Привкус магии - Юлия Сергачева Страница 12

Нота тоже изволил обернуться. Физиономию его слегка тронуло досадливое неприятие. Так он смотрел на техников, недавно уронивших ящик с дорогостоящей аппаратурой.

– Нет, нет, – запротестовал Никош. – Это невозможно!

– Почему?

– Я не… не уполномочен решать такие вопро… Доложу руководству… – Трепет в голосе нарастал. Черты лица Никоша от тоскливой гримасы расплывались, как свечной воск. Залысины побледнели.

Нота брезгливо оттопырил губу, водрузил очки на нос и широкими шагами направился к пепелищу, где помощники уже закончили расчистку и выуживали из горячей золы чудом уцелевшее оборудование.

– Докладывайте, – разрешил я. И в свою очередь зашагал к машине.

Несчастный Никош потерянно остался на прежнем месте, в смятении чувств не замечая даже, что сидевшая в клетке тварь не сводит с него плотоядного взора.

Впрочем, обещание Никош сдержал. Причем успел нажаловаться прямо по телефону, потому что едва мы успели переступить порог Павильона, как передо мной возникла уже знакомая бесстрастная барышня и пригласила в также уже знакомый кабинет. Однако сам господин Бложев лично прибыть не изволил. Прислал свое изображение.

Его иллюзорный двойник выглядел слегка другим, поскольку представления людей о себе всегда отличаются от истинного. Но не сильно. С комплексом полноценности у его создателя было все в порядке.

– Добрый вечер, господин Стокол. – На этот раз Бложев решил начать с приветствия. – Полагаю, вы устали, поэтому не задержу вас надолго. Мне передали вашу просьбу…

– Просьбу? – не смог удержаться я.

– …Но я вынужден вас огорчить. Предоставить вам выходной сейчас было бы неразумно и непрактично. Срок вашего пребывания здесь истекает, а поскольку ваша работа оказалась весьма результативна, за оставшееся время мы бы хотели использовать ваш ресурс в максимальном объеме…

– Погодите! Я обязан работать на износ? А что об этом скажет моя корпорация?

– После каждого объекта вам предоставляется время на отдых и восстановление сил. Разве нет? А не так давно вы жаловались на скуку…

– Даже рабам давали выходные. Я ведь могу отказаться работать.

– Это не в ваших интересах. Мы ведь тоже можем не засчитать вам отработку.

Мы молча уставились друг на друга. Затем Бложев вздохнул, не сдаваясь, но делая вид, что вынужден уступить.

– Объект, запланированный на завтра, представляет для наших исследователей особый интерес. Если вы закончите с ним в отведенное время, я готов предоставить вам выходной в понедельник… И компенсацию для корпорации.

В понедельник выходной меня не устраивал. Поэтому я предложил:

– Давайте договоримся по-другому. Вы предоставляете мне свободные сутки с того момента, как я заканчиваю завтрашние дела.

Он подумал, затем кивнул. И исчез, не соизволив попрощаться.

– Ну как? – с неожиданной живостью осведомился Лука, едва я прикрыл за собой дверь кабинета.

– Победа всегда за нами, – горделиво сообщил я, стараясь избавиться от неприятного привкуса, который снова остался после разговора с куратором. – В нелегкой битве завоеваны сутки тишины и покоя. А если получится, то и больше…

– И ты веришь, что они уступят?

Я пожал плечами. Уверенность испарялась как эфир.

– Патрон ведь велел тебе не светиться, – укоризненно сказал Лука.

Последнюю его реплику я проигнорировал. И без того было над чем подумать. А если Лука прав? С чего бы им действительно терять столько времени зря, когда до конца моей ссылки осталось буквально четыре дня?

Возможно, имеет смысл подстраховаться?

Я перевел взгляд на запястье, обвитое металлическим браслетом.

Псевдоживую змейку на руку, как и вполне живого Луку, я получил в безвозмездное пользование несколько лет назад после одного неприятного инцидента, когда вдруг оказалось, что четырнадцатилетний Черно-Белый маг умеет такое, что изрядно напугало свидетелей произошедшего. Тогда снова заговорили о безумии, которое якобы сопровождает владеющих смешанной магией.

Короче, служба безопасности Двустороннего Совета озаботилась и создала страховые полисы в наиболее привычном для обеих магий виде. От Черных мне достался Лука, способный, как абсорбент – воду, поглощать чужую магию. Если бы я вдруг обезумел, то Лука, настроенный на стандартную формулу моей силы, почувствовал бы отклонение, послал бы в Совет тревожный сигнал и поглотил бы самый первый удар почти любой мощности, который бы я нанес. Это, конечно, убило бы его, но зато дало бы всем остальным время для подготовки контратаки. Как это свойственно Черным, в одной шкатулке содержалась вторая. За время, проведенное вместе, мы с Лукой успели вполне сдружиться. Если бы я пошел против Совета, то вынужден был бы убить друга.

Белые не усложняли себе задачу этическими соображениями. Вместо одушевленного напарника мне досталась змейка из стеклянного серебра. Обычное серебро не держало заклинания, а другие металлы показались создателям змейки то ли дорогими, то ли непрактичными. Змейка была хитроумной комбинацией из техники и магии, но цель ее создания была примерно такой же – дать тревожный сигнал, если мои параметры станут уж очень отличаться от эталонных, и поглотить первый удар.

В общем, вопрос о доверии при выделении мне подобных подарков не стоял.

Стоял вопрос, как от них избавиться…

Поэтому, вместо того чтобы спать и, по выражению Бложева, восстанавливать силы перед утренним мероприятием, я старательно изучал присланный с воздушной почтой чертеж. Глаза слезились, и чугунная голова упорно норовила приклеиться ухом к подушке, но дело того стоило.

Вера скованно замерла на краешке удобного кресла так, словно из него торчали стальные шипы.

– Ты должна увидеть ее, – настойчиво повторил Милан.

– Я не могу.

– Она твоя дочь.

– Ложь! – не выдержав, вскрикнула Вера.

– Что значит – ложь? – Угрюмый Милан подошел и нагнулся к ссутулившейся женщине, пытаясь заглянуть ей в лицо. – Ты ждала ее, ты носила ее, ты родила ее… разве не помнишь?

– Пытаюсь забыть как самый страшный кошмар. – Вера отстранилась от Милана, предпочитая чувствовать, как незримые стальные шипы пронзают ее спину, лишь бы не вдыхать исходящий от мужа знакомый запах – дорогой одеколон «Черный лед» и кофе. Он поглощал кофе литрами, когда нервничал.

И еще запах крови.

Я снова схожу с ума, решила она в глухом отчаянии. Зря я сюда вернулась. Мне казалось, что все забыто и прощено, но так только хуже. Будто с едва начавшей заживать раны сорвали струп.

– Ты родила ее, как ты можешь отказываться от нее? – Милан смотрел на нее в упор. – Разве может так поступать мать?