Тревожный Саббат - Алина Воронина Страница 12

Но Ким не стала продолжать, а вышла в раздевалку, чтобы выпить воды.

Когда она открыла дверь, то заметила высокую темную фигуру с длинными спутанными волосами, свисавшими до пояса.

— Ингрид! — воскликнула фаерщица.

Фигура медленно подняла белую руку с неестественно длинными пальцами.

Ким нажала на выключатель, и в этот же момент лампочка лопнула. Осколки рассыпались по всей комнате.

— Странно. Я же на прошлой неделе ввинчивал лампу, — Чайна легонько отодвинул девушку с порога.

— Там кто-то есть!

— Тебе почудилось. После работы с мелькающими предметами, возможны зрительные иллюзии, — пожал плечами фаерщик.

Ким вдруг поняла, что хороший парень Чайна ни за что не поверит в призраков. Со вздохом она вернулась к тренировкам, пока фаерщик менял лампочку и убирал осколки.

«А может, это вовсе не привидение? Вдруг Ингрид пытается меня запугать, чтобы я ушла из группы? Она — ведьма, которая ненавидит меня за Еретика и прошлое. Вероятно, что призраки — ее слуги, колдовские шестерки, — размышляла девушка. — Что ж, не на ту напала. Мне здесь самое место. Но насколько далеко Ингрид может зайти? И как же защититься от ее колдовства?»

— Я прошу минутку внимания, — в зал вошел Асмодей, держа за руку Ингрид. Волосы девушки были аккуратно заплетены в косу. У Ким неприятно кольнуло в груди. — Нам надо обсудить программу на веерах, поях и стаффах, которую мы представим на городском празднике Ивана Купала. Или Саббата, называйте как угодно. Ингрид, излагай, ты обещала подтянуть хореографию.

— Я предлагаю романтическое представление в стиле конца XIX века. Девочки в корсетах и длинных юбках, парни одеты по тогдашней моде. Сначала будут просто танцы, и некоторым роботеткам придется стать пластичней, — усмехнулась Ингрид, бросив презрительный взгляд на Ким.

Но там промолчала, скромно потупив глаза.

— Затем мы все показываем элементы на поях, самую базу, не больше, — продолжила фаерщица. — После выходят мальчики с драгон-стаффами. Это зрелищно и брутально. Затем девушки с веерами — воплощение женственности. Парные танцы со стаффами и веерами и наконец, хоровод, в который вовлекаем и зрителей. Все, финита ля комедия. И костюмы у нас есть, и реквизит. У кого какие возражения?

— У меня, — тихо сказал Ким, примерно подняв руку.

— Говори, — кивнул Асмодей.

— Мы можем обойтись без прикосновений.

— Что? А больше тебе ничего не надо, недотрога несчастная? Какие еще привилегии? — желтые глаза Ингрид сузились от злости.

— Мы постараемся не прикасаться к тебе или прикасаться в перчатках, — пообещал Заратустра. — А ты, Инг, будь терпимее. А вообще, ты — молодец! План номера очень даже неплох. Надеюсь, и наше воплощение не подкачает. А теперь начинаем тренировку.

Чайна и Асмодей включили музыку и встали друг напротив друга и начали вращать драгон-стаффы. Каждое их движение было отточенным и отработанным до идеала, но фаерщики все равно периодически поправляли друг друга:

— Эй, плоскость сломал, салага.

— А ты не попал в куплет.

— Грязно, грязно. Надо работать.

Ким засмотрелась на их мускулистые сильные тела, хоть давно уже изжила в себе любые плотские мысли. Она вдруг представила, как Асмодей гладит ее спину своей сильной рукой, одинаково крепко и уверенно сжимавшей горящий драгон-стафф, руль автомобиля и ладонь любимой женщины.

— Что, нравятся наши мальчики? — услышала она ехидный голос Ингрид. — Ах, да. Я забыла, ты же асексуалка и недотрога. И даже не спишь с собственным парнем. А я-то думала, Еретик вырос симпатичным.

— Отвали, — устало ответила Ким.

— Не могу, потому что ты теперь в нашей команде, как бы я к этому не относилась. Бери веера, будем учить базу.

Ким сжала кулаки в порыве недовольства, но подчинилась.

Неожиданно Ингрид оказалась толковым учителем. Она сразу подмечала ошибки Ким и давала дельные советы.

К концу тренировки бывшая ученица цирковой школы вспомнила если не все, то очень многое.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она. — Ты не такая жесткая, какой хочешь выглядеть.

Желтые глаза Ингрид нехорошо сверкнули:

— Пошла ты, — и, не попрощавшись ни с кем, фаерщица двинулась к раздевалке.

— Ким, у тебя есть планы на вечер? — с улыбкой спросил Асмодей. — Я бы хотел продолжить разговор, который мы так и не закончили.

— Как скажешь, — ответила девушка. — Чай, ты с нами?

— Конечно, я не упущу случая пообщаться с тобой в неформальной обстановке.

Через полчаса фаерщики уже были в доме с ротондой. Асмодей, не спрашивая мнения своих гостей, налил всем зеленый чай Би Ло Чунь. Затем выключил верхний свет и зажег несколько свечей.

Ким глубоко вдохнула и, поудобнее устроившись в кресле, начала рассказ:

— Мы с Ингрид никогда друзьями не были, но я много о ней думала, пыталась понять. При этом практически ничего достоверно не знала. Только что Ингрид родилась в Норвегии и прожила там несколько лет с родителями-переводчиками. Отсюда и необычное имя. Ну, и то, что она — ведьма. — Ким нервно скрестила руки на груди. — Я вообще-то не верю во всякую потусторонщину. Но… когда мы были подростками, в Верене творилось немало странного. Сейчас стало поспокойнее, и жители делают вид, что живут в среднестатистическом провинциальном городе.

Как это связано с Ингрид? Не знаю, но если бы она не была ведьмой, моя жизнь сложилась иначе. Да… Ингрид любила удивлять. Про череп я уже рассказывала. Ей ничего не стоило прийти в класс в черной мантии и, разложив на парте руны, предсказывать всем судьбу. Или уйти с урока физкультуры, сказав, что ей выпала руна, предостерегающая от травмы. А однажды Ингрид принесла своего кота и всех убеждала, что он — волшебный и умеет исполнять желания.

Я не скажу, что Ингрид в классе любили. Скорее — восхищались. И я восхищалась. Вы спрашивали, всегда ли я была лысой. Нет… До тринадцати лет моя коса достигала поясницы. Это потом, чтобы сгладить душевную боль и ненависть, я стала отрезать и вырывать себе волосы. Шаг за шагом. Прядь за прядью.

— Кого же ты ненавидела? — дрогнувшим голосом спросил Чайна.

— Не знаю. Наверное, себя, — равнодушно ответила девушка. И продолжила рассказ:

— Помните, давным-давно по телевизору шел сериал «Боишься ли ты темноты?». Там был «клуб полуночников». Ингрид придумала нечто подобное для одноклассников. Представьте себе лесок, не дремучий, но заблудиться можно, особенно подросткам. А в километре от него — кладбище. Вот там эти ребята и собирались. Жгли костры. Картошку пекли. Страшилки рассказывали. Что еще делали — не знаю, врать не буду.

В год своего тринадцатилетия Ингрид изменилась кардинально. Видели ее страшные желтые глаза? В начальных классах они были светло-карими. Сейчас, прочитав немало о ведьмах, я бы сказала, что она «вошла в силу». Но в тринадцать я чувствовала лишь притяжение и желание дружить.