Та Сторона Одиночества - Мария Ерова Страница 19

-Лиза. – Голос Мориса был всё так же размеренно спокоен. – Я никого не держу. Брэндон, я не обязан ни перед кем отчитываться. Я принял решение и от него не откажусь. Если вы не согласны и придерживаетесь другого мнения, ну что же, тогда разойдемся с миром.

Брэнд неоднозначно пожал плечами, Лиза же недовольно хмыкнула.

-Ладно. – С её выдохом испарился и весь боевой пыл. – Ладно, пусть будет так. – Она ещё раз покосилась на Мирию, но больше ничего не сказала.

-Эта девушка, рано или поздно, погубит нас всех. – Брэндон не обвинял, не давил, он просто произнёс вслух то, что думал, и мурашки побежали по спине Мирии.

-Да какая же с вами смертная скукотища! – Не выдержал опять Элиас. – Это ваш настрой нас всех погубит, а не Мирия. Пока вас двоих не было, мы печали не знали, а теперь, чувствую, нужно валить отсюда. Сгоняю я, пожалуй, к Тайлеру, на Грессию, он хотя бы без мрачных пророчеств обходится. Бутылка вискаря – и жизнь прекрасна!

-Я как раз хотел тебя к нему отправить. – Согласно кивнул граф Анедо.

-Наконец-то! – Обрадовался Эл. – Единственно здравомыслящий человек из всей нашей честной компании, и так далеко! Поговорить не с кем!

-Но души придурков всё равно тянутся друг к другу, и расстояние им – не преграда! – Съязвила Лиза.

-Я передам ему…

-Он и так всё узнает… если ещё не разучился… ЧИТАТЬ…

***

После завтрака у графа Анедо было намечено много дел в связи с возвращением двоих его помощников, но он не хотел оставлять Мирию одну, ощущая, как она переживает по поводу случившегося.

Он проводил её в комнату и вдоволь насладившись нежностью её губ, он тихо произнёс:

-Не принимай близко к сердцу то, что было сказано на эмоциях. Брэндон и Лиза – они не плохие люди, но ведь и их можно понять…

-Откуда Лиза всё узнала? – Прошептала в ответ Мирия.

-Она телепат. Мы не можем всё время скрывать свои мысли, даже если тщательно их контролируем, что-то обязательно вырывается на поверхность…

-Я не хочу тебя потерять. – Мирия вдруг прижалась к нему так сильно, что навязчивое желание обладать ею здесь и сейчас вновь овладело Морисом, но вида он не подал.

-И не потеряешь. – Граф играл её непослушными прядями волос – то накручивая их на палец, то вновь распрямляя, и девушке нравилось чувствовать эти прикосновения к своим волосам. – Я люблю тебя…

Их поцелуй вновь повторился. Но Мориса ждали. Мирия отпустила его с лёгким сердцем и стойкой уверенностью – так будет всегда, он и она, их общее счастье…

И в этот вечер она не отделалась от меня так просто, я целовал ее со всей страстью, на которую был только способен, но большего себе не позволял.

Когда страсть сама собой перетекла в нежность, мы гуляли по парку, смотрели в черную воду вечернего озера в Парке, обнявшись, не желая более быть по раздельности.

Тереза рассказывала мне об Эсмеральде, о родителях, оказавшимися особами знатного рода – что-то вроде грессийских графов, о сестрах и немного о себе, о своем увлечении медициной. Понятное дело, родители не одобряли выбор дочери, но та воспротивилась, сказав им, что не собирается жить светской жизнью пустоголовой аристократки и занялась любимым делом вопреки запрету родителей.

Я с увлечением слушал ее историю, но сам благоразумно молчал. Начни я болтать о своем истинном происхождении, Рид бы убил меня без суда и следствия, если бы узнал. Да и такая фантастика вряд ли бы понравилась девушке – а что это было если не бредни обкурившегося подростка?

Поэтому, когда Тереза просила рассказать меня о себе, я честно отвечал, что ей этого лучше не знать, и продолжал общение поцелуем.

Надо ли говорить, что две недели при таком времяпрепровождении пронеслись очень быстро, я был счастлив и несчастен одновременно. Тереза тоже грустила, и чем ближе была дата ее отлёта – тем явственнее это становилось.

В ту самую последнюю ночь перед ее отправкой, она не пожелала возвращаться в Легитерию, а осталась у меня, на съёмной квартирке.

Время уже перевалило за полночь, а мы всё ещё пили горячий глинтвейн и болтали обо всякой ерунде. Потом мне нужно было уединиться, а когда я вернулся, Тереза уже была раздета, и лишь кружевное белье лавандового цвета, да стыдливые руки прикрывали ее наготу.

Я почувствовал, что тело мое наливается страстью – той самой, что дремала во мне с первого дня нашего знакомства. Я и не заметил, как очутился рядом, взволнованно касаясь её плеч, прекрасной белой кожи, соблазнительных бугорков роскошной груди…

Но глаза её по-прежнему прятались от меня, и я, сделав над собой усилие, как можно нежнее прошептал:

-Тереза, я люблю тебя и хочу, но если ты не готова, то давай не будем…

-Я хочу тебя. – Прошептала она в ответ, и наши взгляды наконец-то соприкоснулись. – Я хочу тебя прямо сейчас…

Я больше не ждал ни секунды, расправляясь с застежками ее белья, растворяясь в нежности и страсти, в первый, а может быть, и последний раз наслаждаясь её телом, её теплом и ароматом…

Мы наслаждались друг другом всю ночь и уснули лишь под утро, едва не проспав на работу, не слыша ни звон будильника и не подчиняясь внутреннему ощущению времени.

Однако Тереза проснулась раньше и даже успела приготовить скромный завтрак, мы поели и как сумасшедшие понеслись в Легитерию.

Запыхавшись, я вбежал к Риду в кабинет и вместо приветствия сходу заявил:

-Рид, мне нужен перевод! Или увольнение… или чего там для этого нужно? Сегодня я отправляюсь на Эсмеральду!

Гранлиит выслушал меня очень внимательно и без тени улыбки произнес:

-Так ты не передумал?

-Нет! Я жить без НЕЁ не могу…

-Но… в любом случае сегодня это невозможно. Нужно подготовить бумаги, отработать определенное время…

-А ты раньше не мог сказать?! – Вообще-то, я и сам мог догадаться, но любовь затмила мой разум и все остальные мыслительные процессы резко подвисли.

-Я всё же надеялся, что ты останешься на Грессии. – Не без сожаления сообщил Рид. – Но если это твоё окончательное решение, то пусть будет так.

-Ладно. – Согласился я. – Отработаю. Сможешь всё это оформить?

-Конечно. Давай только вечером, сейчас других дел полно…

Я кивнул.

-Я в двенадцатый….

Я давно уже не спрашивал, а сообщал Риду о своих намерениях. Он махнул рукой.

***

Парни скучали – несколько дней было полное затишье, никаких заданий, никаких происшествий.