Меч королевы - Робин Маккинли Страница 13

Дэдхем едва заметно улыбнулся.

– А, твоя гордость была уязвлена. Будь же справедлив.

Петерсон ответил на его улыбку, но прямо сказал:

– Я уверен в этом.

– Возможно, ты прав. – Дэдхем помолчал. – Я не удивлен. Они тем временем получили возможность, как бы между прочим, немного понаблюдать за нами.

– Немного! – воскликнул сэр Чарльз. – Да они тут меньше двух часов пробыли! Что они… он… успели понять про нас за такое короткое время? Он не дал нам шанса.

Напряжение вернулось.

– Смею заметить, – осторожно произнес Дэдхем, – с его точки зрения, он нам шанс предоставил.

– Не люблю таких торопливых людей, – пожаловался сэр Чарльз.

Напыщенная комичность слов комиссара противоречила его усталому и встревоженному лицу. Сидевшая справа от него жена коснулась его руки, он обернулся к ней и улыбнулся. Затем оглядел стол. И Петерсон, и Дэдхем избегали его взгляда. Сэр Чарльз проговорил легко, почти весело:

– Все довольно просто. Он хочет оружия, людей, отрядов, войск – помощи, чтобы закрыть горные перевалы. Ему, по-видимому, не нравится мысль о северянах, потоком текущих через его страну.

– Разумно, – осторожно вставил Дэдхем. – Его страна превратилась бы в поле боя между северянами и… нами. Горцев слишком мало, они не сумеют удерживать северян хоть сколько-нибудь продолжительное время. Страна в процессе будет захвачена, возможно – уничтожена. Или как минимум аннексирована победителем, – добавил он вполголоса.

– Мы никак не могли пойти ему навстречу, – отозвался сэр Чарльз, возвращаясь к проговариванию мыслей вслух. – На данный момент мы даже не знаем точно намерений северян относительно нас.

– При имеющемся отношении горцев к северу, уверен, у Корлата прекрасная шпионская сеть, – коротко заметил Петерсон.

– Мы предлагали сотрудничество, – возразил сэр Чарльз.

– То есть капитуляцию, – уточнил прямолинейный Петерсон. – Его. – (Комиссар нахмурился.) – Если бы он согласился полностью отдать себя и свой народ под наше управление…

– Ну, Боб, – подал голос Дэдхем.

– Именно к этому все и сводится, – не сдавался Петерсон. – Ему пришлось бы пожертвовать свободой своей страны. За которую они, несмотря на наше давление, держатся все эти годы…

– Нет ничего необычного в том, чтобы малая страна отдавала себя под защиту более крупной, когда того требует ситуация, – напыщенно произнес сэр Чарльз.

Прежде чем Петерсон успел раскрыть рот, Дэдхем поспешно вставил:

– В итоге: он слишком горд, чтобы принять наши условия, а мы… э-э… мы не можем рисковать, давая… предоставляя… ему войска на его условиях.

– Королева и Совет будут крайне недовольны нами, если мы спровоцируем никому не нужную войну, – сказал сэр Чарльз своим лучшим официальным тоном, и Петерсон фыркнул. – Мы ничего не знаем об этом человеке, – жалобно продолжал комиссар.

– Нам известно, что он хочет не пускать северян в Дарию… – пробурчал Петерсон, но Дэдхем чуть сдвинулся на стуле (похоже, пнул Петерсона по лодыжке, подумала Харри и оказалась права), и тот сдался.

– И он не остался бы на переговоры, – закончил Дэдхем. – И вот мы сидим с таким чувством, словно нам всем настучали по голове.

* * *

Пока его Всадники собирались, Корлат расхаживал взад-вперед по палатке. Он остановился в одном углу и уставился на плотное переплетение нитей из конского волоса. Стена двигалась, ибо пустынный ветер не знает отдыха. Горцев осталось так мало. Даже несмотря на маленькие скрытые племена, покинувшие свои твердыни, чтобы спустя поколения изоляции попроситься под черно-белое дамарское знамя. Корлат усердно трудился для воссоединения оставшихся Свободных. Но какой смысл работать, когда единственная мысль о тысячах северян, а вскоре тысячах Чужаков, которые сойдутся с ними, лишает всякой надежды. Чужаки довольно скоро узнают о планах северян по завоеванию юга. Сражаясь между собой, они разорвут его страну в клочья. Его народ будет сражаться. Он знал это и испытывал печальную и болезненную гордость за них. Люди будут держаться, пока не падет последний из них – если до этого дойдет. В лучшем случае они смогут и дальше жить в горах, шныряя, как мыши в потемках, избегая тех, кто захватит их землю, объявит своей и станет править. Старый Дамар – до гражданских войн, до Чужаков – сделался теперь для его людей томительной легендой. Во что он превратится, когда лишь разрозненные горстки Свободных останутся нищими разбойниками в собственных горах?

Но он не мог подчинить их… прагматичной милости Чужаков, как он назвал это после недолгой внутренней борьбы. Для его армии подчиняться приказам островных генералов… Уголки его рта приподнялись. В идее о практичных Чужаках, застигнутых бурей келара одновременно со стороны их союзников и противников, присутствовала некая горькая ирония. Король вздохнул. Даже если каким-то чудом Чужаки и согласились бы помогать ему, они бы отказались принять необходимую защиту келара. Они просто не верят в него. Жаль, не существует несмертельного пути доказать им обратное.

Он подумал о человеке, который обратился к нему последним, о седом мужчине. В нем почти жила вера – вера в обычаи гор, которую Корлат прочел в его лице. Они бы сумели договориться. Этот человек, по крайней мере, понятно разговаривал на наречии гор, хотя мог и не понимать до конца, что именно он предлагал своими последними словами на Древнем Языке. Бедный Форлой: единственный из Всадников, знавший Чужой язык так же хорошо, как Корлат. Нежеланный посол в государстве куда более мощном, чем его собственное, он чувствовал необходимость даже в нескольких минутах, подаренных ему переводчиком, чтобы понаблюдать за лицами тех, кого он хотел убедить.

Почему не нашлось иного пути?

На мгновение толстая ткань у него перед глазами приобрела золотой оттенок. Золото очертило подобие лица, и на него взглянули бледные глаза…

Она тут ни при чем.

Он резко отвернулся и обнаружил, что все его Всадники расселись, смотрят на него и ждут.

– Вы уже знаете… ничего хорошего.

Они склонили головы, признавая сказанное, но удивления в их лицах не было.

– Шансы изначально были невелики.

Один из его слушателей уронил голову ниже, чем того требовала серьезность ситуации. Корлат осекся и добавил:

– Ладно, Фаран, шансов вообще не было.

Фаран поднял взгляд и увидел, как на лице его короля расцветает улыбка – самое близкое подобие улыбки, какое кто-либо видел на лице Корлата в последние дни.

– Никаких шансов, – повторил Корлат. – Но я чувствовал себя, гм, обязанным попытаться. – Он с минуту глядел в потолок. – По крайней мере, все это уже позади. Нельзя полностью исключить возможность нежданной помощи извне, но пришло время подумать о том, как лучше всего защитить собственные горы в одиночку.