Цитадель "Вихрь" - Татьяна Кононова Страница 19

Они еще недолго спорят, но Капитан, руководитель базы, непреклонен. Он настаивает на том, что дежурство не должно быть заменено, даже в экстренном порядке, и хотя Ветер изо всех сил заступается, его решения уже ничто не может изменить. Нам очень стыдно, ведь если бы не наше опоздание, ему не пришлось бы оправдываться и просить у старшего замену. Хотя все равно это не приносит никаких результатов.

Шлюз открывается без писка, неожиданно, и мы едва успеваем отскочить. Наставники выходят мрачные, Мелисса едва кивает всему отряду и спешит уйти, а Ветер берет из рук Часовщика наушник-капельку. Поднимает ее к свету, прикладывает к связному браслету для активации — несмотря на то, что хозяин успел ее выключить, браслет наставника может включить все, что угодно, не имеющее особого доступа. Капелька вибрирует и включается.

— Хорошее изобретение, — констатирует Ветер. Бросает наушник на пол и наступает тяжелым сапогом. — Только не для тех целей.

У Часовщика лицо заливает бледность, он сжимает кулаки, однако сдерживается, ничего не говорит. Сойка цепляется за его рукав, но он угрюмо отмахивается и первым уходит к главному шлюзу. Нам ничего не остается, кроме как последовать за ним.

В лесу, окружающем базу, темно, сыро и холодно. Кислотный снег искусственно растопили роботы-очистители, в атмосфере опасности нет, но мы должны быть начеку: это действительно не последняя атака, и неизвестно, когда будет следующая. Мы идем цепочкой за наставником, под ногами хлюпает грязь и шуршит жухлая листва, сосны бросают под ноги пожелтевшие иголки. Сверху что-то мелко моросит: то ли дождь, то ли обыкновенный снег, порывы ветра скользким холодом пробираются под куртку и путают волосы — я прячу руки в рукава и поднимаю воротник, но легче от этого не становится. От сырости пахнет геосмином и грибами, на сапоги моментально налипают комья грязи, и поднимать их все тяжелее. А база остается все дальше и дальше, и окна в ней не светятся даже ночью. Мне не по себе.

Не знаю, сколько мы уже идем, но на одной из дорожек Ветер останавливается и раздает нам связные браслеты. Что ж, хоть что-то интересное за сегодняшний день. Наставник приподнимает рукав куртки и показывает на своем:

— Это кнопка активации, дисплей при включении сразу глушите или прикрывайте полами куртки — очень яркий, легко заметить в темноте. Работает как обыкновенный экран, не пугайтесь, что прозрачный — встроенные механизмы у него те же, что у сенсора. Для выхода на связь — цифры азбукой Морзе, каталог включается повторным нажатием на застежку. Ничего сложного. В случае обнаружения пустот включайте карманного робота для герметизации, в случае обнаружения подозрительных объектов — не ищите, как их обезвредить, сразу вызывайте меня или дождитесь, если вы впереди. Разделимся по трое, связь каждые тридцать минут. Варяг, Север, Часовщик — вы по траектории юго-юго-запад, девочки со мной. И еще, — добавляет он после недолгой паузы. — Не прикасайтесь к Грани без гермоперчаток. А лучше вообще не прикасайтесь.

От его указаний становится все тревожнее и тревожнее. Парни, серьезные и притихшие, кивают нам на прощание и растворяются в вязкой сырой темноте. Сойка нервно закусывает губу, я неуверенно беру ее за руку.

— Не волнуйся, все хорошо будет, — говорю ей, хотя сама абсолютно не уверена.

— Отставить разговоры! — рявкает Ветер. Ему даже не надо угрожать штрафом или чем-то еще: мы и так донельзя напуганы и понимаем, что если бы не наш промах, ничего бы не было.

Около четверти часа проходит в полном молчании. Мы с Сойкой ползаем по мокрой примерзшей грязи. Кто бы мог подумать, что в мире технологий и гаджетов нам придется искать их не особыми приборами, настроенными на ультразвук, металл, посторонний радиосигнал или что-то подобное, а просто вот так, по грязи и холоду, руками в тонких биолайкровых перчатках?

У меня от холода коченеют пальцы, у Сойки на щеках и подбородке грязные разводы. Однако, не успеваем мы начать ненавидеть это дежурство, как словно из ниоткуда беззвучно появляется Ветер. Достает из рюкзака большую термокружку, активирует мгновенный подогрев маленьким девайсом на брелке и отдает нам.

— Грейтесь. Нам до рассвета тут сидеть.

— Мы ничего не нашли, — рапортую я, пока Сойка пьет его волшебный чай.

— Я знаю, — вздыхает наставник. — Это нормально.

— Почему вы так просили отменить дежурство?

— Потому что мне дорого место на базе, но ваша жизнь дороже. Капитан так не считает.

— Говорят, с вами в рейды ходить безопаснее всего, — Сойка отдает кружку мне и лукаво улыбается. Ветер мгновенно мрачнеет.

— Нет. Никто не застрахован. Я достаточно опытный, но не всемогущий.

— У вас вроде бы нет четвертой ступени? — продолжает допрашивать Сойка, абсолютно не замечая, что ему явно неприятен этот разговор.

— Была, — коротко отвечает Ветер. — Все, перерыв закончен. Сейчас мальчики выйдут на связь.

Я проверяю время: и правда, прошло без одной минуты полчаса. Но с циферблатом происходит что-то странное: он медленно мигает, то загорается на всю мощность, то тускнеет, стрелки дергаются в конвульсиях. Стучу по нему двумя пальцами, зажимаю ладонью — все бесполезно, часы сходят с ума. Настроив свой связной браслет и включив дисплей в ожидании сигнала, Ветер замечает мои метания.

— Тиша, не отвлекайся, внимание на связь.

— У меня, наверное, часы сломались, — смущенно шепчу в ответ, соображая остатками совести, что моя поломка не важнее первого отчета. Однако Ветер, вздохнув, протягивает руку:

— Дай посмотрю.

Холодом ремешок скользит по моему предплечью и ложится наставнику в ладонь. Поднеся его к единственному источнику света, Ветер хмурится, и я тревожно всматриваюсь то в его задумчивое лицо, то в молчащий связной дисплей: что-то мальчишки не торопятся с отчетом. Сойка тоже напряжена, как струна: понятное дело, волнуется за нашего рыжего.

— Тиша, они не сломались. Но я не уверен, могу ли сказать, что происходит, — Ветер садится ближе и показывает погасший циферблат. На нем все цифры поблекли, только двойка горит ровным белым светом. И тут я вспоминаю, что во время и — недолго — после химической атаки точно так же горела единица. Стрелки точно так же останавливались, циферблат темнел и тускнел, и отображалась только одна цифра. А теперь — следующая.

Делюсь своим наблюдением с наставником и Сойкой.

— Ты в курсе, что часы с бионическим механизмом? Они были когда-нибудь настроены на тебя? — Ветер задумчиво скребет заросший щетиной подбородок. — Может быть, кто-то когда-то их настраивал?

— Вообще-то они принадлежали моему дедушке, — снова сглатываю горький комок в горле. Когда-нибудь я смогу вспоминать о прошлом без слез, но точно не в ближайшее время. — Он был инженером, работал с химическими технологиями. Дома все было настроено под нас, — слезы так и напрашиваются, но я выдавливаю из себя улыбку. — Часы он подарил мне на день рождения десять лет назад. А потом его не стало, и больше с биотехнологиями я не сталкивалась. Кроме как в больнице.