Скверна - Сергей Малицкий Страница 11

Волны негромко шелестели, разрезаемые килем судна. Над головой гудели паруса. Соленый ветер обдувал лицо. Синее небо накрывало все: от бескрайней и такой же синей глади вплоть до едва различимой полоски лигуррского берега на севере.

– Люблю, – присел на палубу Моллис. – И все прочее действительно случается само собой. Всегда так. Но начиналось все не так. До нашей деревеньки добрались свеи. Много лет назад уже, тогда еще их не было так много. В диковинку они были, иначе бы не пропустили врага воины нашей деревни. К тому же свеи напали ночью. В схватке перебили мужчин, женщин, кроме молодых. Молодые черные женщины дорого стоят. Перекупщики из Эрсет хорошо платят за черных рабынь. Хотя, конечно, немногие добираются до Эрсет живыми, все-таки дорога в тысячи и тысячи лиг трудна. Черные подростки, кстати, тоже стоят немало. Поэтому я жив. Мне тогда было двенадцать, как Шупе. И я глотал слезы, видя, как догорают избы в моей деревне. Но в Эрсет не попал. Та ладья, на которой везли меня, отстала от прочих. Две дюжины свеев сидели на веслах, но густой туман лег на воды моря Апсу, а колдуна-провидца в ладье не было. Плохо у свеев с колдунами. Когда туман рассеялся, оказалось, что прочие ладьи скрылись из вида. Зато на горизонте показался данайский торговец. Он был больше нашей ладьи и, наверное, быстрее, но над морем стоял штиль. Да и кто может остановить свея, если он почувствовал запах добычи?

– И ты впервые увидел, как в море грабят? – предположил Игнис.

– Я впервые увидел, что жизнь человека подобна осеннему листу на ветке дерева, – проговорил Моллис. – Достаточно порыва ветра, чтобы она улетела. На данайском корабле имелось не более десятка охранников, но среди них был угодник, и его звали Син. Когда свеи приблизились, купец с семейством и приказчиками заперся в рубке. На палубе остался вот этот десяток. Син крикнул по-свейски разбойникам, что лучше бы им не посягать на чужое добро, поскольку он сомневается, что души погибших свеев находят успокоение за пиршественным столом в доме их бога. Скорее всего их там топят в отхожем месте.

– Он хотел схватки с ними? – не понял Игнис. – Син мне не показался легкомысленным.

– Он и не был легкомысленным, – хмыкнул Моллис. – Я потом спрашивал его. Он сказал мне, что увидел в лодке женщин и детей. И некоторые женщины… были истерзаны. Свеи забавлялись с ними без перерыва. Но после его слов они забыли о женщинах и полезли через борта торговца, как тараканы. И все остались там.

– Он убил их? – не понял Игнис.

– Ну, не он один, – пожал плечами Моллис. – У купца были неплохие охранники, из которых после схватки осталась половина. Но, думаю, из каждых троих свеев двое на счету Сина. Никогда я больше не видел такого умения обращаться с мечом. Хотя как раз тогда-то я видел мало, лежал на дне лодки. Да и если слышал что-то, то мало что понимал. А сам Син не любил рассказывать. Так или иначе, но со свеями было покончено, и тут из рубки выбрался купец и предъявил права на ладью свеев и на черных рабов.

– И Син? – сдвинул брови Игнис.

– Ты видишь меня? – расплылся в улыбке Моллис. – Я жив и здоров, значит, Син все сделал правильно. Он оставил заваленный трупами данайский корабль, перешел на ладью, развязал женщин и детей, посадил их на весла и взял курс к северному берегу. И никто не посмел его остановить.

– А дальше? – спросил Игнис.

– Дальше было всякое, – пожал плечами, снова поморщившись, Моллис. – Мы дошли до Шкианы, там Син продал свейскую ладью, выправил всем пленникам ярлыки и разделил между нами вырученные деньги. Уж не знаю, как сложилась судьба прочих моих односельчан, но я, как самый младший, увязался за Сином. Год бродил за ним. Дошел сначала до Карии, потом до Лариссы, там мы провели зиму. Син пропадал в городском хранилище рукописей, я, конечно, ходил за ним, как собачка. Заодно и читать научился. Затем мы переправились на Хааки, отдали месяц времени гиппофойскому книгохранилищу, а потом сели на чекерский кораблик до Самсума. Хозяин корабля оказался добрейшим стариком, у которого не было семьи. Или я ему глянулся, или сил у него было уже немного, но они сговорились с Сином, и старик предложил мне стать его помощником. Море мне понравилось, и я согласился. С Сином, конечно, было интересно, но он не знал отдыха, все шел куда-то, а на корабле можно было лежать и смотреть на волны. Я вырос, старик усыновил меня, а потом умер. И я стал моряком…

– Моряком? – удивился Игнис.

