Легенда о Круге. Книга 2. Клятва на стали - Дуглас Хьюлик Страница 15

– Потому что чем больше Резунов, тем больше шума. А нам сейчас совершенно не нужно, чтобы нас засекли.

Нийян глухо выругалась и снова выглянула, устремив взгляд на крышу.

Мне было трудно ее винить: мы глубоко проникли на территорию Туза-конкурента, готовясь наехать на его собственность. Лучше способа затеять войнушку не существовало. Добавьте к этому тот факт, что нас было меньше – возможно, непоправимо, – а ближайшая подмога скрывалась в подвале за два квартала от нас, и было чудом, что Нийян вообще согласилась.

И все же она находилась здесь из-за единственного слова: Шатун.

Восстав из руин организации Никко и сделавшись Тузом, Шатун не прекращал расширять свои владения. Мелкий рэкет там, выкрутить руки банде помельче сям – и он вдруг превратился в проблему, которая неуклонно росла. Такой передел не был редкостью в Круге, особенно после большой войны, когда неопределенность преображалась в шанс приподняться, но в случае с Шатуном он состоялся в ущерб Нийян. Не настолько, чтобы начать полномасштабные боевые действия, но достаточно, чтобы изойти на гной и хвататься за нож при первом упоминании его имени.

Я вновь переключился на крышу борделя. Теперь там соткались сплошные тени, образованные декоративными кадками, статуями и плющом, – ничего не видать. Утешало лишь то, что наши статуи и крыша точно так же скрывали нас самих.

Я сунул в висевший на шее кисет согнутый палец и выудил пару зерен ахрами. Сунул их в рот, едва ли заметив. Они не укрепили нервы, но я и не надеялся. Мы давно миновали этот этап.

– Сколько они еще провозятся? – спросил я.

– Дай им время. Они не могут устроить бучу с бухты-барахты.

– Издеваешься надо мной?

– Не могут, если ты хочешь, чтобы они отвлекли. – По голосу было слышно, что она улыбается. – Стремщик сообразит, если сделать слишком быстро или с нуля. Спокойнее, мой Принц. Аккуратнее.

Я раздраженно сгрыз зерна и полез за новыми. Тут я заметил тень, шевельнувшуюся на противоположной крыше.

– Есть, – прошелестел я. – Вон наша Ворона.

– Где?

– У третьей урны, сразу за статуей бабы с поднятой рукой…

– Вижу. – Пауза. – Ты уверен?

Конечно, я был уверен. Стемнело достаточно, чтобы мое ночное зрение начало сообщать предметам янтарные контуры. Еще пять-десять минут – и мне не понадобится всматриваться в тени, я рассмотрю всю панораму. Но вслух я сказал:

– Просто выжди. Раз тебе видно, как твои ребята занимаются делом, усмотришь и как шевелится Ворона.

К шуму внизу добавился новый голос. Как и было задумано, к первым двоим присоединился третий человек Нийян и принялся подзуживать остальных, нагнетая напряженность и неопределенность. Гвалт усилился.

– Вижу! – прошипела Нийян.

Я глянул и улыбнулся. Почти непосредственно против нас из тени урны высунулась голова, которая теперь заглядывала через кровлю.

Нийян, как и я, не была коренной илдрекканкой. Но если я пришел из лесов, то она была дитя равнин, привычное к лошадям, табунам и луку. Она впервые заявила о себе, когда занялась браконьерством в Имперском Заповеднике на северо-западе от Илдрекки, а собственно в городе приспособила таверну для пирушек, которые устраивались исключительно для членов Круга. Это давно осталось в прошлом, но время от времени она еще устраивала акции, напоминавшие людям о том, что дразнить Нийян не следовало даже издалека.

Рядом послышался слабый звук, и я обернулся вовремя, чтобы увидеть, как Нийян поднимает из тени лук, кладет стрелу, натягивает тетиву и выстреливает – все одним безупречным плавным движением.

Когда я глянул через проем в очередной раз, голова исчезла. Я не стал оскорблять Нийян вопросом о попадании в цель.

– Идем, – позвала она. – Мои ребята не могут держать их вечно и не пролить кровь. Я предпочитаю добраться до Шатуна, когда придет срок.

Я выпрямился и мягко пошел по крыше, на ходу заводя руку за спину и поправляя меч Дегана. Мне удалось разжиться перевязью и заменить ею веревку, которую дал мне лодочник, но я пока не нашел подходящих ножен. Правда, я обернул парусину более плотной тканью, и стало если не изящнее, то удобнее.

Нийян, со своей стороны, при виде свертка изучила сперва его, потом меня и покачала головой. Мешал он мне или нет, я не хотел его потерять, даже если меч затруднял передвижение.

Мы обогнули площадь по линии крыш, заскакивая на невысокие уступы стен и огибая освинцованные шпили, затем перепрыгнули через узкий сточный проулок и очутились на крыше борделя.

Когда-то там был разбит садик. Деревянные лотки для цветов и трав, ныне выгоревшие и сгнившие, были сдвинуты к одному краю крыши. Несколько фруктовых деревьев еще уцелело в кадках, и корни дыбились над почвой и лезли в трещины, которыми пошла державшая их керамическая твердь. Над стадом забытых стульев и обеденных кушеток высились выветренные колонны. Я так и видел, как ночами при правильном освещении и достаточной дозе крепленого вина это место приобретает флер изящной запущенности – самое подходящее настроение, чтобы наутро у Светляков просветлели и кошельки. При том условии, конечно, что те сначала избавятся от трупа мужчины, распростертого на крыше со стрелой Нийян в голове.

Теперь на улице стоял крик – там бранились и спорили. Сталь пока не звенела и не свистела, и это было хорошо. Нам требовалось, чтобы внимание как можно дольше оставалось прикованным к парадному входу; потасовка закончилась бы слишком быстро и не в нашу пользу. Пока же складывалось впечатление, что молодцы Нийян делали именно то, что мы хотели.

Закат стал немногим больше мазка на горизонте, и тени на крыше сгустились еще сильнее. Я огляделся и отметил, что янтарные силуэты обозначались с большей готовностью.

– Как же мы спустимся, черт возьми? – рыкнула Нийян. – Я не вижу даже проклятого Стремщика!

Я изучил местность в поисках люка, которым могли бы пользоваться не только клиенты, но и сами шлюхи, когда им хотелось поспать или поесть под звездами.

– Туда.

Я подвел Нийян к прямоугольному отверстию, видневшемуся в крыше за парой колонн. Сам остался сзади, предоставив ей откинуть дверцу, как потому, что был Принцем, так и потому, что не желал лишиться недавно проснувшегося зрения под действием внезапного света. Дверь со скрипом распахнулась, исторгнув слабое мерцание, но даже его хватило, чтобы обжечь мои глаза.

– Похоже, она ведет в комнату, – негромко сообщила Нийян.

Она отложила лук и вынула длинный кривой нож, после чего шагнула в проем и сошла внутрь здания.

Я сморгнул остатки слез и подошел к проему. В бордель вела лестница с крутыми и узкими ступенями. Нийан ждала у подножия.

Я наполовину сошел, наполовину втек в гостиную. На буфете горела одинокая сальная свеча, освещавшая пару вытертых кресел и вазу с остатками мертвых цветов. Буфет и пол были усеяны лепестками.