Императоры иллюзий - Сергей Лукьяненко Страница 11

Джиенах предлагал любой секс, любые наркотики и любуюнейронную стимуляцию. То, от чего отказывалась Семья, было для этой планетынормой. Даже порнофильмы и эротические журналы здесь снимали вживую – а непредлагали покупателям разрешенные министерством культуры компьютерныеинсценировки. Многих это привлекало – хотя машины производили для людей кудаболее красиво поставленные и «снятые» зрелища. Организованные туристы были наДжиенахе в полной безопасности. Их патронаж осуществляли самые влиятельныекланы. Для одиночек проблем было больше.

Дач не стал брать такси – день только клонился к вечеру,жара спадала, а до темноты было еще далеко. От космопорта до города онидобрались в вагончике монорельса, а от станции пошли пешком – по узкой лентетротуара. Не слишком хорошо одетая, но явно небезопасная пара – на поясе Кеяоткрыто висел «Шершень», а на груди побескивал жетон телохранителя личнойкатегории. Томми внушал прохожим опасения скорее спокойным взглядом, чем стольже откровенно демонстрируемым «Шмелем».

Компания гопников, идущая навстречу, слегка притихла иускорила шаг. Девушка с повязкой пожизненного контракта на руке, опустилаглаза. Клан ее хозяина был не настолько силен, чтобы защищать всех своих рабов– тем более, уже не слишком молодых и красивых.

– Плесень, – тихо сказал Дач, проходя мимо очереднойрекламы. Голографическое панно приглашало в клуб «всевозрастногосадомазохизма». Подобные были по всей Империи, но туда мазохисты приходили посвоей воле. Здесь ими почему-то оказывались пожизненные контрактники, нередко –несовершеннолетние.

– Ага, – почти равнодушно согласился Томми. Его шестнадцатьлет и без того были недолгим сроком, но он помнил лишь пять последних лет.Четыре из них прошли с Кеем на Джиенахе.

Дач глянул на юношу, но не сказал ни слова. Он знал, на чтоидет, беря с собой мальчишку на анархическую планету. Либо его психиказакалится, станет непробиваемой для любой дряни, либо Томми превратится вциничного подлеца.

До сих пор Кей не мог понять, что же произошло, и не возникли третий вариант – холодное безразличие.

– Я забегу, возьму пива, – Томми кивнул на открытые дверимагазинчика. Кей бросил взгляд на вывеску – магазин охранялся кланом Крим.Вполне надежное заведение. В такое он рискнул бы отпустить Томми даже в самомначале, когда ему было двенадцать.

– Мне пару темного, – останавливаясь сказал Кей. Ему нехотелось рафинированной прохлады, после которой духота навалится с новой силой.

Томми побежал к двери – стройный темноволосый юноша, с ещемягким по-детски лицом, в синих джинсах и футболке с надписью «Большая игра –Смерть!», помогающей казаться своим среди джиенахской молодежи. Во взгляде,которым проводил его Кей, не было любви – только привычная заботливость.

В конце-концов, надо ведь отвечать за тех, кого приручил –хотя, видит Бог – тот самый Бог – своего маленького убийцу он приручать несобирался.

Дач стоял на тротуаре, глядя в темнеющее небо. Будет дождь –короткий, но все равно приятно. Краем сознания он фиксировал каждого прохожего,оказавшегося слишком близко, неподвижные отблески окон и вращение детектораоружия на перекрестке.

Профессионал его профиля и класса не расслабляется никогда.

Сон был кошмаром – но Кей забыл о нем, когда скрипнула дверьи пришлось проснуться. Прежде чем вошедший Томми включил свет, прицельный лучуже коснулся его груди нежным оранжевым пятнышком.

Секунду они смотрели друг на друг – Дач с кровати, Томми спорога. Потом Кей спрятал бластер под подушку. Не «Шершень», на котором неуснул бы и толстокожий булрати, а обычный «Шмель», излюбленную модельпрофессионалов.

– Решил стать лунатиком, или увидел во сне псилонца? –закипая спросил Дач. – Я два раза по одному человеку не промахиваюсь…

– Ты кричал.

– Что?

– Кричал. Это тебе что-то приснилось, – Томми пожал плечами,выходя.

– Подожди, – Кей сел. Адреналин еще буйствовал в крови, нотеперь он вспоминал. – Что именно я кричал?

Томми заколебался. Потом, словно передразнивая голос Кея,прознес:

– Не смотри на меня… Не смотри!

Кей вспомнил.

– Я пойду.

Дач посмотрел на часы. Четыре по стандартному циклу. НаДжиенахе короткие дни и ночи… за плотными шторами уже вовсю рассвело.

– Сядь, Томми.

Юноша присел на кровать. Спальня была маленькой – как все вэтой дешевой квартире. Дач рылся в тумбочке. Достал бутылку бренди и отхлебул.Спросил:

– Будешь?

– Я же еще маленький, – с очаровательной улыбкой ответилТомми.

– Не паясничай.

– Нет. Не хочу.

Кей поставил бутылку на пол, но пробку закрывать не стал.

– Ты еще собираешься спать?

– А что?

– Я хочу тебе кое-что рассказать. После этого ты не уснешь.

– Говори. – Томми зевнул. – После твоего вопля я бодр икрепок.

Дач сделал еще глоток. Он казался скорее возбужденным, чемподавленным.

– На самом деле я этого не кричал.

– Неужели?

– Тогда не кричал. На Хааране.

– Где тебя прозвали «Корь»?

– Вот именно. Понял, почему?

– Я глянул в медицинском справочнике, – в голосе Томмипоявилось любопытство. – Ничего особенного… но тридцать шесть лет назад былапандемия. Погибали в основном дети.

Их глаза встретились, и Дач кивнул.

– Молодец. У нас тогда была неделя… от силы две. И негласныйприказ – не оставлять живых. Колония должна была погибнуть вся, чтобы ни одинмир Империи больше не посмел переметнуться к чужим. Вся, понимаешь? Неделясроку, и никакого тяжелого вооружения.

Он потянулся к бутылке, но остановил руку.

– Десяток бомбардировщиков справился бы за день. А так…двадцать тысяч добровольцев на планету с полумиллионным населением. Правда, унас были тяжелые танки… они и проутюжили всю их армию. Такую же скороспелую,как наша. Все взрослые мужчины Хаарана… с дряным оружием в руках. Осталосьчетыреста тысяч. Женщины и дети.

Томми передернул голыми плечами.

– Эта сука… прославленный подручный самого Лемака… полковникШтаф… – голос Дача неожиданно дрогнул. – Он согнал гражданских в концлагеря…импровизированные. Стадион, полный женщин с малышами, пустырь, обнесенныйколючкой под током и полный детей… Они шли как овцы. Ожидали сортировки иссылки. Он собрал их вместе, Томми! Понимаешь? Было бы легче по домам…поодиночке. Но часть бы ушла, сообразила. Заселен был лишь один материк,голимая степь, не спрячешься… но часть бы ушла.