Колода предзнаменования - Кристина Линн Эрман Страница 15

Они переглянулись и прекратили петь. Лицо Вайолет помрачнело. Они не просто призвали Серость, а попали внутрь нее. Айзек ожидал этого после того, как Вайолет описала прошлый ритуал, но происходящее ничуть не облегчало ситуацию. Людям здесь было не место, и забывать об этом нельзя.

– Он здесь, – прошептала Вайолет; ее слова раздались спустя секунду после того, как она пошевелила губами.

Айзек передернулся. Он никогда не проводил в Серости дольше нескольких секунд, и ему уже отчаянно хотелось уйти. Он не должен здесь находиться.

Айзек собрался было спросить, откуда Вайолет знала, что Зверь близко, как вдруг на задворках его сознания прозвучал жестокий и холодный голос. Он тоненько и гулко зашипел, и Айзек стиснул зубы. Туман вокруг него загустел и приобрел до боли знакомую человеческую фигуру.

– Тебе нужно уйти, – прошептала Майя Салливан. На ней был больничный халат, который не до конца скрывал ритуальные шрамы, расползавшиеся по плечам. Раны от капельниц испещряли ее кожу на руках и ногах. – Немедленно.

Айзек морально подготовился к тому, что Зверь может показать ему какое-то видение, чтобы сбить с толку. И все же ему было трудно смотреть на свою мать в таком виде: бодрствующую, но прикованную к медицинским аппаратам, которые поддерживали в ней жизнь, ее лицо было искажено в гримасе страха. От этого по всему его телу прошла дрожь, пробирающий до костей ужас вернул его в тот день, когда ему исполнилось четырнадцать. Он услышал отдаленные крики своих братьев. «Это воспоминание, – сказал он себе. – Просто воспоминание».

Лицо Вайолет вытянулось от недоумения.

– Кто это? Я не понимаю.

– Это уловка, – прошептал Айзек. – Ты же знаешь.

Он заставил себя отвернуться. Монстр попросту не мог показать ему ничего хуже того, что проигрывалось в его разуме каждую ночь, пока он пытался уснуть. Нож. Кровь, капающая на листья. Вонь опаленной плоти, далекие крики.

– Беги! – испуганно прошипела его мать, протягивая руки. А затем по Серости пронесся порыв ветра и сдул ее дымчатый силуэт.

Их снова окатила волна гнилого смрада, настолько сильная, что Айзека чуть не стошнило. Только он вспомнил, что ему рассказывали о Серости, – что там вообще нет никаких запахов, – как что-то обвилось вокруг его ног.

Айзек опустил взгляд, и его глаза расширились. Переливчатая жидкость из символа основателей превратилась в свирепые и маслянистые корни, которые поползли вверх к его бедрам. Он призвал силу и схватил их, вздрагивая от мерзкого ощущения, – они были теплыми и мягкими, как человеческая плоть, будто бы он прикоснулся к чьей-то руке. Айзек сосредоточился, насколько это было возможно, и сжег корни. Но они отрастали быстрее, чем он уничтожал их, покрывая носки его ботинок корой. Он стряхнул их и попятился.

– Айзек! – испуганно взвизгнула Вайолет. Он поднял голову и увидел, что она тоже отбивалась от корней. По ее щекам стекали слезы того же переливчато-серого цвета, что и жидкость вокруг них. – Вытащи нас отсюда!

Прежде Айзек никогда такого не встречал. Никогда о таком не слышал. Но он понимал: если они задержатся, чтобы изучить эту аномалию, то умрут.

Скривившись, он собрал всю свою силу и послал по корням самую мощную ударную волну, на которую был способен, превращая большинство из них в пепел. Затем, тяжело дыша, поднял руку и попытался снова проделать брешь в воздухе… но когда она открылась, вместо облегчения, он ощутил что-то другое.

Ужас.

Мир вокруг потускнел. Туман окутал его, словно вторая кожа, и внезапно Айзек исчез.

Он стал эфемерным и парил в море с помехами, как на экране телевизора. Его тело оцепенело; опустив взгляд, он увидел, что стал дымчатым и полупрозрачным, как видение матери. Корни обвили его руки и ноги и заползали в ноздри, уши, глаза. Закапывались в волосы, как сороконожки, цеплялись за уголки губ и растягивали их, пытаясь проникнуть в рот.

Все, к чему они прикасались, пронзало невероятной болью. Айзек словно гнил изнутри и знал, что, когда он полностью зарастет корнями, от него ничего не останется, кроме костей.

А затем что-то сильно ударило его по щеке, и он распахнул глаза.

Над ним, в знакомом ночном небе Четверки Дорог, висел полумесяц. Через секунду в поле зрения возникла Вайолет, ее маленькое круглое лицо обрамляли алые пряди.

– Надеюсь, это ты, – прошептала она. – А не Зверь.

– У меня глаза намного красивее, чем у Зверя, – ответил Айзек, откашливаясь.

От облегчения девушка расплылась в улыбке, и в его груди вспыхнуло что-то теплое.

– Пришел в себя, наконец.

Айзек приподнялся на руках, одну сторону его лица больно пощипывало. Он чувствовал, как по щеке стекает кровь.

– Ты что… врезала мне?

– Не совсем.

Вайолет подняла руку, чтобы показать извивающиеся, как слизень, остатки корня. От одного вида того, как он разлагался в ее пальцах, Айзека затошнило.

– Он пытался заползти тебе под кожу, – как бы невзначай сообщила она. – Я его выдернула.

– Но Серость… – начал Айзек, слабо показывая на лес позади нее. – Как мы сбежали?

– Ты открыл портал и тут же отключился, – Вайолет пожала плечами. – Хоть ты и высокий, я с легкостью тебя вытащила.

Теперь, когда он не был в смертельной опасности, к Айзеку постепенно приходила боль от новых ушибов и царапин. Скривившись, он осмотрел себя: на джинсах появились обугленные дырки, а та странная переливчатая жидкость засохла и покрыла коркой его руку. Он сцарапал ее и вздрогнул.

Айзек ничего не понимал – ни просьбу Майи бежать, ни то видение, ни новое оружие, которым Зверь так умело воспользовался. Он просто знал, что это не сулит ничего хорошего.

Теперь стало очевидно, что они вели себя слишком глупо и безрассудно. Если они намерены убить Зверя, то им потребуется приложить гораздо больше усилий.

– Кажется, наш план не сработал, – тихо сказал он.

Вайолет скривилась.

– Кажется, нет.

В сущности, Харпер сама согласилась на эту встречу. Но она все равно с трудом подавляла желание вскочить из-за стола Сондерсов и сбежать с кухни.

Обсуждать ее судьбу собралась довольно странная компания: в одном углу стояли Джунипер с Вайолет, в другом – Джастин с Августой. Харпер уже утомилась, а никто еще даже не заикался о ее силе. Вместо этого Джунипер с Августой спорили о качестве кофе, в то время как Вайолет с Джастином враждебно переглядывались с разных частей комнаты. Будто Харпер принадлежала им, а не самой себе.

Прошлой ночью Вайолет где-то пропадала. Мучаясь в кровати от бессонницы из-за мыслей о предстоящей встрече, Харпер слышала, как она вернулась под утро, выругалась, хлопнула дверью в ванную и мылась куда дольше, чем необходимо. Вайолет никак не объяснилась, а Харпер не задавала вопросов. Она была слишком занята попытками понять, чего ей ждать от этого собрания. К сожалению, она по-прежнему не знала.