Московский клуб - Вадим Панов Страница 16

Внутреннее убранство особняка было выдержано в том же старинном стиле. Большой холл, в котором нашлось место деревянной вешалке, калошнице и стойке для зонтиков, широкая лестница, ведущая на второй этаж, и несколько дверей, через одну из которых посетитель попадал в большой зал. Хотя именно в этом помещении «Шельман, Шельман и Грязнов» демонстрировала свои товары, язык не поворачивался назвать его торговым залом: продуманно расставленные предметы искусства скорее наводили на мысль о сокровищнице коллекционера, о музее, нежели об антикварной лавке. Старинные вазы и изысканные статуэтки, картины в резных рамах и золотые каминные часы, трости и кресла. На каждом выставленном в зале предмете лежал отпечаток времени, и о каждом владельцы могли рассказать интересную и неповторимую историю. Ведь именно это продают антиквары: историю и время, а отнюдь не дорогостоящие побрякушки, как мыслится уважаемой публике…

— Да, уважаемый Абу-Саид, — задумчиво произнес Кирилл Грязнов, рассеянно перебирая четки черного жемчуга. — Несмотря на то, что человечество накопило колоссальный объем знаний, гигантские массивы информации, большая их часть лежит мертвым грузом. Нас интересует «сегодня», немножко «завтра», и никто не хочет знать, что было «вчера». Людям некогда думать о подобных пустяках. Они отказывают предкам в мудрости, не ищут аналогий, и фальшивая почтительность — максимум, на что мы способны. Раритеты, которые я предлагаю, едва ли не единственная нить, связывающая современность с прошлым. Оценить их великолепие дано не каждому, и именно поэтому наша компания тщательно выбирает клиентов. Мы не продаем историю первым встречным. Только избранным.

— Я наслышан о ваших принципах, — тонко улыбнулся араб. — Многие большие люди рассказывают, что именно знакомство с вами позволило им по-новому взглянуть на мир.

Взгляд Абу-Саида был прикован к четкам Кирилла, а точнее, к брелоку, выполненному в виде головы дракона. Весьма реалистичному брелоку. Казалось, что бронзовые зубы вот-вот сомкнутся, а рубиновые глаза засияют живым светом.

— Коллекционирование предметов старины — весьма достойное и необходимое занятие для человека с положением, — мягко продолжил Грязнов. — Чтобы по-настоящему постичь «сейчас», добиться всего, чего желаешь, необходимо обладать мудростью веков. Путь, который предлагаю я, — не главный, скорее вспомогательный, но сам факт наличия такого хобби говорит о человеке очень много.

— Это как клуб, в который надо вступить, — сорвалось с языка молодого араба.

Честолюбивого и горячего араба, желающего стать «человеком с положением».

— Разумеется, — согласился антиквар.

Кирилл был мало похож на торговца. Лет тридцати пяти — сорока, он был довольно высок, не менее метра восьмидесяти пяти, широк в кости и производил впечатление толстяка… ошибочное, впрочем, впечатление: лишнего жира у Грязнова не было ни грамма, вот только понять это с первого взгляда не представлялось возможным. Лицо Кирилл имел простоватое, округлое, с большим носом и большими мягкими губами, что также наводило на мысль о добродушном обжоре. Дополняли картину большие серые глаза, внимательные и спокойные. И если мать-природа постаралась сделать внешний вид Грязнова мягким, то сам он приложил массу усилий, дабы дополнить его интересными штрихами. Очень светлые, почти белые волосы Кирилл стриг коротким ежиком, но при этом на затылке красовалась пятнадцатисантиметровая косичка, в которую была туго вплетена черная веревочка. В левом ухе Грязнов носил золотую сережку, густо испещренную мельчайшей вязью. Но самое главное — руки. Тыльные стороны ладоней Кирилла покрывали черные символические круги, в центре которых были изображены крупные руны, по одной на каждый круг. Подобный антураж добавлял Грязнову загадочности, мистической таинственности, и покупатели, впервые посетившие антикварную лавку, сразу же подпадали под его действие.

— Главное — не ошибиться в выборе хобби, — продолжил Кирилл. — Очень немногие люди могут себе позволить собирать все подряд, но в среде настоящих коллекционеров к подобным собирателям относятся не очень хорошо.

— Это не мой случай, — улыбнулся Абу-Саид. — Я, конечно, не нищий, но вряд ли смогу вложить в хобби миллионы. По крайней мере сейчас.

— Понимаю, — приятно улыбнулся Грязнов. — Давайте подумаем, какое направление будет вам наиболее близко… — Он задумчиво оглядел зал. — Влечет ли вас шоу-бизнес?

— Что вы имеете в виду?

— Есть очень интересный вариант: коллекционирование афиш. — И, перехватив недоуменный взгляд араба, пояснил: — В старые времена информацию о концерте или каком-либо ином мероприятии печатали на бумаге и расклеивали на улицах. Частенько подобные плакаты отличались оригинальностью и высоким художественным исполнением.

— Как этот? — Абу-Саид брезгливо кивнул на развернутую Кириллом афишу: длинноносый испитой юнец в спадающих черных очках с вороватым видом тащит куда-то лампу дневного света.

— Есть и получше, — смутился Грязнов, скручивая плакат в трубочку. — Подобное хобби скажет о вас как о человеке культурном и тонком ценителе прекрасного. Многие современные творцы обращаются к искусству прошлого, черпая в нем вдохновение. — Антиквар почесал бровь. — Если желаете приобрести хорошее хобби, которое продемонстрирует обществу ваше положение и поможет познакомиться с нужными людьми, то рекомендую фалеристику. Она снова входит в моду.

— Собирать марки?

— Ордена, — поправил араба Кирилл. — Наградные знаки, медали. Смею вас уверить — занятие прелюбопытнейшее.

— Разумеется, у вас есть коллекция.

— «Шельман, Шельман и Грязнов» располагают прекрасной подборкой наградных знаков самых разных эпох. На каждый предмет выдается гарантийное письмо. Каждый обладает уникальным номером и зарегистрирован в каталоге. У нас есть даже фалеры римских легионеров.

— Неужели?

По лицу Абу-Саида было понятно, что слова «фалера» и «римский» не говорят ему ни о чем.

— Я вижу, вас заинтересовало мое предложение. — Грязнов с широкой улыбкой раскрыл изящную коробочку: — Знак ордена Подвязки. Девятнадцатый век.

— А этот рыцарь?..

— Святой Георгий, — любезно объяснил Кирилл.

— Религиозный герой, — поморщился араб. — Боюсь, мне не подойдет это хобби.

— Понимаю… — вздохнул антиквар. — К сожалению, на большинстве старых европейских орденов изображены христианские святые. Хотя… можно сосредоточиться на наградах Советской России двадцатого века. Вас не смущают пентаграммы?

— Ни в коем случае.

— Тогда обратите внимание на этот великолепный экземпляр: почетное оружие времен Гражданской войны, шашка, к эфесу которой прикреплен орден Красного Знамени. Необычайный раритет.

Абу-Саид с явным удовольствием взялся за оружие и картинно провел шашкой перед собой. Задатки фехтовальщика у него отсутствовали.