Последний ученик магистра - Сергей Корж Страница 18

– В рифму, однако.

Опять мальчишка пробежал вперед и открыл для меня двери. Звякнул колокольчик, на его звук из-за занавески, служившей дверью в соседнее помещение, вышел молодой человек.

– Желаете заказать одежду, ваша милость? Для бала, для повседневного ношения? Армейский мундир?

– Купить готовую, дорожный костюм для конного путешествия – это раз, парадную одежду – это два, белье – это три. Сумку для хранения одежды – четыре. Что можете предложить?

– Все.

– Могу увидеть модели?

– Безусловно, ваша милость.

– Дерзните.

– Прошу!

Передо мной был развернут рекламный лист, четыре модели дорожного костюма.

– Выбирайте, ваша милость.

– Вот этот. – Я ткнул пальцем в первый же понравившийся рисунок.

– Несколько моделей элегантных костюмов. – Вот этот, но без бантиков и рюшек, без кружев и жабо.

– Белье.

– Вот это, три пары.

– Сумки, ваша милость. Предлагаю вот эти, они исполнены специально для путешественников. Крепятся на лошади с обоих боков. Кожаные, непромокаемые, достаточно вместительные.

– Два комплекта.

– Разрешите снять размеры для подгонки костюмов.

– Снимайте.

Из-за шторы появилась девушка с мерной лентой, мелком и доской и закружилась вокруг меня.

– Поднимите руки, согните локоть, ногу, присядьте, наклонитесь. – Все это сопровождалось стуком мелка о доску.

– Я измерила, мастер.

– Отлично. Отобраны эти модели, вот эта – без кружев и бантиков, рюшей и жабо. Будь добра приготовить все до вечера. Куда их принести, ваша милость?

– К Бабаме, – вступил в разговор малыш, – в припортовом районе.

– К Бабаме так к Бабаме. Осталось утрясти один вопрос, ваша милость.

– Цену?

– Да, ваша милость.

– Итого?

– Два золотых.

– И я надеюсь, что одежда будет соответствовать эталону качества. Неудобно окажется, знаете ли, на вопрос: какой урод пошил вам эту одежду, – ответить: мастер Мод из Рабата.

– Будьте уверены.

– Договорились, расчет по предъявлению и примерке. Кстати, подскажите, где у вас здесь можно легко перекусить?

– Направо по выходу из мастерской, квартал по этой улице, на углу кондитерская Жиндера. Популярная среди господ. Мокко, ликеры, пирожные, пирожки, соки.

– Значит, до вечера?

– Не извольте беспокоиться, все будет в лучшем виде.

– Надеюсь. Пошли, Вергилий, угощу тебя пирожным. Ты любишь пирожное?

– Я не знаю, что это такое, ваша милость.

– Вкуснятина, поверь мне на слово.

Мокко? Интересно будет, если это кофе.

Прошли квартал и на углу увидели террасу, оплетенную каким-то вьющимся растением, с легкими решетчатыми перегородками, отделяющими один «кабинет» от другого.

– Подожди меня здесь, угощение тебе вынесут.

– Спасибо, ваша милость, я здесь на лавочке посижу.

Что сказать? Довольно мило, легкая плетеная мебель, скатерки, салфетки. Навстречу вышел тучный мужчина в белом переднике и платке, повязанном на пиратский манер. Усы «а-ля Пуаро» довершали портрет хозяина кондитерской.

– Ваша милость?

– Что предложите слегка проголодавшемуся мужчине?

– Смею рекомендовать пирожки с мясной начинкой, сок пирамы (аналог помидора), затем рюмку нашего оригинального ликера и пирожное «Чалма Эпира».

– Согласен на все. Там внизу мой слуга, пусть отнесут ему пару пирожков, «чалму» и фруктовый сок. Есть у вас фруктовый сок?

– Есть, ваша милость.

– Кстати, а почему не предлагаете мокко?

– Из-за специфического вкуса, ваша милость. Горчит. Пользуется слабым спросом, неудачно я вложил деньги.

– Несите пару пирожков, пираму, потом все по списку, да не забудьте про мальчишку.

Пирожки как пирожки, одна из моих бывших пекла и получше. Запил парой глотков пирамы, отличный томатный сок. Ликер оказался чудесным, слегка отдающим горчинкой абрикосовых косточек. Пирожное не ахти, я, кстати, и раньше пирожные не очень любил. Теперь мокко! Знакомый аромат! Слава Праматери! Мир, в котором есть кофе, не потерян для человечества.

Вдруг мой полет в нирвану вкуса прервал визг ребенка и хриплый вопль взрослого мужчины.

– Пшел вон! Хрогово отродье!

Послышался еще один удар и снова визг ребенка. Да это же моего Вергилия лупят!

Выбежал на улицу и увидел, как мерзавец в рюшах и бантиках пинает мальчишку.

– Эй, задница в бантиках, ну-ка обернись и попробуй сделать то же с господином этого слуги.

– К-как ты меня назвал?! – Крик взбешенного осла – тихий шепот по сравнению с ревом, вылетающим из брызжущего слюной рта взбешенного орангутанга.

– Задницей, – спокойно повторил я. – Тебе не дала шлюха или тебя не удовлетворил твой любовник? Немудрено, такую задницу отодрать и восьмерым проблема.

– Ч-ч-чито ты сказал? – Орангутанг стал заикаться.

– Хех, да ты еще и заика.

– Х-х-хто? Я?

– Задница, я даже не хочу слышать от тебя извинений, приступим и закончим дело, у меня мокко стынет.

– Я разрэжу тебя на тысячу кусков и скормлю хрогам!

– Что, неужели ты умеешь считать до тысячи?

Вокруг нас уже собралась толпа зевак, кто-то вытирал слезы и сопли Вергилию, кто-то принимал ставки на окончание дуэли.

– Эй, там! Ставлю золотой, что этот мешок дерьма не проживет и десяти минут, – крикнул я в толпу.

– А я ставлю десять, что изрублю тебя в солому!

Стражники отодвинули толпу подальше от центра событий и с интересом наблюдали за их развитием. На всякий случай я не спешил обнажать оружие, решив, что всегда успею это сделать.

– Т-тебя никто и ничто не спасет. Молись Праматери. Закопают на свалке на корм хрогам, – продолжала давить угрозами обезьяна-переросток. – Даже имени твоего никто не узнает.

– Почему же не узнает? – Я снял берет и предъявил толпе прядь. – Рэй ван Орж, запомни это имя, задница, и когда встретишься со своими предками, передашь им привет от меня.

Обезьяна проворно вытащила нехилых размеров саблю и принялась вертеть ею, как собирающийся взлететь вертолет.

– Что, не удается? – участливо спросил я соперника.

– Ч-ч-чито не удается? – охренела обезьяна.

– Запрыгнуть на дерево.