Башмаки на флагах. Том 4. Элеонора Августа фон Эшбахт - Борис Конофальский Страница 12

Но при этом узду коня он выпустил, и егерь тут же коня поворотил и погнал его прочь. А аркебузу он вернёт, сейчас только до поместья господского доскачет, и вернёт. А Петер Мюллер… У, подлец, теперь-то точно легко не отделается.

— Ишь, как полетел, — глядя ему вслед, говорил Ёж. — Скоро и сам господин пожалует.

— Пожалует, куда денется, — соглашался Сыч, разглядывая аркебузу. — А вот аркебузка-то дрянь. Больше трёх талеров нам за неё не дадут.

— Врёшь, — отвечает ему товарищ, — опять врёшь. Пять талеров выручим. И я свои две с половиной монеты должен за неё получить.

— Пять талеров, — кривляется Сыч и смотрит на приятеля с укоризной. — Неблагодарный ты, Ёж, человек. И очень жадный к тому.

— Уж кто бы про жадность говорил, — отвечает Ёж и садится снова к мясу и пиву поближе.

Часа не прошло с тех пор, как Сыч и Ёж отобрали у егеря аркебузу, как из кривых ворот старого и неказистого замка с шумом и залихватским гиканьем выехали шесть господ на отличных конях.

Были они, те господа, молоды и при железе, и при аркебузах, и даже пистолеты у них были. И первым среди них летел на отличном коне не кто иной, как семнадцатилетний Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург, третий сын покойного Конрада Густава фон Мелендорфа, восьмого графа фон Малена, и младший брат нынешнего Теодора Иоганна, девятого графа фон Малена.

А сзади на своём коньке, едва поспевая за господами, ехал егерь Клаус. И ехали они ловить обнаглевших браконьеров, что осмеливаются убивать оленей в лесу господина и, обнаглев от безнаказанности, жарить их прямо у дороги. Нет, Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург, родной брат девятого графа фон Малена, такого допустить не мог и гнал своего коня, волнуясь, что бродяги, которые убили оленя, убегут быстрее, чем он туда приедет. Он очень хотел их повесить. Прямо у дороги, на крепком суку, чтобы все проезжающие видели, как господин этих мест бывает строг с ворами и браконьерами.

И, к радости молодого господина, браконьеры не сбежали, а лишь поднялись и стояли, ждали, когда он и его свита приблизятся. Но чем ближе подъезжал, тем удивительнее было для него то, что он видел. А видел он, как из леса, из-за спин пирующих браконьеров, выходят люди весьма военного вида, и не один, и не два их, а целый десяток, и все с аркебузами, и у всех на запястьях дымятся фитили, и ставят они своё оружие на рогатки, и целятся мерзавцы… целятся в Гюнтера Дирка Малена фон Гебенбурга и его людей. И командир у них есть. И смотрит этот командир на господина окрестностей и на людей его весьма недружелюбно. А люди господина хватаются за оружие, кто-то даже кричит:

— Измена! Стойте, сеньор!

Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург коня остановил в двадцати шагах от военных людей-браконьеров и кричит им как можно более грозно:

— Кто вы такие, и кто из вас старший, и что вы делаете на моей земле?!

И тут из леса выезжают два человека на добрых конях, оба при железе, люди, сразу видно, благородные, один из них, тот, что едет первый, без шапки, молод, белокур, красив, вида опять же военного, и едет он с видом заводилы. И, подъезжая, кланяется и говорит с достоинством:

— Господа, угрозы никому из вас нет. Спрячьте оружие.

— Кто вы такой?! — кричит Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург. — И что ваши люди делают на моей земле?!

Но кричит он так, что крик выдаёт его волнение. А тут ещё к нему подъезжает его егерь и шепчет:

— Господин, они ещё и сзади!

Фон Гебенбург поворачивается и видит: дорогу назад ему преграждает десяток всадников.

— Кто вы такой, добрый господин?! — срывающимся голосом снова кричит Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург.

— Имя моё я вам назову, только наедине, — отвечает белокурый красавец. — Другим его знать не надобно.

— И что же вам нужно, господин, который скрывает своё имя от честных людей?! — кричит самый смелый из свиты фон Гебенбурга.

— Только разговор с вашим сеньором, только разговор. Уверяю вас, господа, вашему сеньору ничего не угрожает, ни животу его, ни свободе, ни чести. Мне нужно только отъехать на пятьдесят шагов отсюда и переговорить с ним с глазу на глаз.

Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург обернулся, видно было, что ему очень не хочется беседовать с кем-то подобным, но показать трусость перед своим выездом он, конечно же, не мог.

— Хорошо, господин, который скрывает своё имя, я отъеду с вами для разговора.

Белокурый молодой человек поклонился и показал ему рукой, куда ему ехать.

— Меня разбирает любопытство, — говорил белокурому фон Гебенбург, — о чём же мы будем с вами говорить?

— Говорить вы будете не со мной, а с другой персоной, — отвечал его спутник, — а имя моё Максимилиан Брюнхвальд.

— С другой персоной? — удивился фон Гебенбург. — С кем же?

— Он ждёт вас, сейчас вы всё узнаете…

Они свернули с дороги в лес и скрылись из вида всех прочих.

— Хорошо… Брюнхвальд… Брюнхвальд… Я где-то слышал ваше имя…, - Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург старался вспомнить, где он его слышал, и тут его глаза округлились, он вспомнил. И даже хотел повернуть. — Брюнхвальд! Вы же служите фон Эшбахту!

— Да, и господин фон Эшбахт ждёт вас, — отвечал Максимилиан, хватая за узду коня молодого господина, чтобы, не дай Бог, он не кинулся прочь отсюда. — Прошу вас сюда, вон его карета.

Пришлось молодому господину с коня слезать, так как господин Эшбахт был не верхом. Родственники раскланялись вполне вежливо. И Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург спросил:

— Говорят, моя сестра на сносях, как здоровье её?

— Да, так и есть, скоро, думаю, у вас будет племянник новый, если, конечно, монахиня, которую я приставил к жене, не врёт, — отвечает кавалер. — Может, уже к концу сентября.

— Дай того Бог, — вежливо говорил господин Мален. Он всё ещё не понимал, для чего его таким способом вызвали на разговор, но начинал думать, что господин Эшбахт хочет через него помириться с графом. И ещё больше укреплялся в тех догадках, когда Волков начал спрашивать его:

— Кажется, графиня принесла чадо мёртвое?

— Да, к сожалению, долгожданный мальчик умер, — отвечал молодой фон Гебенбург.

— Господу будет ещё один ангел, — произнёс Волков и перекрестился.

— Прими Господь его душу, — согласился с ним Гюнтер Дирк Мален, тоже крестясь.

— А ведь других сыновей у него нет?

— Нет, только две дочери.

— А второй ваш брат хвор, и жену навещает не часто, и детьми до сих пор не богат, — спрашивал кавалер.

— Да, второй мой брат Генрих детей не имеет вовсе, он и с постели из-за болезни не каждый день поднимается, — отвечал ему родственник, всё ещё до конца не понимая, куда клонит рыцарь.