Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад - Роберт М. Вегнер Страница 2

– Ничего бы с нами не случилось.

– С вами нет – а с ними? И чего ты до сих пор здесь торчишь? Кажется, у твоего коня проблемы с передней ногою. И только ты сумеешь это чудовище расседлать, не будучи покусанной и стоптанной. Управься с ним и промой настоем из ромашки. Жаль такое славное животное.

Мгновение они мерили друг друга взглядом, серые глаза мужчины и зеленые – девушки. Наконец она гневно фыркнула, развернулась, метя воздух темно-русой косичкой, и вышла.

* * *

Утром она проснулась последней. Открыла глаза и некоторое время таращилась в беленый потолок, стараясь вспомнить подробности последних дней. Воспоминания были размытыми, неясными, наполненными жаром сражений, свистом ветра в ушах, стуком копыт идущих галопом коней и звоном скрещивающихся сабель. А закончилось все долгим, отчаянным бегством да погоней, сидящей на загривке. Она непроизвольно дотронулась до повязки, стягивавшей ее левое плечо. Одеревеневшие мышцы болели сильнее раны.

Подъем казался дурной идеей, но со двора доносились звуки суеты, а остальные три женщины, с которыми она делила комнату, уже успели выйти.

Она тяжело вздохнула и, проклиная ноющие мышцы, сползла с кровати. В углу нашла миску и кувшин с водой. Умыла лицо, заплела косицу и собрала разбросанные части одежды. С предыдущего вечера она помнила только, что была так измучена, что стягивала их, мечтая о постели. Втиснулась тогда между Леей и Дагеной и уснула, прежде чем обе прекратили ругаться.

Поколебавшись, она отбросила пропотевшие вещи в угол и вытащила из вьюков чистые. Зеленая рубаха, синий кафтанчик, темно-синие штаны, свежие онучи. Когда она наконец натянула высокие сапоги и перепоясалась саблей, почувствовала себя куда лучше.

Кошмары предыдущих дней побледнели.

Она услыхала стук когтей по полу, и из темного угла появился пес. Зверь был палевым, похожим на степного волка, но больше и массивней. В холке он доходил ей до середины бедра, а мощные челюсти, казалось, предназначались для дробления костей.

– Привет, Бердеф… – Она присела и почесала его за ухом. – Я уже боялась, что ты не сумеешь нас догнать. Хорошо, что ты вернулся, но не крутись здесь, особенно около конюшен. Кони этого не любят.

Пес заворчал и отошел в угол. Потоптался там по кругу и свернулся на полу.

– Ну ладно, если хочешь, то можешь остаться и здесь. Я иду в конюшни.

И вышла.

* * *

На подворье было людно. В «Вендоре», кроме ее отряда, стояли еще и купцы, идущие с караваном в Тенкор, несколько странствующих торговцев-нищебродов, пара фокусников, группка пастухов и порядком иного люда – невесть каких занятий. В эту пору те, кто уже успел протрезветь или же, к досаде Бетта, не упился в прошлый вечер, суетились по всему двору. Караван – десяток тяжелых, крытых полотном фургонов, в каждый из которых впряжена была четверка лошадей, – собирался в путь. Предводитель его, красный с лица и со злостью в глазах, матерился, будто сотня сапожников, ясно давая понять, что именно он сотворит со своими возницами, ежели те тотчас не пустятся в дорогу.

– Сейчас же! – надрывался он, размахивая руками. – Слышите, недостойные и плевка козьи ублюдки?! Сейчас же!!

Фургоны неторопливо покидали подворье с эскортом двадцати вооруженных до зубов всадников.

Нескольких она узнала. Чаардан Веторма.

Она свистнула в два пальца и помахала последней двойке. Те поприветствовали ее в ответ, не пытаясь перекрикивать царящий здесь бедлам.

Сам Веторм, в седле, чуть склонившись, как раз разговаривал с Ласкольником. Командира она узнала, главным образом, по седой шевелюре. Одетый по-праздничному, гладко выбритый, выглядел он так, словно несколько последних дней провел, вылеживая под пуховой периной.

Наконец Веторм кивнул, улыбнулся, пожал Ласкольнику руку и погнал вслед каравану.

Кха-дар неспешно подошел к ней:

– Доброго дня, Кайлеан. Как спалось?

– Доброго дня, кха-дар. Не знаю, не помню. Не слышала даже храпа Леи. Что там у старого злодея?

– У Веторма? Сама видишь, трудится нынче, предоставляя эскорт для караванов немветских купцов. Платят порядком, дают еду и процент от прибыли. К тому же – скучная работа, словно кишки в масле.

– Хотелось бы и мне порой так поскучать. Без обид, кха-дар.

Тот чуть улыбнулся.

– Я тебя прекрасно понимаю, девушка. Но… служить людям, которые и дня не провели под голым небом, но говорят тебе, куда ехать, как быстро, с кем биться – и даже когда слезать с коня? Ну, скажи-ка сама.

Он демонстративно передернулся.

– Я проведал твоего коня. Выглядит лучше, но ногу я осмотреть не сумел, скотинка даже на меня зубами щелкает. Тебе бы с ним поговорить, объяснить, кто здесь командует.

– Я пытаюсь, кха-дар, пытаюсь каждый день, но он все еще считает, что пуп вселенной – это кони.

Он улыбнулся и отправился по своим делам. Кайлеан же пошла к хозяйственным пристройкам.

В конюшне было пусто. Торин приветствовал ее благодушным пофыркиванием. Она погрозила ему пальцем:

– Ты снова ведешь себя словно дикарь. Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не пытался кусать людей из нашего чаардана?

Он фыркнул снова, чуть менее благодушно.

– Никаких «но», – ласково похлопала она его по стройной шее. – Последние три дня ты был молодцом. Я тобой горжусь.

Он игриво толкнул ее башкой, едва не опрокинув.

– Да тихо ты… – Она склонилась над его обмотанной полотном бабкой. – Лучше покажи ногу.

Опухоль явно спала. Мазь творила чудеса.

– Ну, сегодня ты еще бегать не станешь, а вот через день-другой начнем прогулки.

Она проверила, полны ли ясли овса и есть ли в поилке свежая вода. Все было в наилучшем порядке.

Выходя, она снова столкнулась с командиром. На этот раз рассмотрела его куда внимательней: кавалерийские штаны, сапоги из лучшей телячьей кожи, темно-красный бархатный кафтан, из-под которого отсвечивала белизна рубахи. Кафтан затянут тяжелым, посеребренным поясом, на котором, как видно для контраста, висел длинный прямой меч в простеньких ножнах.

– Сватаешься, кха-дар?

Он отогнал ее взмахом руки.

– Иду к гендорийцу торговаться за тех лошадок, что мы отбили. Это ведь был его табун. Старый хитрец попытается откупиться сеном. А по дороге у меня еще одно дело.

– Ага. До полудня есть что делать? Я бы проведала семью.

– Иди, – бросил он коротко. – Скажи Анд’эверсу, что будет работа для кузнеца.

– Скажу…

Внезапно она приметила, как из противоположной конюшни выходит Кошкодур, ведя сивого коня с уздой, украшенной серебром, и снаряженного будто в дорогу. Даже меч и щит приторочены к седлу. Два других коня стояли рядом. Трое верховых с черными лентами, вплетенными в гривы. Она сдержала стон.