Мой непокорный вампир - Валерия Алексеева Страница 15

— Вот даже чеснок тебя не пугает. А ведь его действие на вампиров — настоящая магия. В отличии от протыкания колом — от такого любой человек легко умрет. — Я деловито жевала, не понимая, почему вампир вдруг остановился, словно врезался в стену. А когда поняла — и сама чуть не подавилась.

— Вампир! Кол! Ты проткнул ту тварь! Колом! Это был вампир?.. — на минуту я забыла дышать, и теперь резко втянула в себя воздух и закашлялась. Боже. Нет, скажи мне, что я ошиблась, пожалуйста, пожалуйста!

— Это был упырь…

Слова вампира неслись мне вслед — я бежала к унитазу, спеша расстаться с прекрасным кофе.

Рыдая и обнимаясь с унитазом я провела, наверное, не меньше получаса. Пустой желудок скручивали яростные спазмы при любой мысли о твари, а истерика накрывала сознание душной горькой волной, заставляя рыдать и выть. Неужели это ждет меня? Стать такой ужасной тварью? Дождаться кола в грудь и меча, срубающего голову с плеч? Я никак не могла примириться с этой мыслью. Действительно, лучше самой убить себя, если…

Но я смогла взять себя в руки. Никаких «если». Вампир будет моим. Он завершит ритуал. Я стану прекрасной навеки и обрету магическую силу.

Умывшись как следует холодной водой и почистив зубы, я вернулась в комнату. Мысленно сжала кулаки и зубы, а снаружи только мило улыбнулась вампиру и взяла чашку с холодным кофе.

— Рассказывай, все от начала до конца.

И вампир начал долгий рассказ.

…Виктор всегда был довольно легкомысленным. В те времена, когда его обратили в вампира, подобное привело бы его к скорой смерти или участи еще худшей. Но на его счастье, леди Мария увидела на улице хорошенького оборванца, и приказала слугам привести его в замок.

После хорошей помывки, облаченный в одежды, которые не посрамили бы и принца, Виктор стал настоящим ангелочком: золотые локоны, нежно-голубые глаза с длинными ресницами, пухлые розовые губки.

Мария уже тогда была старой. Точнее, она была древней. Свой род она вела из Древнего Египта, и, проживая в Англии, питала некую слабость к редким тут золотоволосым юношам.

А возраст малыша ее вовсе не смущал — пусть даже ждать пришлось бы десяток лет, они лишь мгновение в жизни древней бессмертной.

И вот уже Виктору исполняется восемнадцать. Растет он, подобно нежной розе в теплице: надежно защищен от всех бед. Любимая Мари — к тому времени леди Мария перебралась во Францию после волнений Семилетней войны — решала за мальчика любые проблемы: что надеть, что есть на обед, какие книги читать, какие балы посещать. И добилась абсолютного послушания и контроля. Впрочем, это ее полностью устраивало.

Детская симпатия постепенно перетекла в юношескую влюбленность — Мари вела воспитанника к этому весьма недвусмысленно. А когда и через пять лет после совершеннолетия Виктор остался таким же инфантильным и зависимым от нее, Мари ради смеха обратила его в вампира, совершенно не думая о том, к чему это может привести.

Пока Мари была жива — ее живая бессмертная игрушка никому не доставляла хлопот. Но увы — и древние, мудрые вампиры иногда совершают ошибки, и одна из таких стоила Мари и нескольким ее домочадцам их бесконечных жизней. Виктор остался один.

По вампирским законам, он стал наследником Марии Семеновны Донской-Сергеевой, а значит, не имел нужды ни в деньгах, ни во власти. Но вот как он ими распоряжался…

И тогда местные вампиры, объединившись, решили объяснить Виктору в чем он не прав, и обучить его жить по правилам, не ставящим под удар жизни соседей и не грозящим всем вампирам разоблачением их грандиозной тайны, трепетно хранимой тысячелетиями.

Обучение длилось немного больше десятка лет. Первые двадцать месяцев из них Виктор провел в темной, тесной камере, в которую время от времени закидывали тощую уличную кошку или крысу — но и те казались оголодавшему вампиру сказочным деликатесом. Время от времени тихий голос задавал вампиру странные вопросы сквозь то же окошко в двери, куда совали еду. Невидимый посетитель молча выслушивал ответы, не давая никаких комментариев и не делая замечаний — вообще ничем не показывая Виктору, что его слушают и слышат, и исчезал до следующего раза.

Виктор полностью потерял чувство времени, дни и ночи для него слились в одну бесконечную череду мучительного голода. Редкие животные не утоляли его вовсе, лишь подбрасывали угольки в едва тлеющую жизнь его тела. Странные вопросы, задаваемые холодным, равнодушным голосом, сначала давали надежду. Виктор старательно обдумывал их, собирая в кулак ошметки воли, заглушая голод и слабость, старался отвечать веселым голосом, позитивно и полно. Но вопрошавший продолжал молча уходить.

Виктор начал терять терпение, и в очередной раз, услышав вопрос, просто принялся орать во все горло, выть, рычать и биться о стены. Снова никакой реакции. А вот Виктор до следующей мизерной кормежки даже встать с пола мог с большим трудом — приступ неконтролируемой ярости выжег его дотла.

Но однажды, после очередного мучительного тура вопросов и ответов, дверь, оглушительно заскрипев заржавевшими петлями, открылась, и в камеру вошел высокий мужчина в аккуратном костюме и произнес знакомым до боли голосом:

— Вставайте, Виктор. Вы усвоили первый урок, но впереди их еще немало.

И Виктор выучил их все. Какие-то были мучительными, другие — доставляли огромные неудобства. Но тот, самый первый урок, затмить ничем не удалось. Виктор боялся маленьких, тесных помещений и темных коридоров. Но он научился жить, не подвергая себя опасности ежечасно.

Вернее, все были в этом уверены. Всем казалось, что это так. И, действительно, так оно и было. Пока Виктор не повстречал Ольгу.

Подумав, я решила присоединиться к нему. Хотелось поесть что-то более существенное, чем бутерброд, но в холодильнике не было ничего готового. Внимательно оценив набор продуктов, я поняла, что могу быстренько сделать салат, один из своих любимых. Кроме зелени и овощей туда входили сыр и что-нибудь мясное, копченая грудинка как раз подойдет, и салат получится вполне сытным. Пока вампир колдовал над чаем, я быстренько помыла овощи и все нарезала в нарядную салатницу. Добавила чеснок и немного специй, и от души — майонезный соус «Цезарь» — я все равно не успею растолстеть, а вампирам и вовсе проблема лишнего веса не знакома.

Я уложила салат на тарелки, украсив веточкой зелени и кусочком маслины, и услышала, как хлеб выпрыгнул из тостера — вампир поддержал мою инициативу. Кивнув, я достала из холодильника вкусный паштет — вот и готов наш ранний завтрак. Очень ранний.

Пару минут мы ели в тишине, и я уже подумала, что вампир забыл об истории, уйди с головой в воспоминания. Уж больно часто он отворачивался от меня, да и глаза предательски блестели — видно, воспоминания были не самые радостные. Мне жутко хотелось знать, что заставляет циничного и холодного вампира испытывать такие острые чувства, но я понимала — спрашивать рано, это слишком личное. Лишь оттолкну Влада своей грубостью.