Романовы - Надин Брандес Страница 15

Она вздернула подбородок в притворном высокомерии.

– Моя потрясающая фигура была бы слишком приятной смертью для них.

Я рассмеялась. Она тоже. Никто из нас не заметил слез, пришедших вместе с весельем.

– Я скучала по тебе, – сказали мы одновременно.

Большевики следили за нами, как росомаха за полевкой. Не моргая и не смягчаясь. Так продолжалось несколько дней. Говорят, росомаху невозможно приручить. Я подозревала, что так же дело обстоит и с большевиками. [2]

– Скорее всего, это связано с изменением режима и увеличением числа охранников, – предположила Мария, когда я поделилась своими мыслями. – Теперь у них двенадцать врагов, которых надо охранять, а не только папа, мама и я.

Из-за бдительного надзора не находилось времени, чтобы поговорить с папой наедине. Поэтому я стойко держала матрешку под корсетом и занималась другими делами, например, мило улыбалась охране, как советовал нам отец. Или писала друзьям домой письма… которые, вероятно, никогда не будут отправлены. Или играла с Марией в карты и домино, каждый раз ловко обыгрывая ее.

Я читала Алексею сказки, имитируя голоса персонажей и строя рожи. Я притворялась, что не замечаю болезненных гримас, вызванных распухшим коленом. Мы играли с его игрушечными солдатиками, выставляя их как солдат Красной армии против либерально настроенной к нам Белой армии.

Я прочла колдовскую книгу на немецком языке от корки до корки, но нигде не нашла рецепта изготовления чернил. С каждым днем Алексей казался все слабее. Доктор Боткин сказал, что за последний месяц брат похудел больше чем на шесть килограммов. Наш нынешний рацион вряд ли поможет ему восстановить вес. Уже не в первый раз я украдкой поглядывала на матрешку. Ничего не менялось. Возможно, мне придется разбить ее, чтобы освободить заклинание.

Тем временем бутылочка с чернилами для заклинаний, нетронутая, лежала в ранце у Заша. Я начала жалеть, что не украла ее. Большевики похитили наши жизни. Это был бы честный обмен.

И все же у Заша была на то причина, и мне хотелось ее узнать. Может быть, он поделится с кем-нибудь. Я не слишком горда, могу и спросить. Смотреть на то, как Алексей борется с болью, лишенный солнечного света, было поистине невыносимо.

– Ты не видела, чтобы здесь использовали или прятали заклинания? – беззаботно поинтересовалась я у Марии, когда мы закончили карточную игру.

– Не увлекайся колдовством, Настя. Только не здесь.

Я перетасовала карты.

– Это для Алексея. Для его колена. – И для моего успокоения.

– Я ничего не видела. Но если здесь и есть какие-то заклинания, то они, скорее всего, в кабинете Авдеева. Иногда в городе происходят облавы, и вещи свозят сюда.

Ближе к вечеру я присоединилась к доктору, который обрабатывал колено Алексея.

– Доктор Боткин, вы ведь использовали заклинания для исцеления, правда?

Он осторожно надавил на опухшие суставы брата. Тот зашипел.

– Только те, которые покупал. Никогда их не делал.

– Вы не интересовались, как маги получают волшебные чернила? Как их делают?

– Конечно, интересовался. Но сейчас не следует задавать такие вопросы. Эпоха магов завершилась.

Какой скучный ответ. Жизнь любопытного чертенка была куда более захватывающей.

– А что сейчас происходит с колдунами? Они… оставляют свое занятие?

– Большевики охотятся за ними. Заставляют их либо служить Ленину, либо умереть.

– Что Ленин намерен делать с ними?

– Обещает сделать заклинания доступными для каждого. Когда-нибудь…

Я склонила голову набок.

– Звучит не так уж ужасно.

– Это звучит как хорошее решение, да? Простота. Равноправие. Но если заклинания становятся свободными и распределяются поровну, кто платит магам? Как они живут? Как питаются?

Этот вопрос был вызовом. Доктор Боткин, прирожденный учитель.

– А они могут… использовать заклинания, чтобы обеспечить свои потребности?

– Колдовство не дает материальных ресурсов. Владельцы заклинаний не могут их сбыть, потому что советское правительство – единственный законный продавец.

Я начала понимать, к чему он клонит.

– Значит, правительство обеспечит мастеров заклинаний едой. Зато… если маги перестанут работать, новая система выйдет из строя. В конце концов, остается еще одна группа людей – советские вожди, которые решают, кому что достанется. Те, кто не хочет работать, пользуются преимуществами этой системы, а те, кто работает усерднее, не получают никакой выгоды за это.

Мне было всего шестнадцать, но я видела трещины в предлагаемой системе, которую, как утверждали люди, они хотели.

– Маги должны увидеть этот изъян.

– Так и есть. И именно поэтому большевики охотятся на них.

– А затем убивают их, – проворчала я. Как они поступили с Распутиным.

– Возможно, колдуны взбунтуются. Может быть, они присоединятся к Белой армии и придут нас спасти.

И, может быть, я присоединюсь к ним.

– Давайте не будем обсуждать такие опасные темы, пока царевич еще недостаточно здоров.

– Этот царевич тоже участвует в разговоре. – Алексей сложил руки на груди. – То, что я прикован к постели, вовсе не означает, что у меня отказали мозги. Мне нравится идея Насти.

Доктор Боткин тяжело вздохнул, но морщинки в уголках глаз выдали его.

– Не переутомляйтесь, царевич. – Он натянул простыню на ноги Алексея. – Вы должны дать отдых колену, даже если почувствуете себя лучше.

– Я отдыхаю больше времени, чем покойник в своем гробу. Я буду осторожен, доктор, но намереваюсь делать все, что захочу.

– Как обычно, – проворчал доктор Боткин, выходя из комнаты и оставляя нас с Алексеем наедине с нашими мыслями.

– Я хотел бы, чтобы какое-нибудь заклинание могло привести к нам Белую армию. – Алексей поиграл с одним из своих маленьких оловянных солдатиков.

Белая армия состояла из либерально настроенных солдат – тех, кто хотел вернуть папу на русский трон. Тех, кто знал, что Распутин не «промывал мозги» маме. Тех, кто понимал, что мы любим свой народ. Они хотели спасти магов.

Я не знала, насколько велика была Белая армия, но ее существование позволяло нам надеяться. Белые достаточно сильны, чтобы вынудить большевиков спрятать нас. Я провела пальцами по выступу на корсете.

– Возможно, существует такое заклинание.

– Может быть, я и не присутствовал при всех ваших с Распутиным разговорах, но даже я знаю, что такие чары тебе не по силам.