Расплетая закат - Элизабет Лим Страница 12

Когда все закончилось, слуги поспешили вновь зажечь свечи, и зал разразился аплодисментами. Даже шаньсэнь слегка улыбнулся с выражением любопытства на лице. Император купался в лучах славы, будто это он создал платья Аманы.

Майя Тамарин, императорский портной, была всеми забыта. Как и леди Сарнай, Жемчужина Севера.

Но я – кем бы я ни была в эту секунду – не забыла.

Я вернулась к столу, пытаясь собрать мысли в кучу. Платье прекрасно мерцало, его ткань источала загадочный лунный свет – и этого хватило, чтобы впечатлить шаньсэня.

Но это не могло быть все, на что способны платья Аманы. Я видела, как их сила уничтожила леди Сарнай, обезобразила ее до неузнаваемости. Какие еще тайны они скрывали в себе?

Обернутся ли они против меня, когда я стану демоном? Или падут вместе со мной?

Скрывая свои полные тревоги мысли за каменным выражением лица, я тихо села рядом с императором.

– Очень впечатляюще, – кивнул шаньсэнь. – Но, в отличие от южан, я знаю свои предания: силу платьев Аманы может пробудить только портной, который их сшил. – Сосредоточившись на мне, его темные глаза заблестели, как два отшлифованных камня. – Так что либо ты не моя дочь, либо это не платье Аманы.

В моем горле возник комок.

– Я твоя дочь. И это платье Аманы.

– В последнем я не сомневаюсь, – шаньсэнь хмыкнул и показал на лук из ясеня, который сам же подарил. Он висел посредине банкетного зала, выделяясь среди других свадебных подарков.

Один из слуг принес оружие, и шаньсэнь всучил его мне в руки.

– Только у Жемчужины Севера хватит силы, чтобы орудовать им.

Слуги преподнесли мне коробочку с выкрашенными в алый стрелами, и когда я взяла одну, шаньсэнь повел меня от банкетного стола на пустую площадку, где я смогла бы продемонстрировать свои навыки с луком.

Это чудо, что у меня не дрожали руки. Я никогда раньше не стреляла. Мне ни за что не пройти проверку шаньсэня.

– Куда мне целиться? – спокойно поинтересовалась я.

Он погладил бороду.

– В тигра на моем знамени в другой части зала. Для тебя это не должно составить труда, Сарнай.

Я, прищурившись, посмотрела на изумрудное знамя, на котором был вышит величественный белый тигр, стоящий на фоне горы.

– Это так необходимо? – встрял Ханюцзинь. – Это банкет, лорд Маканис, а не испытание.

– Если Сарнай та, за кого себя выдает, это будет не испытание, а детская забава. Ее любимое развлечение.

Я сглотнула и подняла лук. Спустя ужасную секунду, во время которой я пыталась натянуть тугую тетиву, я поняла, что это в не в моих силах.

«Помоги мне, – обратилась я к магии, мерцающей в моем платье. – Если я этого не сделаю, Аланди придет конец».

Что-то сдерживало могущество моего платья. Что-то душило его магию. Душило меня.

Мое горло словно сковал мороз. На вкус он был горьким и металлическим, как железо, оставленное в снегу. Как зачерствевший лунный свет.

«Амана тебе не поможет, – раздался ледяной шепот, поразительно напоминавший мой голос. – Но я могу».

Мой разум заполонили тени, вплетая тьму в мои мысли. «Нет!»

Прежде чем я успела воспротивиться, меня наполнила сверхъестественная сила, и я натянула тетиву. Мои руки двигались по чужой воле, направляя лук. Я пыталась вернуть себе контроль, но меня охватили смешанные чувства. Если я провалю эту проверку, шаньсэнь узнает, что я не его дочь.

«Это твой шанс, – соблазнял меня внутренний голос. – Убей шаньсэня. Спаси Аланди».

«Если он умрет, войны не будет».

На висках выступили капельки пота, перед глазами все плыло от усилий, которые я прилагала, чтобы игнорировать голос у себя в голове. Зеленое знамя впереди начало покачиваться. Нет, весь мир покачивался, и стены вокруг меня окутали тени, которые больше никто не видел.

«Сделай это, Майя. Убей его. УБЕЙ!»

Всего на секунду тьма поглотила меня целиком. Но этой секунды было достаточно, чтобы все изменить. Я направила лук влево и нацелила стрелу в грудь шаньсэня. И выпустила ее.

Алая стрела со свистом рассекла воздух, летя прямо в цель. Я застыла от ужаса. Выстрел был точным. Ни один мужчина не мог двигаться достаточно быстро, чтобы избежать такой смерти.

Однако в последний момент стрела немного поменяла траекторию и вонзилась не в сердце шаньсэня, а он вытащил стрелу из плаща.

Придворные снова разразились аплодисментами. Император Ханюцзинь, стоявший рядом со мной, расплылся в плохо замаскированной ухмылке, и шаньсэнь скрестил руки.

– Только у Жемчужины Севера хватит силы, чтобы орудовать им, – повторил император. – Она ваша дочь.

Шаньсэнь только хмыкнул и вытащил стрелу из плаща, но я заметила его мрачный взгляд в мою сторону. Он исчез до того, как я успела обдумать, что это значит, и шаньсэнь швырнул сломанную стрелу на пол.

– Да начнется торжество! – объявил император Ханюцзинь.

Все вернулись к еде и вину, а шаньсэнь проводил меня к моему месту. Сердце у меня громыхало в ушах, глаза снова начало жечь, в жемчужинах, покачивавшихся перед моим лицом, отражался алый блеск.

Меня охватила паника. «Беги, – приказала я себе. – Уходи отсюда, пока никто не заметил».

Но я не могла уйти, как прошлым вечером. Иначе Ханюцзинь исполнил бы свою угрозу и убил папу с Кетоном.

Кроме того, на меня все равно никто не обращал внимания.

«Никто, кроме шаньсэня».

Молясь, чтобы он не заметил, я считала свои шаги, как некогда стежки, чтобы успокоить бурю эмоций. «Десять шагов до стула. Девять. Восемь. Семь».

«Шесть». Один из слуг принес поднос со свечами, чтобы заменить те, которые погасило мое платье. Сияние пламени обожгло мои глаза, и по щекам покатились слезы.

«Пять». Я больше не могла этого терпеть. Отвернувшись от свечей, я совершила фатальную ошибку.

Шаньсэнь схватил меня за руку.

– С твоими глазами что-то не так, дочка.

Я попыталась вырваться из его хватки, но он был слишком силен.

– Отпусти меня.

Пока я пыталась вырваться, заметила блеск черного камня среди складок его халата. Амулет, как у Бандура, только с головой тигра. Прежде чем я успела рассмотреть что-либо еще, амулет снова скрылся из виду, и шаньсэнь сорвал с меня головной убор.

В зале воцарилась гробовая тишина.

– Ты не моя дочь, – процедил он.

С силой, которой никак не мог похвастаться обычный мужчина, он толкнул меня в стену и перевернул банкетный стол. Послышался звон битых тарелок и крики гостей.