Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2 - Соня Марей Страница 16

Я вдохнула поглубже и поудобней перехватила скальпель. Ну, поехали!

Внезапно я дёрнулась, так и не сделав разрез. Меня прошиб холодный пот, руки мелко задрожали. Проклятье, да что же такое творится? Неужели это всё страх? Но ведь справлялись как-то хирурги и акушеры прошлых лет, когда под рукой не было не то, что современных операционных, но и горячей воды? А Рогозов вообще сам себе аппендикс удалил во время экспедиции в Антарктиду! Ему что, легко было?

Поэтому не дрейфить!

— Даже я чувствую, как у тебя сердце колотится, — подал голос Пискун. — Да у тебя самый настоящий стресс, Эл.

— Сама знаю… ой, что такое?

Я ощутила, как в теле забурлила магия, и потоки её начали стекаться к рукам. Неужели это делает браслет-артефакт? Или всё-таки Пискун магичит?

— Это не я, честное пионерское! — взвизгнул тиин. — Я же говорил, что стресс помогает активировать скрытые способности и пробудить магию.

— Очень вовремя, я даже не знаю, что мне с ним делать, и что он умеет!

Паника! Паника захлестнула меня. Трудно сосредоточиться, когда тело дёргает, как будто сквозь него проходят разряды тока, а перед глазами мелькают цветные вспышки. И всё же я неимоверными усилиями воли взяла себя в руки. Коснулась натянутой на животе кожи остриём скальпеля и сделала первый надрез.

— Вы делаете горизонтальный разрез? — удивлённо спросил Брайтен.

Из истории медицины я знала, что раньше при операциях на матке применяли вертикальный, иногда боковой разрез. Это позволяло быстро достать ребёнка, когда ситуация становилась критической. О жизни матери, ясное дело, уже не думали. Только с течением времени стало очевидно преимущество горизонтального разреза, хотя врачи очень долго не хотели его признавать.

В нашем мире это случилось в начале девятнадцатого века, а время, в которое я попала, примерно ему и соответствует. Ах, сколько открытий чудных ещё предстоит увидеть этому миру! И микроскоп, и антибиотики, хотя препараты с похожим действием я уже находила в арсенале магички Эллен.

Хотелось бы сюда электронож. Как же прогресс разбаловал нас, современных врачей! Электроножи снижали кровопотерю, в итоге операционное поле оставалось относительно чистым, а не залитым кровью. Непрерывный ток разогревал ткани и приводил к быстрому их разъединению, при этом термические повреждения были минимальны. Да, у этого метода свои недостатки, но иногда он был весьма полезен.

В своё время я занималась лечением миом как консервативными методами, так и хирургическими. Повидала всякое и опыт у меня был, оставалось применить его к случаю Диди.

Сейчас я была намерена произвести удаление матки вместе с миомой, это было самым оптимальным вариантом, исключающим рецидив и гибель от кровопотери, а ещё снижающим вероятность инфицирования.

Все свои мысли я высказывала нейту Брайтену, который слушал внимательно, то и дело кивая.

— Удивительно, как можно было перепутать с беременностью?

— А вы думаете, у неё было время ходить по лекарям? С семерыми-то детьми и мужем? — хмыкнула я. — Ну растет живот и растёт. С кем не бывает.

Ох как жизненно. Женщины частенько забывают о своём здоровье и спохватываются, когда начинают сыпаться зубы или тело скрючивает от боли.

— Операции на матке часто заканчиваются смертью, слишком много сосудов. Слишком высок риск заражения, — вещал Брайтен. Хорошо, что Диди спала и всего этого не слышала! — Вы сейчас пошли на риск, нейра. Ойзенберг будет капать на мозг Лейну, пока тот вас не выгонит.

— Меня не так-то просто выставить за дверь. Если что, через окно вернусь.

Я уговорила Брайтена надеть запасные перчатки и тоже обработать руки. А вот Ойзенберг, посмеиваясь, что-то нашёптывал практикантам. По сути ему было плевать на жизнь пациентки, все те, кто не приносил гильдии достаточно денег, были этаким тренировочным материалом для натаскивания новых лекарей. Да и к смерти в этом мире относились спокойнее, потому что “на всё воля богов”. А гибель младенца или роженицы вообще не вызывала ни у кого удивления. Но Диди я никому не отдам, вытащу эту женщину, чего бы это ни стоило.

Меня всё ещё трясло, стресс волновал скопившуюся в теле магию, но я ужасно боялась навредить и не знала, с какой стороны подступиться, куда её направить. Тем более, лекари госпиталя не маги, для них интересней и полезней обычные манипуляции.

Мы вскрыли кожный покров, жировую клетчатку, раздвинули мышцы. Брайтен держал края раны большими зеркалами, я работала. Крови становилось всё больше, на крупные сосуды я ставила зажимы.

Удаление органа — филигранная работа. Подобно исполнению симфонии на скрипке, когда одно неверное движение — и всё пропало.

— Нейра, вы как будто всю жизнь этим занимались, — произнёс Брайтен с уважением. — Знал я одного лекаря, он в другом городе трудится. Так вот, этот умелец так лихо удалял матки, сделать операцию для него — это как салат на ужин настрогать. Правда, выживала только половина его пациенток.

Я перешла на магическое зрение, чтобы убедиться — заражения нет, в опухоли не успел начаться некроз. Ох и размеры у неё были, конечно!

— Ого, ничего себе! — присвистнул Дэрин, почти засунув нос в рану.

— Подай лучше ещё один зажим, — велела я парню. — И будь готов вскоре принять удалённый орган.

Нежно, осторожно, там шовчик, там разрез — шаг за шагом я приближалась к финалу. И вдруг что-то пошло не по плану: кровотечение никак не желало останавливаться, зажим соскальзывал, сосуд рвался. Вот засада!

Спина взмокла от пота, шея разболелась, в ушах сумасшедше стучал пульс. А кровь всё лилась и лилась. Брайтен рядом со мной ощутимо нервничал, Ойзенберг самодовольно посапывал, практиканты шептались.

— Эл, ты же маг, ну! — пискнул тиин. — Добавь немного магии, иначе я тебя тресну. Даже браслет-артефакт на это намекает!

— Я пытаюсь!

Браслет раскалился и обжигал кожу, магия носилась по каналам со скоростью света. Первым делом я попыталась успокоиться и взять себя в руки, восстановить дыхание. И не в такие ситуации попадала, а Диди будет жить, я ведь ей обещала!

Артефакт пульсировал, как живое сердце, забирая себе излишки моей силы, прогоняя их через себя и вливая в пальцы. Кожу кололо от жара, скальпель в руке нагрелся и я увидела, как кончик засветился нежным ало-золотистым светом.

Повинуясь чутью, я коснулась им лопнувшей артерии. Стенки её сплавились — это было похоже на коагуляцию сосуда. Но самое поразительное — кровотечение остановилось!

Колени ослабли, и я чуть не рухнула на пациентку. То ли от слабости, то ли от облегчения. Так вот они, свойства браслета-артефакта! Вспомнились слова Норвина о том, что артефакты порой пробуждают совершенно новые свойства, попав к новому владельцу. А я так сильно хотела помочь этой женщине, так боялась, что она умрёт от потери крови, что браслет с рубинами исполнил моё желание.

Конец ознакомительного фрагмента