Месть Змеи - Кертис Джоблинг Страница 13

Гектор слегка покачнулся и сердито взглянул на лорда-крысу.

– Во имя всеобщего блага мы должны делать все, что в наших силах, лорд-канцлер.

– Разумеется, – кивнул Ванмортен и ехидно повторил: – Для всеобщего блага.

– Если охота на Оленя закончена, означает ли это, что мы возвращаемся в Хайклифф? – неожиданно встрял в разговор верлордов Ринглин.

Ванмортен и Флинт недоуменно посмотрели на телохранителя. Гектор поднял вверх руку и поспешил успокоить их.

– Капитан Ринглин имеет право голоса. Он старший офицер моей охраны и мой военный советник.

Ванмортен рассмеялся.

– Ты говоришь так, словно у тебя есть своя армия, Черная Рука! Но твоих бойцов всего восемь, если хочешь, сам пересчитай. Интересно, какую крепость ты надеешься покорить с такой громадной силой?

«Спокойнее, братец».

– Для всего есть разные способы и средства, Ванмортен, – сказал Гектор, покачивая перед лицом лорда-крысы своим затянутым в черную перчатку пальцем.

– Ну так? – произнес Ринглин, все еще ожидающий ответа. – Что скажете, милорды?

Флинт перевел взгляд с телохранителя на Ванмортена.

– Я получил от лорда Оникса приказ – вы должны немедленно возвратиться в Хайклифф, лорд-канцлер Ванмортен. Сообщите принцу Лукасу об измене герцога Генрика и местонахождении его матери, королевы. Лорд Оникс полагает, что это воодушевит принца на то, чтобы двинуть на Стурмланд все свои силы.

– Эта кампания должна быть завершена до того, как выпадет последний зимний снег, – сказал Гектор, складывая ладони вместе. – Попомните мои слова, милорды.

Гектор прошел в угол комнаты, где на столе лежал маленький новый кожаный медицинский саквояж. Открыл ящик стола, вытащил из него черную свечу, взвесил на затянутой в перчатку ладони, затем уложил на дно саквояжа. После принялся перекладывать в саквояж вынутые из стола бумаги, свитки и другие документы, взятые им из личной библиотеки Ванкаскана. Многие из них оставались непрочитанными. Гектор успел пока что лишь прикоснуться к краешку этой сокровищницы, хранившей многие тайны черной магии.

– Я тоже буду рад возвратиться в Хайклифф, – бросил он через плечо. – Соскучился по Бивенс Тауэр. Думаю, это самое подходящее место для того, чтобы начать новую жизнь рядом с будущим королем.

Флинт рассмеялся – его смех был каркающим и напоминал звук катящихся по водосточной трубе камешков. Ванмортен присоединился к Ворону так, словно услышал удачную шутку.

– Что вас так развеселило? – спросил Гектор.

– Лорд-канцлер Ванмортен должен явиться к принцу Лукасу. Вы же, милорд, в Хайклифф не едете, – сказал Флинт. В его голосе слышались ликующие нотки. – Вы отправляетесь в Дурные земли, в Бедлендс. С вами желает встретиться лорд Оникс.

Цыгане, самые древние скитальцы Семиземелья, собирались вместе большими компаниями только в одном из трех случаев: свадьба, которую устраивал один из шести старейших кланов; смерть вождя-мужчины, Задки или женщины-вождя, Бабы; и в самом тяжелом из всех, во время войны.

Тысячи странников встали табором на северной оконечности Лонграйдингса, раскинули шатры и поставили свои кибитки вдоль края Дайрвудского леса. Ходили слухи о том, что в одном из маленьких таборов находятся две сбежавшие из Кейп Гала верледи, Гретхен и Уитли, но они еще не предстали перед всеми. В большом таборе цыгане чувствовали себя в безопасности от гвардейцев Льва или бастийских солдат, хозяйничавших в степях, – любая армия должна была подумать дважды, прежде чем связаться с такой огромной силой, как объединившиеся цыгане.

Задки руководили повседневной жизнью табора, отвечали за разведку окрестностей, а Бабам принадлежало последнее слово при решении всех основных вопросов – как общественных, так и военных. Шесть мудрых женщин составили Совет табора, собиравшийся в его центре, у большого костра – каждая из них была представительницей одного из шести старейших кланов. Любого захваченного в плен врага приводили сюда, чтобы Бабы могли допросить его. Если Совет решал, что пленник виновен, его приговаривали к смерти и уводили к Дереву висельников.

Сейчас перед членами Совета стоял один из таких неудачников в грязном порванном красном плаще. Охранник стащил накрывавший голову пленника мешок, из-под которого показалось лицо юноши – оказавшись на свету, он заморгал, глядя на горящий костер.

– Скажи, что ты делал один в Лонграйдингсе, так далеко от своего батальона лордов-котов? – спросила одна из Баб. Она сидела спиной к огню, поэтому ее лицо скрывалось в тени.

– Я дезертир, – ответил солдат. – Я больше не служу Котам.

– Но по-прежнему носишь красный плащ.

– И сержантские нашивки, – добавила другая Баба.

– Как скоро вслед за тобой появятся твои товарищи?

Трент Ферран закатил глаза, проклиная свое невезение – надо же было ему наткнуться на цыган! Бежав из лагеря своего прежнего командира, лорда Фроста, он направился на север, спеша как можно дальше уйти от своих бывших товарищей. Убив кота-альбиноса Фроста мечом своего отца, старым Вольфсхедом, Трент ожидал, что его, теперь уже бывшие, сослуживцы бросятся в погоню за ним, чтобы убить как предателя. Трент без устали гнал своего верного коня Шторма, направляясь прямиком к Дайрвуду. В отряде было не так много коней, которые могли соперничать со Штормом в скорости, да и гвардейцы были слишком деморализованы убийством своего командира, чтобы быстро и толково организовать погоню. Но все же Трент не был до конца уверен, что ему удалось окончательно оторваться от них. Следя за тем, не догоняет ли его кто-нибудь, Трент слишком мало обращал внимания на то, что происходит у него впереди. Так он и налетел на устроенную цыганами засаду. Мелькнули брошенные в воздух сети и веревки, и всадник вместе со своим конем свалился на землю, словно сраженный залпом из катапульты. Связанного, с накинутым на голову мешком, его отвели через степь в цыганский табор, где он и оказался сейчас стоящим перед Советом Баб.

– Это правда, я был сержантом Львиной гвардии, но с этим теперь покончено. Я выбрал для себя иной путь.

– Замечательно, – сказала Баба, которая начала допрос. – Тогда докажи, что ты не представляешь опасности для нашего народа. Я полагаю, мы должны отпустить тебя?

Трент оглянулся. Кроме шести мудрых женщин, у костра собрались вооруженные люди и старейшины – они наблюдали за происходящим, стоя на почтительном расстоянии от ведущих расследование Баб.

– Он их разведчик, – произнесла другая Баба. – Твои начальники настолько пугливы, что воспринимают нас, цыган, как угрозу? Что ж, пусть явятся. Пусть узнают, что такое гнев людей Волка.

Стоявшие за спинами Баб Задки и молодые бойцы захлопали в ладоши, застучали клинками по щитам и ножнам, одобрительно закричали.

«Люди Волка»? Что это значит?