Птицы знают лучше - Екатерина Круглова Страница 19

Три дня назад она горевала на свадьбе лучшей подруги в родном мире.

Два дня назад увидела праздничное аутодафе и будничных монстров.

Сутки назад пила чай с доктором, который воскрешал мертвых.

Пару часов назад говорила с альтернативной версией себя.

В этом списке не хватало разве что ядерного гриба. А еще ужасно хотелось стереть из памяти последний пункт.

Боковым зрением Саша уловила: Степлер занят какой-то чертовщиной. Она озадаченно обвела взглядом комнату: определенно, с утра в ней не было всех этих пней на полу, сучков на стенах и вольера в углу. Сеплер заселился в вольер, и судя по радостному писку, размышлял вслух, как приведет домой толпу доступных совушек.

На одном из сучков болталась записка: "Не благодари!" Этот почерк Саша уже видела — на бланке, который сдала в полицию.

— Сволочь! — с чувством высказалась Саша. — Наглая, самоуверенная, беспардонная, харизматичная св… Гм. Что за мысли? Черт! — подскочила она вдруг. — Я снова не купила треклятые спички! Степа, ты со мной?

Недовольное мяуканье, скорее всего, переводилось как "Что за дура на мою голову!" Сыч уселся к ней на плечо и больно дернул за волосы. Он явно не желал никуда тащиться на ночь глядя.

Они успели к самому закрытию магазинчика на углу. Саша взяла пресловутый коробок, подумала, и прибавила к нему кое-что из кондитерского отдела.

— Хозяйка, ты совсем стыд потеряла? — читалось во взгляде сыча, но Саша продожала звонить во вторую квартиру.

— Я купила пирожные к чаю! — сообщила она старухе, зыркнувшей на нее не добрее Степлера. Варвара Ильинична несколько секунд разглядывал незваную гостью, а потом кивнула, распахнув дверь:

— Думаю, тебе сейчас нужно что-то покрепче.

— Как же вы все меня достали!

Уля в сердцах бросила кисть. Афиша, которую она кропотливо рисовала последние полчаса, украсилась веером лиловых брызг. Если прежде картина изображала дуэль филина с вороном, теперь она больше напоминала последствия бурной вечеринки: ворон блевал, а филин отмахивался: "Чувак, только не на меня!".

— Почему я вообще это делаю?! Пусть Санни страдает мазней, я буду репетировать у соседей!

— А мне, значит, не нужно репетировать… — пробормотала Саша. Ее не услышали: хлопнула дверь, возмущенно зажужжал Степлер, хором заговорили Юра и Мила.

— Дожили: Улька распсиховалась.

— За что я полюбила тебя, идиотина? Она всегда психует, когда ставим "Совиное озеро", потому что ненавидит играть злую ведьму, — Мила пожала плечами. — Я, например, ненавижу глину. Глина, глина, глина… Везде эта сраная глина! — с каждым словом ее возмушение закипало, последняя фраза звучала с театральным надрывом. — Видела нашу воду?! — обернулась она к Саше. Та осторожно кивнула: прошли месяцы в новом мире, были прочитаны книги, просмотрены фильмы, но она все равно периодически ошибалась в мелочах.

— И какая она?

— Эээ… жидкая?.. — Саша окончательно растерялась.

— Она красная! А, ну да: у тебя же городской водопровод, а не частная скважина. Хоть какая-то польза от Крыльев. Я не хочу изучать глину в колледже, не хочу продавать кирпичи и плитку, не хочу быть гончаром, хочу в северную столицу: учиться на модельера!

— Уверена: однажды так и будет, — ободряюще улыбнулась Саша. — Ты еще всех сразишь на международной выставке в Париже.

— Какая же ты, все-таки, деревня! Даже не знаешь, что центр мировой моды — Рим! — возможность поерничать мгновенно исправила Миле настроение.

— Пойду — поставлю чайник, — Саша выскочила из захламленной комнаты, которую команда "Огонек" гордо именовала "студия". На самом деле Юрий просто сломал пару-тройку межкомнатных стен, попутно обрушив немного пола. Зато теперь можно было сбрасывать отходы творчества в погреб, главное — не упасть следом. А еще реконструкцию не одобрило пианино: оно то и дело пыталось укатиться в дыру.

Саша вздохнула: пора было репетировать "Танец маленьких лебедей", и ей, в отличие от скрипачки-Ульяны, не сбежать с инструментом, разве что — уехать, и то — сверху вниз.

— Обиделась, что ли? — Мила пришла следом, не дожидаясь чая, стала грызть печенье, эмоционально жестикулируя кусочком, так что крошки полетели во все стороны. — Когда ты уже привыкнешь, что мы цапаемся по сто раз на дню.

— Куда смылась Уля? — Саша предпочла сменить тему. — Не нужно сходить за ней?

— Ни в коем случае! — протест был так энергичен, что просто не мог не насторожить. К счастью, объяснения оказались совсем не страшные. — Слышала, как у соседей по дворе кто-то гавкает жутким басом? Думаешь — собака? А вот фиг: иглоног австралийский! Он терпеть не может незнакомцев.

Саша глубокомысленно покивала: энциклопедию сов она изучила первым делом, как только записалась во все местные библиотеки.

— К соседям забрался вор: идиот не знал, что его ждет, — Мила принялась накрывать на стол, попутно расписывая сельский триллер в лицах и красках. — Прошелся по дому — сова молчит. Прошелся по гаражу — сова молчит. Вышел во двор… двадцать восемь швов! А раз между тобой и Улькой стоит этот пернатый Барбос, тебе афишу и дорисовывать.

Мораль у триллера получилась так себе, но Саша не возражала. "Веди себя неконфликтно, будь проще, и люди… не станут подозревать тебя. А если не потянутся к тебе — плевать: зато меньше шансов, что утянут потом на костер."

***

Разумеется, они ставили не балет — всего лишь низкобюджетный спектакль по мотивам. Ульяна фыркала и возмущалась, Мила и Юрий настаивали, что это необходимо: одними днями рождения имидж не заработать, а сотрудничество с бедненькой школой на окраине города — полезная благотворительность. Фактически — работа за еду, зато потом — куча благодарных, восторженных отзывов.

Перспектива работать за гроши Саше нравилась не слишком, но очень нравилась местная версия "Лебединого озера". Сказка из родного мира всегда казалась ей форменным издевательством: явился титулованный хам, убил краснокнижного отца-одиночку. И это — не считая махровый орнитологический косяк: если филин огромный, он — не филин, а филиниха. Получается, "Лебединое озеро" на самом деле вообще про другое: страшненькая ботанка хотела дружить с чирлидершами, ее отвергли, она отомстила. Этот сюжет должен был бы использовать Стивен Кинг, а не Чайковский. К счастью, в мире тьмы Петр Ильич не только однажды на полдня задержался в городишке Пагубов-Горшечник, пока чинили его экипаж, но и сказки выбирал правильные.

Единственной проблемой оставалась Одиллия.

У благородного рыцаря, защитника прекрасных дам Ротбарта никаких дочек с таким именем не было, зато был конфликт с вороном Зигфридом. Ворон, естественно, служил тьме, тьму воплощала Одиллия, старая злая ведьма. И, похоже, в этот раз Уля серьезно была настроена послать всех подальше: играть ведьму она отказалась наотрез. Ей, видите ли, надоело.