Когда возвращается радуга. Книга 2 - Вероника Горбачева Страница 12

— Гостью проводить до кареты, с почётом и уважением!

… — А я что скажу, госпожа, — торопливо зашептал выскочивший, как шайтанчик из табакерки, Назар, едва она, шатаясь от усталости, перетупила порог дома. Рухнул на колени, помогая хозяйке разуться. — Мы на счастливом корабле поплывём, ага! А вы меня возьмёте с собой? Корабль тот ещё от прежнего султана остался, и, говорят, все сражения выигрывал. Непобедимый, ага! И прозывается он — «Солнцеподобный Баязед», вот! Это просто в угоду новому султану имя старого с кормы убрали, ага…

Она-то, наивная, решила, что за неделю привыкла к качке. Да разве можно свыкнуться с этой чудовищной бесконечной пыткой?

Очередной нырок корабля вперёд и вниз заставил сердце сжаться, а внутренности подпрыгнуть. Хорошо, что Ирис больше не мутило, иначе бы к прелестям болтанки прибавилась бы ещё одна неприятность. А тут, вдобавок, слишком живое воображение разворачивало перед мысленным взором такие картины, что хоть сразу помирай. Хоть Ирис и затаилась в каюте, но живо представляла, что творится там, наверху: как галеас, угнувшись, зарывается носом в водную толщу, как взметаются над ним пенные буруны, как прокатывается по палубе толща воды, сметая за собой всё, что недостаточно надёжно прикреплено, обрывая снасти, сшибая и уволакивая неосторожных, оказавшихся в недобрый час снаружи… Впрочем, что там делать сейчас людям? Наверняка экипаж отсиживается в кубрике… Ой, нет! Сквозь рокот и перекат, стон деревянной обшивки, сквозь завывания ветра доносятся обрывки криков — да, именно обрывки, ибо звуки, словно паруса, что не успели вовремя опустить, рвутся в клочья и разносятся над морской пучиной… Значит, никто не прячется, как она, не дрожит, не трясётся, а борется с ветром, со стихией…

Боженька, хоть бы все остались живы, хоть бы…

Эти разодранные, а затем и сорванные с матч лохмотья парусины Ирис видела совсем недавно. Когда, ошалев от непрерывной болтанки, кое-как отвязала себя от койки и, держась за надёжные с виду, а на самом деле, так и выскальзывающие из-под рук железные скобы, вделанные в стену. Перебралась к иллюминатору. И поняла, что не в добрый час. Лучше бы она этого не делала.

Но не могла она больше лежать, не могла! Измученно пялиться в потолок, перекатываться сбоку набок, если корабль разворачивало, и волна величиной с дом ударяла прямо в борт, а когда «Солнцеликий» возвращался на прежний курс — то приподниматься вместе с ложем, то откидываться так, что кровь приливала к голове…

Лучше всего сейчас было Кизилке. Сразу после визита капитана Джафара с предупреждением о грядущем шторме кот получил лошадиную дозу снотворного и теперь безмятежно спал, закреплённый в матросском гамаке. Неподалёку на койке постанывала во сне бедняжка Мэгги, взмолившаяся при первом же усилении волны: «Ирис, голубка, дай же и мне того настоя. Ведь помру от страха! Сердце так и заходится!» Опытный мореплаватель Бомарше, уходя, не советовал пережидать бурю спящими: в случае опасности, одного кота проще и быстрее будет вынести на руках, чем ещё двух женщин в беспамятстве. Но всё же девушка рискнула накапать нянюшке сонных капель. Да изрядно, чтобы хватило на сутки, не меньше. Слишком хорошо она помнила, как однажды Мэг едва не умерла от сердечного приступа, вызванного страхом за её, Ирис, судьбу, и как долго потом выхаживал её эфенди, лишь через год заключив, что ирландка поправилась окончательно. «Но запомни, джаным: твоей названой матери ни в коем случае нельзя волноваться! Страх, волнение, иные сильные чувства могут спровоцировать новый приступ. Где слабо, там и рвётся, дитя моё… А я не всегда буду рядом».