– Приятель, – усмехнулся Моллис, – я, конечно, не божий посланник и не розочка с обрезанными шипами, но и не пират. И если ты этого еще не понял, то скоро поймешь. Хотя Син, с которым мы потом еще не раз встречались, иначе как пиратом меня не называл. Но с улыбкой, если ты заметил. Да, я схватываюсь частенько с пиратами, больше того, считай, что живу с этого. Но никогда не нападаю сам. Плыву себе под нилоттским флагом, вроде как за товаром или даже с ним. Видишь три десятка бочек на палубе? Они пусты, но кто об этом знает, кроме меня? А пираты лезут сами. Вот тут-то и приходит время моей работы. Ты видел мою команду? Думаешь, я набирал ее в нилоттских портах? Нет. Все мои моряки – бывшие рабы, освобожденные мною. Те из них, кто решился заняться вместе со мной благородным промыслом, остались в команде. Многие, поплавав с год-другой, сошли на берег с кое-каким прибытком. А некоторые ушли на дно. Мы тут все не самые плохие воины, но Сина среди нас нет. Так что порой приходится трудновато.

– А меч у тебя найдется? – спросил Игнис.

– Зачем тебе? – удивился Моллис. – Ты же, судя по всему, из знати? С белыми ручками и нежной кожей?

– Ты думаешь, что моя кожа все еще нежна? – поднял брови Игнис.

– Да, – хмыкнул Моллис, потирая шею. – Ручки тоже не слишком белы. Ладно, приходи в себя, поговорим еще. А меч у меня найдется. Этого добра у нас всегда полно. А кончится, еще принесут. Сейчас разбойников больше, чем честных торговцев. Тем более что последние уже и не ходят в одиночку, охрану нанимают да собираются караванами. Так что скоро уже. Ты бы выздоравливал, парень. У меня за четыре десятка моряков, но если меч в руках держать умеешь, лишним не будешь.

Капитан легко поднялся, словно и не весил столько же, сколько потянули бы два таких здоровяка, как Шиару.

– А как встанешь на ноги, будет тебе меч.

Игнис встал на ноги в тот же день. Перехватывая канаты, опираясь о пересохшие на солнце бочки, морщась и сплевывая на ладонь, потому как вкус крови чувствовался на языке, проковылял до капитанского мостика, благо качки почти не было. Кораблик резал бирюзовую гладь, вздымая паруса под средним ветром, летел по бескрайнему простору словно играючи, и даже моряки, которые уже поняли, что мозоли от канатов ничем не хуже мозолей от весел, а боли в плечах и спине от последних гораздо больше, были благостны и спокойны. Капитан с насмешкой смотрел на ковыляющего к нему калеку, но когда Игнис добрался до мостика, сменил насмешку на досаду, однако дал знак Шиару, чтобы тот отвел Игниса в кладовую. Кладовой оказался отгороженный и затянутый паутиной угол трюма, путь до которого занял у лаписского принца еще минут десять. Шупа, следовавший за своим покровителем, подвесил на стальной крюк масляную лампу, Шиару поднял крышки рассохшихся сундуков, и принц очутился в царстве оружейного беспорядка и безобразия. Впрочем, относительный порядок все же имелся. В одном ящике змеились кожаные ремни, в другом поблескивали поножи, в третьем наручи. В четвертом и пятом – они же, но из железа, или кожаные, но с наклепанными стальными или еще какими вставками. В бочках обнаружились шлемы, жилеты, диковинные порты, сапоги, даже щиты. Пару ящиков занимали только ножи и кинжалы. Одна бочка была наполнена стрелами, да так плотно, что выдернуть из снопа хоть одну из них оказалось нелегкой задачей. А уж в центре хранилища на порядком подгнившей холстине лежала куча копий и мечей, которые, как все прочее, большею частью были дурны, стары и сломаны и отсвечивали бронзой и железом, годясь на первый взгляд лишь для отправки в переплавку и перековку. Голова у Игниса от утомления закружилась, и он опустился на колени. Да уж, никогда он не был белоручкой, но кто бы ему сказал полгода назад, что в конце первого летнего месяца он чуть живым будем копаться в оружейной помойке?