Откуда ты все это знаешь? Не мог же ты находиться на острове в ночь гибели хванов?

— Не мог. Конечно, не мог. Тут Альгар прав: я впервые покинул стены монастыря. Но все эти годы я следил за островом хванов.

— Почему?

— Потому что именно там пророчество начало сбываться. А еще там был Альгар.

— Почему тебя так волнует его судьба? Это выглядит так, будто ты пытаешься убедить меня в том, что для тебя это важно, хотя на самом деле…

— Поверь, для меня это важно. Почему? Это очень старая история, а я и так поведал тебе сегодня больше легенд, чем кому-либо прежде. Я расскажу тебе эту как-нибудь в другой раз. Ведь у нас еще будет встреча?

Я пожала плечами, раздумывая.

— Я думаю, что ты теряешь время. То есть, я благодарна тебе за рассказ, если принять его на веру, но, думаю, ты переоцениваешь мое влияние на Альгидраса. Он… никогда не станет прислушиваться ко мне.

— О, женщины! Неужели на изнанке мира каждая так глупа и слепа, как ты?

Я не успела обидеться, как он добавил:

— Альгар с дыхания сбивается, когда ты рядом. Я сам это видел.

— Это от неожиданной встречи с тобой, — пролепетала я, стараясь унять невесть с чего заколотившееся сердце.

— От этого тоже. Только от злости, а с тобой… тоже от злости. Только на себя за то, что не может перестать чувствовать.

От этих слов меня накрыло горькой волной:

— А знаешь, ты прав. Не знаю, как ты это понял, но все так и есть. Он вправду злится, оттого, что святыня навеяла нам это… чувство. Потому-то он…

— Святыня? — Алвар округлил глаза и расхохотался так звонко, что пара воинов из числа тех, что все еще изображали статуи, обернулась в удивлении. Впрочем, они лишь улыбнулись и вновь замерли в прежних позах.

— Почему ты смеешься?!

Признаться, его неуместное веселье уже начинало раздражать.

— Да потому, что ты сказала… Ох, ну нельзя же так шутить над старым мной. Так же и умереть со смеху недолго.

Я постаралась взглядом передать все то, что думаю о нем в эту минуту. Алвар наконец взял себя в руки, хотя и с некоторым трудом.

— Кто тебе сказал это? Альгар? Все же годы поистине не властны над его упрямством и нежеланием признавать то, что следовало бы. Святыня не может навеять чувство, краса. Святыня — это сущее. Это то, в чем чувства живут. И не только чувства, а еще и люди, птицы, весь мир! Она может многое, но она не всесильна. Дева не в силах что-то создать: лишь сохранить и передать. Так что Альгар просто…