Авантюрист - Марина и Сергей Дяченко Страница 11

— Про первое моё предложение… помнишь?

— Нет, — сказал я холодно.

Чонотакс пожал плечами:

— Тогда замок продай. Какой-нибудь купец богатый, может быть, с родословной и купит…

— С родословной?!

— А мало ли дураков лезет в аристократы?

Я не нашёлся что ответить. Солнце било в окно, отражённые лучи заставляли болезненно щуриться; я вдруг почувствовал, что мои глаза устали, саднят и слезятся.

— Погаси, — выдавил я, прикрывая лицо ладонью. — Хватит…

Солнце село в течение минуты. В зеркалах отразился умиротворённый золотистый закат, а я почти ослеп. Непросто после яркого света переключиться на полумрак; я видел только силуэт Черно. Маг — а он был-таки магом! — стоял у окна, спиной ко мне, и смотрел в сад.

— Ты точно можешь это сделать? — спросил я беспомощно.

Чёрный силуэт в квадрате окна пожал острым плечом:

— У Судьи свои сильные стороны, у меня — свои.

— Сбавишь цену?

Он обернулся. Теперь бритый череп отсвечивал мягко, матово, в тёплых закатных тонах.

— Не сбавлю. Не хочешь служить — так ищи деньги… или думай. Головой.

Я промолчал.

— Думайте, Ретанаар Рекотарс, — официальным тоном повторил тот, кого звали Чонотакс Оро. — Думайте… всё в ваших руках.

В окно влетела ворона, сделала круг под потолком и оттуда, с высоты, торжественно нагадила мне на колено.

* * *

Всю неделю, прошедшую после посещения Чонотакса Оро, мной владела неуместная взвинченная весёлость. Я искренне хвалил себя за смекалку, позволившую отыскать выход из полной, казалось бы, безысходности; теперь передо мной была новая задача, непростая, но бесхитростная: раздобыть к сроку назначенную Чонотаксом сумму.

Всю неделю я пропивал последние деньги, гулял и веселился на всю округу, так что даже на самом распоследнем хуторе знали, что это «господин Ретано домой возвратимшись». Потом деньги кончились, наступило похмелье, я извлёк на свет свой деревянный календарик и с ужасом увидел, что моя отмеренная жизнь сократилась ещё на семь дней.

Идею о продаже замка я с ходу отмёл, как циничную, — подобные бредни могли поселиться только в бритой голове корыстолюбивого Черно Да Скоро. Из других способов добычи денег мне на ум приходили почему-то кладоискательство, грабёж на большой дороге и шулерская игра в карты. Я прекрасно знал, что первое подчас бесполезно, второе — противно и опасно, а третье недостойно Рекотарса; моё радужное настроение улетучилось, и на смену ему явилась глухая тоска. Я в который раз пожалел, что, в отличие от легендарного предка, не способен к магии и не учён её премудростям.

Много десятилетий тому назад Великий Маг Дамир, чьё мужественное, чуть усталое лицо смотрело сейчас с трёх разных портретов на стенах обветшавшего замка, много лет назад этот во всех отношениях замечательный человек одолел свирепого дракона, поселившегося во владениях барона Химециуса. Требовало чудовище жертв или нет — о том история умалчивает, но я склонен считать, что требовало-таки, это кажется логичным, у барона, как-никак, подрастали две красавицы-дочери, а сын был ещё слишком мал, чтобы сесть на коня и взять в руки оружие…

Вот тогда-то в замке и появился Великий Маг Дамир, сопровождаемый верным слугой. А чуть позже появилась вот эта гравюра, изображающая моего предка в момент, когда он протыкает бестию копьём…

Я ближе пододвинул свечку.

Гравюра исполнена была любовно и тщательно — я видел гневное лицо своего предка, харю чудовища, совсем по-человечески искажённую злобой и страхом, и даже местность мог узнать — да, это южная оконечность охотничьих угодий, мне не раз случалось гулять там ещё подростком. Помнится, в те времена я всякую свободную минуту посвящал фехтованию и, выхватив из ножен шпагу, самозабвенно играл в Мага Дамира, и от моих игрищ пострадал не один куст дикой малины…

Если бы мой предок Дамир мог услышать меня и прийти мне на помощь — разве понадобилось бы мне вступать в сделку с Черно Да Скоро?!

Тощая свечка догорала. Единственная свечка посреди тёмного, заброшенного, облупившегося замка…

Я вздрогнул.

Старый Итер давно спал в своей каморке — и всё же я явственно услышал, как наверху, в запертых спальнях, тяжело отдаются чьи-то шаги. Вниз по лестнице…

Я никогда не был трусом.

Шаги остановились у двери, ведущей в кабинет. Шорох, будто от большой раскрытой книги; тяжёлый вздох.

Тишина. Я сдержал дрожь.

Там, за порогом, никого нет. Это вздыхает замок.

— …Госпожа Танталь, госпожа! Госпожа Алана… всё не отзываются… Я думала, спят они долго, так уж и время завтрака прошло…

Служанка заламывала руки. Служанка чуть переигрывала — не было в её голосе ни капельки беспокойства за непутёвую госпожу Алану, был наигрыш, ухо прирождённой актрисы уловило его без труда. Хотя, если вдуматься, служанку винить не в чем — ну не прикипела она душой ко вздорной девчонке, которая швыряет свой ужин в лицо прислуге…

Рядом стояла тёмная, как тень, сгорбленная полуслепая старушка. Стояла и молчала; Танталь стиснула зубы и положила ладони на покатые старушечьи плечи:

— Не волнуйся, няня…

— И мне не отзывается, — скрипуче проговорила старуха. — Всегда, бывало… молчит-молчит, а я попрошу — и откроет…

Танталь вскинула подбородок, одним взглядом оборвала фальшивые причитания служанки и двинулась в комнату Аланы.

— …Или ты откроешь немедленно, или я пошлю за отцом.

За дверью было тихо. Ни дыхания притаившегося человека, ни скрипа половицы. Пусто.

Танталь закусила губу. Её раздражение мало-помалу сменялось беспокойством.

— Алана… Ты всерьёз решила свести нас всех в могилу?

Тишина.

— За господином Соллем послать, — свистящим шёпотом предположила служанка.

Танталь раздумывала. Она представила себе Эгерта, которому сообщают, что в запертой изнутри комнате его дочери тихо и пусто, ни живой души, никто не откликается…

По коридору затопали тяжёлые башмаки. Слуга так торопился, что за сотню шагов успел запыхаться, как после долгого бега:

— Госпожа… Танталь… верёвочка-то… из окна её верёвочка чуть не до земли, я дом обходил, так увидел…

Танталь проглотила горькую слюну.

Главное, что с мерзавкой ничего не сталось. Что не придётся взламывать дверь и входить в комнату, ожидая увидеть… что? В роду Соллей вроде бы не было самоубийц…

— Клов. — Она обернулась к слуге. — Поднимись по верёвке и открой дверь.

— Я?! — Слуга отшатнулся. — Так, госпожа Танталь… Я не дотянусь, верёвочка высоко обрывается… и не выдержит она меня, во мне же, к слову сказать, не то что в госпоже Алане, я поупитанней буду…