Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис Страница 13

Но она произнесла в ответ:

«Ты бился в сорока различных битвах, И я стояла рядом, на знамёна, Потрёпанные ветром, я смотрела Да на осиновые копья, но сегодня Я не пойду с тобою, ибо Я подчиняюсь Року. Моё сердце Предвидит с болью предстоящий бой. Я так боюсь – я не пойду с тобою. Привычная ходить по лесу, Что окружает тучные поля, Я остаюсь. Ты был в чужих краях, Ты воевал с бесчисленной толпой Врагов безжалостных, но те, кто ныне Идут на вас, сильнее и мудрее Всех прочих. И на их знамёнах Могущественный бог. Они живут В угрюмых, мрачных городах С чернеющими, тусклыми домами, Как в преисподней. Правда, есть Там и прекрасные, чудесные строенья Из мрамора, где в роскоши пируют Властители и полководцы. Рядом с ними Дома жрецов – там тайные обряды Свершаются. И близко-близко, Словно стволы деревьев в лесной чаще, Стоят в домах колонны, между ними Прекраснейшие статуи божеств, Одетые точь-в-точь, как прежде, Ещё до сотворенья городов. А сколько золота у этого народа! Оружия, доспехов – мне не счесть! Диковинные, странные машины Работают на них, но для чего Они – неведомо. Порядком стройным Ваш враг вступает в бой, за ним народы Безмолвно покорённые идут. Друг мой возлюбленный, я ясно вижу: Вот ты спешишь на поле грозной брани. На этот раз могучий, грозный Рок Велит остаться твоей Солнцу Леса! Я с Вольфингами на войну не смею Пойти – о, горе, горе, горе, горе! Я вижу смерть того, кто столько битв Провёл, непобеждённый. В этот раз Грозит, грозит отважному погибель! Могучий Рок!»

Воин, ласково глядя на женщину, ответил:

«Благодарю тебя, мой милый друг! Слова твои верны, любовь крепка, Но умирают все, и мы с тобою В конце времён окажемся в одних Божественных палатах. Так зачем Менять судьбу?»

На лице женщины появилась радость: «Кто знает Судьбу, прежде чем она настигнет? Моей судьбой долгое время было любить тебя и помогать тебе. Я и сейчас с тобой».

Она запела:

«Мечи народа, что на вас войной Идёт, – остры, а копья метко Бросает враг. Но есть защита — Кольчуга. Выковал её кузнец Один. Как ты вступаешь в бой? Где шлем твой? И как прочны доспехи? Как невольник, Ты гол или одет в броню из стали, Как подобает королю?»

Тиодольф вздрогнул, и лицо его покраснело:

«О, Солнце Леса, знаешь ты прекрасно, Как бьются люди Марки. В бой вступаем В доспехах мы, чтобы стрела, случайно Нас не убила. Трусу Негоже убивать из-за засады Могучих воинов – да ещё прежде, Чем силу, храбрость, мощь они покажут. Но до того, как кончится сраженье И враг бежит, доспехи будут сняты И отличить тогда вождя народа От самого последнего раба Возможно лишь по ранам. Пасть в бою, Когда ты сделал всё, что мог, — Достойно!»

Женщина, улыбнувшись, ответила:

«О, Волк народа, подожди, послушай! Когда иссякнут жизненные силы И Вольфинги прославят твою смерть? В огне сжигают дерево с плодами, Которых ещё нет, и с цветом, Что мог родиться, но неужто ты Обречь меня способен на вдовство, На то, чтоб к погребальному кургану Тебя я проводила только Из-за того, что ты в пылу сраженья Неукротим, как вольный ветер в поле? Послушай меня, сделай, как прошу я: Кольчуги не снимай! Тогда вернёшься С войны на юге ты живым и вместе Со мной воссядешь в тени буков, чтобы Мои глаза и губы целовать».

И она, лаская, поцеловала его и положила свою ладонь на его грудь. Он мягко принял её ласки и, весело рассмеявшись, сказал:

«О, дщерь богов, ты в нашем мире долго Живёшь и видела немало. Помнишь Людей, что, горя не познав, горюют О том лишь, что ещё должно случиться? Сейчас ты, словно дева, что впервые В объятиях мужчины, рог заслышав, Зовущий к бою, ластится и жмётся. Ты знаешь, как тяжёл топор, как сердце Пронзает меч. Ты о Судьбе мне пела — А ведь Судьба, о, дщерь богов, и рубит, И пробивает все кольчуги в мире. Да разве может молотом невольник Создать в огне кольчугу, что отсрочит Судьбою предназначенное? Разве Укроет сталь грудь воина лихого, Что побеждён врагом его народа?»

Теперь рассмеялась Солнце Леса. Смеялась она громко, но смех её был так мелодичен, что сливался с песней лесного дрозда, который только что проснулся и пел, сидя на ветви рябины. Женщина молвила:

«Я, дщерь богов, тебе, могучий воин, Не расскажу о том, откуда Кольчугу эту привезли и кто тот мастер, Что выковал её, но, милый, верь мне — Надень её пред битвой и до самых Последних взмахов грозного оружья Её ты не снимай! И крепкой, прочной Она тебе защитой станет – жизни Ты не лишишься. Року неподвластна, Сама, как Рок, кольчуга защитит».

С этими словами Солнце Леса, сидя рядом с Тиодольфом на каменном престоле, наклонилась к земле, опустила руку в высокую, покрытую росой траву и достала оттуда переливающуюся тёмно-серым кольчугу. Затем она снова выпрямилась и положила кольчугу на колени Тиодольфа. Он взял её и долго вертел в руках, удивляясь тому, как она была сделана. Наконец, он произнёс:

«Какое зло несёт мне этот страж, Эта сокровищница боязливой жизни, Эти ворота в городской стене, Что вечно заперты перед врагом? Её ковал Не житель леса и не житель дола, А житель подземелья – старый гном. Боимся мы, народ земной, их гнева, Их радости и равно их печали».

Возлюбленная обняла Тиодольфа, приласкала, и голос её стал нежнее, чем голос любого из смертных:

«Нет, мой любимый, ни тебе, ни мне Кольчуга зла не принесёт. Напрасно Страшишься ты. Мы будем вместе. И жизнь, что даровала я тебе, В сраженье не прервётся. Долго-долго Мы будем счастливы – исполни, друг мой, Исполни просьбу: чудную кольчугу Надень пред боем, защити себя. Тогда охотник на исходе ночи, В лесу блуждая, на твоей могиле Мой призрак не увидит, мои слёзы Не орошат сырой земли, смешавшись С прозрачной утренней росой. И пастуха На солнечном лугу не испугает Задумчивая тень, наполнив душу Предчувствием беды, что вскоре Обрушится на Вольфингов. Мой плач Табунщик не услышит, в час полночный Проснувшись. Моих слов разгульный ветер Не принесёт в дом Вольфингов, когда Мужчины будут на войне и только жёны Останутся оплакивать мужей И тех детей, что в браке им родили. Исполни мою просьбу, Тиодольф, Чтоб Дому Вольфингов не ведать скорби, Чтобы не пала тенью на него Смерть Той, что избирает Жертву».

И Солнце Леса снова обняла воина, но он не произнёс ни «да», ни «нет». Наконец, Тиодольф обнял её в ответ, и гномья кольчуга упала с его колен на траву.