Сокрытые в веках - Ирина Лазарева Страница 3

Неожиданно посреди этой незыблемой тишины вода у берега взбурлила, и из фейерверка брызг и пены вырвалась Метта, сверкая глазами и мокрой кожей.

– Напугала, напугала! – радовалась озорница, прыгая вокруг отца.

Алнонд смотрел на нее с нескрываемым удовольствием. Люди многое потеряли, лишив себя возможности видеть драконов. Вряд ли сыщется в природе более красочное и великолепное создание. Китайцы, раскрашивая изображения драконов всеми цветами радуги, нисколько не погрешили против истины.

К тому же в организме дракона содержится настоящее золото. Особенно сильна его концентрация в многочиcленных рожках, украшающих голову, когтях и шипах на хвосте. В коже его присутствие выражается едва уловимым мерцанием, особенно заметным при солнечном свете. С годами краски и золото несколько тускнеют, как у Алнонда, но молодежь вроде Метты представляет собой сказочное зрелище.

К сожалению, драконов осталось совсем немного. Уцелело несколько сотен крылатых драконов, остальные, как Метта и Алнонд, – бескрылые. Бескрылые живут у воды – морей и озер, крылатые предпочитают поросшие лесом труднодоступные горы.

Хотя все драконы хорошо маскируются, подобно хамелеонам, природа пошла еще дальше, наградив молодняк – видимо, для того, чтобы надежнее уберечь его от опасности – способностью, помимо окраски, изменять очертания своего тела. Эту привилегию молодежь сохраняет примерно лет до пятидесяти, пока еще кожа их нежна и эластична. Позже могучему дракону никто не страшен.

Впрочем, человек со своим изощренным оружием представляет и для драконов реальную опасность, так что по сравнению с беззащитными животными, не имеющими возможности постоять за себя или спрятаться от вездесущего человеческого глаза, охотничьих собак и оптического прицела, драконы, умеющие исчезать, находятся в более выгодном положении.

Метте недавно исполнилось двадцать лет, что по меркам драконов считается вступлением в юный возраст. Она часто пользовалась своей способностью к мимикрии не столько из соображений безопасности, сколько для развлечения. Прикинуться камнем или деревом для нее было совсем не сложно; гораздо труднее было скопировать живое существо. Для этого требовалось наличие значительного количества таких существ, то есть живая среда.

Как нельзя лучше для тренировок подходили дельфины. Они не сразу замечали невесть откуда взявшегося чужака, и Метта успевала вдоволь покувыркаться среди подвижных животных, но, как только они начинали проявлять к ней беспокойный интерес, она пряталась в ближайшей подводной пещере.

Драконы – существа совершенные, идеально приспособленные к жизни в дикой природе. В них счастливо соединились особенности разных ее представителей. Например, дракон, подобно морской игуане, может пить соленую воду и опреснять ее, выбрасывая соль из ноздрей маленькими фонтанчиками. Он может опускаться на большую глубину и подолгу находиться в воде, сохраняя кислород в легких.

На этом его сходство с морскими ящерицами заканчивается, так как драконы выкармливают детенышей молоком. Потомство у них рождается беспомощное, но к концу первого года жизни маленький дракон хорошо ориентируется в окружающей среде.

Плавают драконы почти так же быстро, как дельфины. У них сильные лапы с пятью пальцами и длинными когтями. С их помощью они с легкостью лазают по отвесным скалам, где находят удобные для жилища пещеры. Морские и озерные драконы питаются рыбой и водорослями, но могут есть различные растения и плоды на суше.

Даже их способность изрыгать пламя может оказаться не столь уникальной, поскольку далеко не все еще изучено в огромном многообразии окружающего нас мира. Пользуются ею драконы крайне редко и исключительно в целях самозащиты.

Есть у них общие черты и с человеком, и главная из них – умение общаться с помощью речи.

В остальном же драконы, видимо, представляют собой иную форму разумной жизни, которую тщетно ищет человечество на других планетах, не подозревая, что она совсем рядом, на Земле.

С точки зрения самой логики их существования в драконах все глубоко рационально – и огромный энергетический потенциал, и телепатические способности, а главное – обостренное восприятие красоты, что и делает их Целителями.

Лето прошло, и постепенно сопки окрасились в рыже-красные цвета. Теперь у Метты оставалось мало времени для игр. После смерти африканского сородича по Земле прокатилась волна землетрясений. Надо было немедленно восстанавливать равновесие, и Алнонд с Меттой большую часть дня проводили в занятиях.

Метте приходилось взрослеть раньше времени, но что поделаешь, думал Алнонд, жалея дочь, вот скоро подрастет маленький Ургонд на островах, тогда станет полегче. А там, глядишь, и Метта найдет супруга – у Алнонда уже были на примете два кандидата, правда, для знакомства одной из сторон пришлось бы отправиться в далекое путешествие. Но это должно было случиться еще не скоро, а пока Метта прилежно постигала премудрости целительства, радуя отца своими способностями.

Однажды утром, в самом начале ноября, Метта проснулась от звуков возни, которую устроили малютки-бурундуки в сухих листьях прямо у ее уха. Некоторое время она сонно смотрела на клубок из полосатых спинок и пушистых хвостов, не в силах окончательно проснуться. Она лежала на облюбованной ею полянке, в ворохе сухих водорослей, которые сама же и натаскала. Лес уже дышал морозным воздухом. Снегопады в этом году запаздывали, но Метта знала – еще день-два, и сопки оденутся в рассыпчатую белую шубу.

Она встала, осмотрелась, потом, цепляясь за острые камни золотистыми когтями, спустилась к морю.

Алнонд сидел на берегу. Дул холодный пронизывающий ветер. Волны с шумом разбивались о скалы. Над водой клубился молочный туман. Метта сразу почувствовала, что отец расстроен.

– У нас несчастье, – не дожидаясь вопроса, сообщил Алнонд. – Что-то случилось с малышом Ургондом. Биронд и Сетта просят нашей помощи.

– Тогда отправляемся немедленно, – взволновалась Метта. – Ты точно не знаешь, что случилось? Он жив?

– Надеюсь, что так, иначе они бы нас не звали.

Им предстоял долгий путь на юг вдоль побережья, через Корейский пролив и Восточно-Китайское море до далеких Филиппин, на остров Лусон. Там в горах жила молодая супружеская пара крылатых драконов – Биронд и Сетта. Год назад они обрадовали всех долгожданной вестью: в мир пришел новый Целитель – маленький Ургонд.

– Помнишь, как мы ликовали, когда он родился? – печально спросила Метта.

– Да, то был счастливый день. Все Сообщество праздновало это событие. Каждый новорожденный – луч надежды для всех Целителей.

– Ах, маленькие драконы так любопытны, – сокрушалась Метта, – наверное, он вылез ночью из пещеры, когда родители ушли на гору, и потерялся.

– Нет, – задумчиво произнес Алнонд, – тут что-то другое. Не мог он потеряться. Родители всегда знают, где их дитя. Вот что я думаю: или он где-то очень далеко, настолько, что они его не слышат, либо к нему невозможно подобраться.