Московский клуб - Вадим Панов Страница 15

— Тыся-ача рублей!

— Два евродина? Кошмар! Куда катится мир? Два евродина за килограмм свеклы! Да это же чистое разорение! Я предсказываю людям будущее, указываю истинный путь, чищу им карму, и то не имею таких доходов, как фермеры. Подумать только: два евродина за кило какой-то там свеклы!!

— Ка-ак бизнес? — уныло поинтересовался Олово.

— А, — скривилась Мамаша. — Было бы о чем говорить! Люди верят компьютерным оракулам, а не линиям, нанесенным на руку самим Провидением. Безумный век! Полный упадок нравственности.

— Мастер говорит, ты хороша-ая га-адалка.

— Мастер слишком добр ко мне, — улыбнулась Даша. — На самом деле мне просто везет больше, чем остальным.

Она бросила внимательный взгляд вдоль улицы. Покинувшая подворотню Матильда стояла возле большого черного мобиля и щебетала о чем-то с сидящими в нем парнями.

— Давненько их не было видно, — проворчала Мамаша.

— Групповушники, — неодобрительно буркнул Олово. — Дурные.

И в подтверждении своих слов кивнул головой.

— Они меня боятся.

— Тебя-я?

Мамаша хитро посмотрела на мужчину:

— Я им сказала, что ты мой двоюродный брат.

Несколько мгновений Олово изумленно таращился на гадалку, после чего запрокинул голову и расхохотался. Даша, с заметной нервозностью ожидавшая реакции на свое заявление, захихикала.

— Ста-арая ведьма-а! — Указательный палец Олово ткнулся в гадалку. — Врунья-а!

— А ты бы хотел, чтобы мою единственную племянницу обидели групповушники?

Олово перестал смеяться и неопределенно пожал плечами.

— К тому же тебе и делать ничего не надо, — отрезала Мамаша. — Вряд ли они станут наводить справки.

Олово развел руками, почесал затылок, вновь переложил авоську из руки в руку и сообщил:

— Мне пора-а.

Гадалка проводила Олово взглядом, вздохнула и с улыбкой посмотрела на подошедшую племянницу:

— Не пугайся его, Мата, Олово — друг.

— Но я всего лишь…

— Я знаю, девочка, я знаю, — негромко произнесла Даша. — Ты всего лишь сказала то, что увидела. Но ты обидела его.

— Я сказала правду! — Девушка упрямо насупилась. — На нем лежит проклятие!

— Я знаю, — тихо откликнулась Мамаша.

— Какая попка у этой Матильды, да? — Казбек, развалившись на заднем сиденье открытого мобиля, причмокнул губами. — Кругленькая такая, подтянутая… Сытная девочка.

— Кровь с молоком, — поддакнул Мыра. — А буфера ты заценил? Я всегда на буфера сначала смотрю. Баба без буферов и не баба, считай.

— Слышал, она в Калуге росла? Небось голой в реке купалась. Только представлю, как она в воде нагибается…

Казбек и Мыра недавно прибились к компании и еще не знали многих реалий жизни на Сретенке. Поэтому сидящий за рулем мобиля Солома, лидер тусовки, покосился на приятелей и негромко поинтересовался:

— Вы разве не слышали, что сказала Мамаша Даша?

— А что?.. — начал было Казбек, но его перебил Мыра:

— Солома, тормози!!

Перед широким бампером мобиля непонятно откуда вырос невысокий лысый мужчина с авоськой в руке, и только реакция лидера помогла избежать аварии.

— Во, придурок! — Казбек зло ощерился. — Ну, я му сейчас…

— Молчи! — Солома резко дернул приятеля за рукав. — Услышит!

— Я не понял…

— Потом объясню.

Парни замолчали. Олово подошел к водительской двери и медленно оглядел компанию. Солома нервно сглотнул:

— Что-то не так?

— Я-а двоюродный бра-ат Мама-аши Да-аши, — поведал Олово.

— Мы знаем, — очень вежливо и очень осторожно произнес Солома.

— Ма-атильда — моя племя-анница.

— Мы это поняли.

— Хорошо.

Олово подумал и сделал легкий жест рукой. Солома с предельной почтительностью склонил голову и надавил на педаль. Мобиль медленно покатился по улице.

— Что это за крендель? — осведомился Казбек. — В чем проблема?

— Боюсь, что о попке Матильды тебе придется забыть, — вздохнул Солома. — Хорошо еще, что он не слышал твои разглагольствования.

— Да кто это?

— И что у него за тату? — встрял Мыра. — Дикие какие-то, страшненькие.

У самого Мыры на плече переливалась золотая голограмма, на которую ушло содержимое трех украденных бумажников, и парню казалось глупостью украшать себя как-то иначе.

— Что у него за тату, я понятия не имею, — сквозь зубы ответил Солома. — Зато знаю другое: кто наш район держит, помните?

— Косой, — тут же ответил Казбек.

— А знаешь, во сколько Косой ходит на рынок за данью?

— Примерно в одиннадцать. А что?

— А то, что в десять часов дядя Матильды идет на рынок за покупками. И Косой старается с ним не встречаться. Теперь все понятно?

Казбек и Мыра одновременно обернулись, надеясь разглядеть в толпе невысокую фигурку с авоськой в руках. На таких людей не грех посмотреть дважды.

— А почему его до сих пор не грохнули?

— Потому что все грохальщики уже на том свете.

— Да кто он такой, блин? — проворчал Казбек.

— Олово, — пожал плечами Солома. — Слуга Кирилла Грязнова.

АНКЛАВ: МОСКВА ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО «ШЕЛЬМАН, ШЕЛЬМАН И ГРЯЗНОВ. КОЛОНИАЛЬНЫЕ ТОВАРЫ И АНТИКВАРИАТ» ОХОТНИК НА ТИГРОВ НЕ ОТКАЖЕТСЯ ОТ КУРОПАТКИ

Среди приличных зданий благополучной Сретенки дом, который занимала компания «Шельман, Шельман и Грязнов», выделялся ухоженным внешним видом. Было видно, что хозяева не просто заботятся о своей обители, а любят ее, любуются ею. И даже отреставрированный с помощью современных материалов, особняк все равно сохранил причудливый и таинственный аромат старой Москвы, почти выветрившийся из Анклава. А может, сыграло свою роль то, что владельцы крайне осторожно, только там, где обойтись было никак нельзя, использовали новомодные решения, иногда — в ущерб здравому смыслу. Все оконные стекла, например, были самыми обычными, такими, как и сто и двести лет назад. На Болоте это считалось смелым ходом, но, судя по всему, «Шельман, Шельман и Грязнов» была уверена в себе на сто процентов.

Несмотря на то, что компания занималась торговлей, витрина как таковая отсутствовала, и только у дубовой двери красовалась аккуратная бронзовая табличка: «Колониальные товары и антиквариат». А рядом с табличкой не кнопка звонка или интеркома, а бронзовый же колокольчик, навевающий мысли о добром девятнадцатом веке. Хотя… кто в наши дни помнит ту славную эпоху? И посетители, бывало, по нескольку минут растерянно стояли у запертой двери, не понимая, как подать сигнал хозяевам. Другой век, другие порядки, но владельцы компании отказывались менять что-либо, разумно полагая, что, кто захочет, тот сумеет, а все остальные могут идти дальше.