Оттого-то рука и не дрогнула, отсчитывая заветные двадцать четыре капли из хрустального флакона с опиумно-маковой настойкой. Ничего. Случись крушение — она взвалит Кизилку на спину, Мэг потащит за собой волоком, а там… их вытянет верный Али, он обещал быть неподалёку.

…Начиналось-то всё спокойно. Когда волна только слегка разыгралась, и по характерному толчку корпуса можно было догадаться, что в паруса, наконец, ударил оживший ветерок. Ещё лёгкий, беззаботный…

Через полчаса после её возвращения с палубы, когда она мягко, чтобы не напугать, намекнула Мэгги о «возможной непогоде» и принялась штудировать записи, оставленные для неё Аслан-беем, в каюту заглянул Али и передал, что капитан Джафар просит дозволения посетить высокую гостью. Почти одновременно с ним нагрянул и Огюст Бомарше, консул Франкии и Галлии, сопровождавший Ирис, как официальный представитель своей страны. Оба — и он, и капитан, выглядели спокойно, но сердце девушки учащённо забилось: за внешним хладнокровием мужчин пряталась тревога. Тем не менее, Ирис, машинально поправив вуаль, закреплённую на лице, по-светски предложила гостям сесть, делая вид, что не замечает исходящих от них мрачных флюидов. Сделала знак нянюшке Мэг, что пока не нужно хлопотать об угощении. Разговор предстоял, судя по всему, не праздный.

— Уважаемая ханум, — начал капитан Джафар после краткого приветствия. — Прошу извинить за нежданный визит, но обстоятельства вынуждают меня пренебречь этикетом.

Так и есть.

Ирис наклонила голову

— Мы в походе, Джафар-бей, и иногда можем забыть об условностях. Значит, Али оказался прав, и нас поджидает шторм?

— Да, Ирис-ханум. И, скорее всего, сильный и затяжной. Вам не о чем беспокоиться: я и моя команда знаем своё дело, и нрав здешних штормов нам знаком не понаслышке. С помощью Аллаха Милосердного, мы справимся с этим испытанием. Однако вы, госпожа, впервые в открытом море, а потому, безусловно, встревожены. Уверяю, волноваться не о чем. Мой долг — обеспечить вашу безопасность. Самое главное — не покидайте каюту. Бывает, ураганы длятся несколько суток, весь экипаж может быть задействован на вахтах, поэтому иногда вам может показаться, что о вас позабыли: уверяю, этого не случится. Еду и питьё вам будут приносить, как и обычно, но…

— Просто оставьте нам сухарей и воды, — прервала Ирис спокойно. — Не отвлекайтесь на меня. Мы справимся, не волнуйтесь.

Джафар-паша воззрился на неё с таким изумлением, будто с ним только что заговорила резная фигура сирены с носа франкской каравеллы. Но быстро взял в себя в руки.

— Уверены?.. Прекрасно, госпожа. В таком случае, всё, что вам остаётся — положиться на волю Аллаха и наши умения, и спокойно пережидать, когда шторм закончится. Но у меня к вам будет одна просьба…

Он замялся.

— Капитан хотел бы временно призвать вашего слугу Али под знамёна османского флота, — вмешался Бомарше. — Ирис-ханум… — В присутствии посторонних дипломат обращался к своей давнишней «крестнице», как он сам её называл, сугубо официально. — Я и сам с радостью предложил свои услуги, поскольку при возможных… э-э… беспорядках — ветер, знаете ли, сильные волны, то да сё — важна каждая пара сильных рук. А уж ваш Али — просто великан, грех не привлечь его на помощь экипажу.

— Разумеется, мы затем компенсируем вам это неудобство, — поспешил заверить капитан. — Вам, конечно, было бы спокойнее, останься рядом слуга, но… Уважаемый господин консул верно сказал: каждая пара рук будет на счету.