Как я играю! - Алексей Штерн Страница 12

Тем более что Тубуз, по-видимому, и сам неплохо знал, что делать. Растерянность, возникшая было после того, как вместо упруго-неподдающейся силы зацепа вдруг появилась слабина – и сразу же мощная потяжка, давно прошла. Лекпин верно предположил, что рыба, не желавшая обращать внимания на приманку, по плавной дуге пересекающую речку, заинтересовалась его воблером, дергающимся на подводной коряге, и, когда тот освободился от зацепа, сразу атаковала незнакомый предмет. Поэтому после первой подсечки сделал вторую, а затем, для подстраховки, еще и третью. И, логично рассудив, что, если рыба не сошла при таких его рывках, то села на крючок очень надежно, и теперь ему остается только не допустить ошибки. То есть не дать трофею завести и намертво запутаться еще в каких-нибудь корягах, и не перегрузить снасть – другими словами, не оборвать леску и не сломать спиннинг. Вот он и не торопился с вываживанием, постепенно утомляя рыбу и все ближе и ближе подводя ее к берегу. А когда маголосось оказался почти у его ног, Тубуз левой рукой ловко выхватил из-за спины короткий телескопический самораскладывающийся подсачек. Затем так же ловко опустился на одно колено, опустил уже готовый к своим функциям подсачек в воду и завел рыбину в сетку!

* * *

В том, что на берегу залива Премудрый зрителей собралось не в пример меньше, чем на берегах Ловашни, не было ничего удивительного. Наблюдать за спиннингистами было гораздо интересней. Видна техника ловли каждого, видны снасти и используемые приманки, наконец с первой и до последней минуты видна борьба спиннингиста с рыбой. На льдине ничего подобного видно не было.

Мало того что большинство мормышечников сидело не на рыболовных ящиках, а на коленях, склонившись к самой лунке, мало того что при вытаскивании попавшейся некрупной рыбки они сразу зажимали ее в ладони и, никому не показывая, снимали добычу с крючка и прятали в сумки, – так еще и расположились спортсмены спинами к зрителям, прикрываясь от дувшего с берега ветерка.

Самим же рыболовам до зрителей не было никакого дела. Разве что тролль Пуслан время от времени косился через плечо на группу гоблинов, почему-то выбравших предметом своего наблюдения именно его. Гоблины не переставая шушукались, иногда прыскали смехом, прикрывая рты зеленоватыми ладонями. Пуслану они не мешали, тем более что он с самого начала сел на уловистую лунку и с завидной регулярностью вытаскивал из нее приличного размера ершей. И все-таки тролль невольно вспоминал сегодняшний сон, в котором ему явились такие же вот одинаковые на лица гоблины, отчего ему становилось слегка не по себе.

Зато утешало Пуслана другое. Команда первокурсников, в которую он неожиданно для себя был выбран капитаном, явно опережала соперников в уловах. То ли второкурсники и в самом деле ловили рыбу слабее новичков, то ли товарищам Пуслана просто везло. Он прекрасно видел, как Даяа-Кум после первого же опускания мормышки в лунку вытащил из нее крупного окуня; как одновременно замахали руками, перебирая натянувшуюся под тяжестью рыбы леску, гномы Девич и Зубовал, расположившиеся по соседству друг с другом на правом «береговом» крае льдины; слышал, как то и дело довольно покряхтывал Четвеерг Двести второй; догадывался по поведению Мухоола, застрявшего на одном месте, что и у него дела идут очень неплохо; и, веря в счастливую звезду Железяки, тоже ничуть за него не беспокоился.

В то же время среди второкурсников рыбалка продвигалась нормально лишь у господина Дьяко, остальные казались какими-то вялыми, как будто не соревновались, а вышли на льдину просто так, прогуляться. Дьяко же с первой минуты после старта словно приклеился к Железяке: постоянно держался от него метрах в пяти-шести, сверлил столько же лунок, в той же последовательности, что и лек-пин, опускал в них прикормку и в той же последовательности их облавливал. И ловил рыбу – ловил успешнее лекпина.

Глядя на привязавшегося конкурента, Алеф злился, но поделать ничего не мог: правил соревнований господин Дьяко не нарушал, а выбранная хитрым второкурсником тактика подражания пока что полностью себя оправдывала. Да и у Железяки все складывалось бы гораздо успешней, если бы не постоянные зацепы за подводные коряги. И если бы лекпин не пользовался отцепом, то и без того невеликий запас уловистых мормышек давно бы иссяк.

В который уже раз Алеф успел похвалить сам себя за то, что накануне догадался посетить лавку «Настоящая магическая рыбалка». Правда, получил он новый отцеп не совсем честным путем. Вернее, совсем нечестным. Дело было в том, что письмо, которое якобы написал Мак-Дин для хозяина лавки господина Казимира и в котором ветеринар якобы просил «передать ему через лекпина отцеп для мормышек с последующей оплатой при личной встрече», Железяка сочинил сам, без чьего-либо ведома. На эту хитрость он пошел вынужденно. Только потому, что за последние дни потратил почти всю наличность на новую факультетскую форму и учебники, а бегать по знакомым в поисках денег не оставалось времени. И только потому, что прекрасно понимал всю безнадежность просить хоть что-нибудь в долг у хозяина рыболовной лавки от себя лично. Заполучив отцеп, Алеф в первую очередь побежал разыскивать Мак-Дина, чтобы, извинившись перед ним, объяснить сложившуюся ситуацию и пообещать уладить все финансовые и моральные вопросы в ближайшие день-два.

Но ветеринара, который во время злополучного Прорыва практически лишился правой ноги, как ни странно, не оказалось ни в его жилище, ни в двух ближайших тавернах; никто не видел и подсказать лекпину, где его найти, не смог. Мак-Дин словно в воду канул. Что вообще-то в фигуральном смысле могло соответствовать истине. Водную среду ветеринар любил, к тому же был очень даже неравнодушен к русалочьему племени, поэтому вполне мог проводить время с зеленоволосыми особами где-нибудь на берегу уютного, скрытого от посторонних глаз заливчика. Поэтому Железяка прекратил поиски и вернулся домой, чтобы продолжить подготовку к предстоящим соревнованиям и с надеждой все возможные проблемы уладить позже.

Однако проблема, как это обычно случается, возникла в самый неподходящий момент.

Только он вытащил на свою самую лучшую мормышку довольно приличного окуня, как при следующем опускании опять зацепил ее за подводную коряжину. Алеф в очередной раз достал новенький отцеп и принялся прилаживать его к натянутой леске, но тут, подняв голову и бросив мимолетный взгляд на берег, увидел среди немногочисленных зрителей хозяина лавки «Настоящая магическая рыбалка» господина Казимира, пристально наблюдающего за его действиями, и неспешно приближающегося к нему прихрамывающей походкой, опирающегося на палочку, улыбающегося ветеринара Мак-Дина…

Железяка так и застыл, склонившись над лункой с повернутой в сторону берега головой, забыв про мормышку, рыбу и соревнования. Застыл, глядя, как Мак-Дин подошел к Казимиру, как они пожали друг другу руки, заговорили о чем-то, затем хозяин лавки встрепенулся и принялся попеременно тыкать пальцем то в грудь ветеринару, то в него, несчастного лекпина, до слуха которого долетело слово «Шарлатан!», произнесенное на повышенных тонах…

– О чем задумался, дорогой? – заставил Алефа вздрогнуть голос подошедшего сзади Воль-Дер-Мара, исполняющего сегодня на льдине обязанности главного судьи. – Или запамятовал, как отцепом пользоваться?