Сокрытые в веках - Ирина Лазарева Страница 2

– Хватит играть, – позвал Алнонд, – иди, расскажи мне, что ты сегодня делала.

Метта тотчас бросила игрушку, подошла и легла рядом с отцом. Она любила долгие, неспешные беседы с ним, которые всегда сулили перерасти в очередное увлекательное повествование. Они разговаривали на древнем языке драконов, который, как и знания, передавался из поколения в поколение.

– Ну, где ты была сегодня? Тебя с утра не видно.

Метта замялась, но скрывать от Алнонда что-либо было бесполезно.

– Я встретила человека и собаку в лесу. Но я спряталась, – поспешила она заверить отца, увидев его недовольный взгляд.

– Когда-нибудь ты не успеешь спрятаться, и тогда у нас будет масса неприятностей, – проворчал Алнонд.

Метта чувствовала себя виноватой: разгуливать днем по лесу действительно было опасно. Мало ли кто мог повстречаться. Отец рассказывал, как в древности люди убивали драконов, просто из тщеславия, чтобы похвастаться друг перед другом силой и доблестью. Их объявляли героями и слагали о них легенды. О драконах же люди выдумывали небылицы, наделяя их злобой и коварством, то есть своими человеческими качествами, которые совершенно несвойственны ни драконам, ни каким-либо другим обитателям Земли. Правда, в некоторых странах до сих пор почитают драконов, считают символом богатства и плодородия, помня об их мудрости и способностях, которые кажутся людям сверхъестественными; но все же, несмотря на это, давным-давно, в незапамятные времена, Общий Совет решил, что будет намного правильнее и безопаснее никогда больше не иметь никаких дел с этим видом населения планеты, и с тех пор драконы навсегда укрылись от людей в лесах и неприступных горных массивах.

Все это Метта знала, но ведь прошло так много времени, думала она, неужели ничего не изменилось? Она решила спросить об этом отца.

– Нет, они не меняются, – ответил Алнонд, устремив взгляд в запредельные дали, и море тонуло в его глазах. – Мы помогали людям в древности. Но что мы получили взамен? Да если бы не они, нас было бы сейчас намного больше. Они всегда рубят сук, на котором сидят.

– Это ведь их пословица? – улыбнулась Метта.

– Она к ним же и подходит как нельзя лучше. Ты всегда должна помнить – люди опасны. Они уже истребили тысячи видов животных и птиц и продолжают истреблять. Они вырубают леса, отравляют моря и реки и даже воздух, которым дышат. Нет, Метта, они не меняются.

– А может, они не понимают, что делают? – с надеждой спросила Метта.

– Некоторые не понимают, другие прекрасно понимают, но думают только о себе. Им все равно, что будет после них. Жажда богатства развратила их души. Они никогда не могут остановиться в неуемном желании иметь все больше и больше и постоянно соревнуются между собой, кто богаче.

– Великая Мать! – воскликнула Метта. – Ведь ты говорил, что люди – разумные существа!

– Есть среди них и разумные, да только их мало.

Алнонд замолчал. Он не хотел взваливать на дочь все сразу. Не надо ее пугать, думал он. Скоро ей понадобится много сил, а ведь она, в сущности, еще ребенок, и если бы не крайняя необходимость, то можно было бы оттянуть ее вступление в тяготы взрослой жизни; но именно теперь, когда Целителей оставалось слишком мало, Метте и ее сверстникам судьба не отпускала долгого детства.

– Отец, откуда ты так много знаешь о людях? – прервала Метта его невеселые думы.

– Все есть в информационном поле, детка, – охотно пояснил Алнонд. – Скоро я научу тебя им пользоваться.

Пока они разговаривали, над Японским морем опускался вечер. В небе царило багряное буйство светящихся красок. Солнечный диск скатывался к сопкам и в обрамлении глубокого пурпура казался идеально круглым входом в какое-то иное пылающее подпространство, куда прямиком по воде вела сверкающая красными и огненными бликами дорожка. Вдали на рейде, окруженные серебристо-розовым сиянием, стояли корабли. Над ними, сбившись вместе, как мотыльки, кружили крикливые чайки. Перламутровые облака висели в небе неподвижно причудливыми незаконченными фигурами.

Как всегда, Алнонд и Метта восторженно созерцали эту захватывающую панораму. Каждый вечер многоликая природа являла неожиданно новое, неправдоподобно прекрасное зрелище. Они словно заряжали души красотой Земли, чтобы потом, без остатка, вернуть свою радость ей же, Великой Матери.

По ночам Алнонд поднимался на самую высокую в округе сопку и там вступал в свое ежедневное общение с мирозданием. Это была его работа, его предназначение на Земле, так же как и всех остальных драконов. Сами драконы называют себя Целителями, и лечат они не что иное, как нашу многострадальную планету. Их роль в обеспечении Всеобщей Гармонии состоит в том, чтобы, высвободив накопленную в себе за день положительную энергию, направить ее во внешнюю оболочку Земли и нейтрализовать скопившиеся в ней сгустки отрицательной энергии.

Делать это им с каждым годом становилось все труднее. Земля страдала. Черные тени, словно жадные щупальца, расползались вокруг планеты. Целители едва справлялись. На Земле по-прежнему гремели войны, лилась кровь, продолжалось наступление на природу, а их становилось все меньше и меньше. С огромным трудом сдерживали они возмущение Земли.

Жизнь каждого дракона бесценна. В наши дни их осталось едва ли чуть больше трехсот по всему свету. Раз в месяц Целители, разбросанные по всем уголкам планеты, устраивают своеобразную перекличку, посылая друг другу мощные энергетические сигналы.

Сегодня был именно такой день. Алнонд медленно выходил из состояния отрешенности. Постепенно возвращались запахи и звуки. Действительность встретила его прохладой ясной ночи. Полная луна заливала опаловым светом прогалины и лужайки. Невнятно перешептывались деревья под легкими дуновениями ветра. Звезды метали колючие лучики сквозь ажур темных ветвей и листьев.

Алнонд ждал. И вот донеслась первая весть из таинственных Карпат. Потом полетели приветствия с гор Алтая, Гималаев, Апеннин, с озер Канады и Шотландии. Откликнулись молодые пары из Сиама и с далеких островов в Тихом океане. Старейший африканский дракон не подал голоса. В последнее время его сигналы становились все слабее и слабее, и сегодня Алнонд понял, что еще один Целитель ушел от них навсегда.

Как только дракон умирает, его собственное пламя, высвобождаясь, сжигает его дотла. Вот почему никто и никогда не находил останков драконов. Если же по каким-либо причинам самовоспламенения не происходит, например, если дракон умер в воде, как мать Метты, – его сжигают сородичи. Драконы верят, что душа уносится ввысь вместе с чистой энергией огня. Алнонд пристально вглядывался в ночное небо, как делал это часто после смерти жены, словно надеялся получить ответ на мучивший его вечный вопрос, но звезды отрешенно мерцая, хранили свои тайны.

Незаметно для себя он уснул на мягкой подстилке из кедровых игл и дубовых листьев и проснулся лишь на рассвете, когда повсюду еще царила утренняя тишина. По крутой заросшей тропе он спустился к берегу. Небо и вода были окрашены нежными пастельными красками. Чайки летали над морем молча, изредка перекликаясь приглушенными голосами.